А п ганнибал биография. Ибрагим Ганнибал: биография, интересные факты, фото

АБРАМ РУВИМОВИЧ 114 февраля 1993 года я навестил фантаста А.Р.Палея в Москве на зеленой Полтавской улице (за стадионом «Динамо»).Через несколько дней Абраму Рувимовичу исполнялось сто лет.Он плохо слышал, маленький аккуратный костяной старичок в большом кресле, правда, без

I (1926)

I <Абрам! Абрам!> (1926) Ответ Жану Кокто (Paris, Stock, 1926)Мы не можем не признавать духовную исключительность народа Девы Марии и Иисуса. В прошлом году <благонамеренные> молодые люди, желая освистать неугодного министра, кричали во все горло: <Абрам! Абрам!>, не понимая,

Прадед Пушкина — арап Петра Великого Ибрагим Ганнибал

Воспоминания — сильнейшая способность души нашей. Я чрезвычайно дорожу именем моих предков, единственным наследством, доставшимся мне от них.

А. С. Пушкин

Абрам Петрович Ганнибал

Своего прадеда Александр Сергеевич видеть не мог — прадед умер за 18 лет до его рождения.
А вот с его двумя сыновьями он встречался. Они были его двоюродными дедами.
К старшему сыну Ибрагима — Ивану Ганнибалу — Пушкина привезли для знакомства в годовалом возрасте в 1800 году, за несколько месяцев до смерти Ивана.

Со вторым сыном Ганнибалов — Петром, умершим в 1826 году, он неоднократно встречался. Беседы с ним были весьма интересны, и он много узнал из них о своей африканской родне.

Но каким образом в жилах исконных российских дворян могла появиться африканская арапская кровь?
Вероятно, этому должна была предшествовать какая-то загадочная драматическая история? Дадим слово самому Пушкину, живо интересовавшемуся своими предками.

Он мог расспрашивать стариков, свою бабушку — жену одного из сыновей Ганнибала, умершую в 1818 году. Мог пользоваться “семейственными преданиями”.
Кое-что могла рассказать ему его няня — Арина Родионовна, ей было 23 года, когда умер прадед.
Родители Пушкина от разговоров на эту тему почему-то уходили. Быть может, стеснялись?
Тем не менее Пушкин в 1826 году пишет пространное примечание к первой главе “Евгения Онегина”. Сообщает в нем, что со стороны матери он происхождения африканского.
Будущий прадед его, Ибрагим, родился в Эфиопии на берегу Красного моря. На восьмом году жизни мальчика похищают, сажают на корабль, везут по морю, по суше, опять по морю и привозят в Стамбул — ко двору турецкого султана.
Пушкин никак не мог понять, для чего мальчика увезли?
Но ему объяснили, что в ту пору верховному повелителю всех мусульман привозили детей из самых знатных фамилий.
Ибрагим был самым младшим из 19 братьев — сыновей одного из могущественных, богатых и влиятельных абиссинских князьков. Похищенные дети становились заложниками, которых убивали или продавали, если их родители “плохо себя вели”.

В 1703 году Ибрагим оказался в столице Турции. А год спустя его снова похищают и вывозят оттуда по приказу русского посла в Стамбуле Петра Андреевича Толстого. (Любопытно, что этот Толстой— прадед великого Льва Толстого.)
Разумеется, все это делалось тайно по приказу царя Петра и для самого Петра.
Со всеми предосторожностями мальчика везут по суше через Балканы, Молдавию и Украину. Этот путь казался безопаснее морского пути через Черное и Азовское моря: там турки могли настигнуть беглецов.

Но почему царю Петру понадобился темнокожий мальчик?
Надо сказать, что в те времена “модно” было иметь придворного арапчонка. Петр не только ради этой забавы послал секретную инструкцию — “добыть негритенка получше и искуснее”.
Он хотел доказать, что темнокожие арапчата к наукам и делам не менее способны, чем многие упрямые русские недоросли.
Иначе говоря, тут была цель воспитательная. В то время негры считались дикими людьми. Царь Петр ломал предрассудки и обычаи, он “ценил головы по способностям, а руки по умению создавать вещи, а не по цвету кожи!”

И вот Ибрагима везут в Россию. По дороге он впервые в жизни видит снег! Прибыл он в Москву 13 ноября 1704 года.
Дальше Пушкин пишет:
“Государь крестил мальчика Ибрагима в 1707 году и дал ему фамилию Ганнибал.
При крещении был он наименован Петром. Но так как Ибрагим плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти его называли Абрамом”. (Это созвучно с Ибрагимом.)
А по отчеству он именовался Петровичем — в честь Петра.
Так появился в России Абрам Петрович Ганнибал. Знаменитый Арап Петра Великого!

Старший брат Ибрагима приезжал из Абиссинии в Петербург и предлагал царю Петру выкуп за него. Но Петр оставил при себе своего крестника. Он его полюбил.
До 1716 года Ганнибал неотлучно находился при особе государя, спал в его токарне, сопровождал его во всех походах.
Но и в глубокой старости Ибрагим помнил еще Африку, роскошную жизнь отца, 18 братьев, которых водили к отцу со связанными за спиной руками, чтобы они “не приучались посягать на власть отца”.
Помнил он также любимую сестру свою Лагань, плывущую в слезах издали за кораблем, на котором увозили его из Абиссинии.

В 1717 году царь со свитой, где был и арап, посетил Францию. Знакомились они там с ее науками, искусством, полководцами и самим королем Людовиком XV, который вступил на престол пятилетним и уже второй год правил страной.
Об этой встрече Петр забавно пишет императрице Екатерине I: “…Объявляю Вам, что в прошлый понедельник визитировал меня здешний королище, который пальца на два более Луки, карлика нашего, дитя зело изрядное образом и станом и по возрасту своему довольно разумен, которому семь лет”.

Абрам Ганнибал был оставлен для учения в Париже. Оставляя смышленого темнокожего ученика во Франции — в центре европейской культуры, царь многого от него ожидал.
Царь сам лично рекомендовал его герцогу Де Мену, родственнику короля и начальнику всей французской артиллерии.
В Париже Ибрагим обучался в военном училище и был выпущен из него капитаном артиллерии. Затем вступил во французскую армию. Во время испанской войны отличился на фронте, но был тяжело ранен в голову и возвратился в Париж.
И, как пишет Пушкин, “долгое время жил в рассеянии большого света”. Петр I неоднократно призывал его к себе, но Ганнибал не торопился, отговариваясь под разными предлогами.

Парижская жизнь увлекла Ибрагима. Появление Ибрагима в Париже, его наружность, природный ум и образование (он знал четыре языка) возбудили всеобщее внимание.
Все дамы желали видеть у себя “царского арапа”. Его приглашали на веселые вечера, он присутствовал на многих ужинах.
И, наконец, молодой офицер влюбился. Ему было 27 лет. Влюбился он не в кого-нибудь, а в графиню, которая славилась своей красотой. Ее дом был самым модным в Париже.
У нее собирался цвет парижского общества. И, как пишет Александр Сергеевич, “графиня мало-помалу привыкла к наружности молодого негра. Ей нравилась его курчавая голова, черневшая среди напудренных париков. Ибрагим не носил парика из-за раны на голове”. Графиня полюбила Ибрагима!

Но царь написал наконец письмо своему любимцу, после которого тот сразу вернулся в Петербург.
Петр писал ему, что он “неволить его не намерен и предоставляет его доброй воле — возвратиться в Россию или остаться во Франции. Но что, во всяком случае, он никогда не оставит своего питомца”.
Расстроганный Ганнибал немедленно вернулся в Петербург. Государь пожаловал Ганнибала в бомбардирскую роту Преображенского полка капитаном-лейтенантом. Петр был ее капитаном. Было это в 1722 году.

Через три года умирает царь Петр. После его смерти судьба Ганнибала переменилась.
С 1730 года страной правит племянница Петра I Анна Иоанновна. Вместе с фаворитом своим Бироном она нагоняет страху казнями, пытками, ссылками.
Историки пишут: “Лихие ветры качали великую страну, забирали тысячи жизней, возводили и низвергали веселых фаворитов”.
Свирепо обрушивались они и на пушкинского прадеда.
В записках Пушкина мы читаем: “Меншиков нашел способ удалить его со двора. Ганнибал был переименован в майоры Тобольского гарнизона и послан в Сибирь с препоручением измерить Китайскую стену”.
Серьезных поручений ему не давали — о “Китайской стене” Пушкин пишет иронически. Но известно, что и в Сибири опытный и добросовестный инженер Ганнибал возводил отличные укрепления.

Узнав о падении Меншикова, он самовольно в конце 1730 года возвращается в Петербург. Там его чудом спасает фельдмаршал Миних и тайно его отправляет в ревельскую деревню — в тридцати километрах от нынешнего Таллина, где, как пишет Пушкин, “он жил в поминутном ожидании ареста”.
Тем не менее Абрам Ганнибал поступает там на службу и два года — с 1781-го по 1783 год — преподает в гарнизонной школе в крепости Пернов, то есть в Пярну.
А затем он семь лет просидел в деревне.

За это время Ганнибал успел два раза жениться.
В первый раз в 1731 году — неудачно. Он прожил всего несколько месяцев с красавицей гречанкой Евдокией Диопер.
В записках Пушкина рассказано: “Прадед мой в семейственной жизни был несчастлив. Первая жена его, родом гречанка, родила ему белую дочь. Он заподозрил ее в измене, развелся с ней и принудил постричься в монастырь. А дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза”.
По материалам бракоразводного процесса обнаружилось много лет спустя, что “муж бил гречанку смертельными побоями необычно, обвиняя жену, и, кажется, не без оснований, в измене и в попытке его отравить. Держал ее несколько лет на грани голодной смерти под караулом”.
Об этой трагической эпопее можно прочитать в прекрасной поэме Давида Самойлова “Сон о Ганнибале”
Вот одна строфа из нее:

О Ганнибал, где ум и благородство?
Так поступить с гречанкой!
Или просто
Сошелся с диким нравом дикий нрав?
Мне все равно гречанку жаль!
(И я ни женщине, ни веку не судья).

Вторая жена его, немка Христина Регина фон Шаберх, вышла за него замуж в бытность его в Ревеле обер-комендантом и родила ему множество черных детей обоего пола — всего их было одиннадцать.
Пушкин иронически вспоминает ее, любуясь колоритными предками своими.
Он пишет: “Родной дед мой, Осип Абрамович Ганнибал, отец моей матери, родился в 1744 году, и настоящее имя его было Януарий. Прабабка моя, его мать Христина, плохо говорившая по-русски, не согласилась звать его трудным для ее немецкого произношения именем Януарий. Она говорила: „Шорн шорт делат мне шорны репят и дает им шертофски имя”.
И вместо Януария закрепила за дедом имя Осипа”.

О дальнейшей судьбе Абрама Ганнибала мы снова узнаем из записей Александра Сергеевича:
“Когда императрица Елизавета взошла в 1741 году на престол, Ганнибал написал ей евангельские слова: „Помяни мя егда приидешь в царствие свое!”.

Письмо Ганнибала императрице Елизавете Петровне.

Елизавета тотчас же призвала его ко двору, произвела в бригадиры и вскоре потом в генерал-майоры и, наконец, в генерал-аншефы. Пожаловала ему десяток деревень в Псковской и Петербургской губерниях.
В первой — Зуево (это нынешнее село Михайловское), Бор и Петровское. И во второй — Суйду, Кобрино и Тайцы. И также деревню Раголу, близ Ревеля
. Лет через 80 некоторые из них станут “Пушкинскими местами”.

При Елизавете Ганнибал — главнейшая персона империи.
В 1732 году он один из руководителей инженерного корпуса. Все фортификационные работы в Кронштадтской, Рижской, Перновской, Петропавловской и других крепостях производятся “по его рассуждению”.
С 4 июля 1756 года он генерал-инженер, то есть главный инженер страны!
Присвоенный ему чин генерал-аншефа в 1759 году связан именно с этой деятельностью.
Он строит кронштадтские доки, сибирские крепости, тверские каналы и эстонские порты.

И все-таки в июне 1762 года, уже при Петре III, Ганнибал, полный сил, внезапно уходит в преждевременную отставку.
Появившиеся фавориты и выскочки пытались говорить с ним свысока и даже кричать на него! Но не такового нрава он был человек, чтобы это стерпеть!
Кроме построения каналов, домов, крепостей, Ганнибал особенно хорошо умел делать еще одно дело — ссориться с начальством.
Абрам Ганнибал не желал “заседать”, ему охота была “дело делать”!
Его абсолютная честность, добросовестность и бескомпромиссность особенно проявились при Елизавете Петровне.
Пушкин писал о нем: “Он усерден, неподкупен и не раб!”

Утомленный сложными интригами, он в 1762 году подает прошение об отставке. Выйдя в отставку, поселяется в своей мызе в Суйде. Прожил он там два десятка лет в тишине и покое со своей женой Христиной, которая была не только любима, но и пользовалась уважением своего своенравного мужа. Она была умна, образованна и хорошо воспитана. На закате XVIII столетия генерал-аншеф в отставке Абрам Петрович Ганнибал доживал свои дни.

Александр Сергеевич пишет о нем:
В деревне, где, Петра питомец,
Скрывался прадед мой арап,
Где, позабыв Елисаветы
Пиры и пышные обеты,
Под тенью липовых аллей
Он думал в охлажденны леты
О дальней Африке своей!

Ему 85 лет, пережил он семь императоров и императриц. Уже сделано завещательное распоряжение: 1400 крепостных душ, множество деревень, подаренных государыней и приобретенных им самим, и 60 000 рублей разделяются между наследниками.
Умер Ибрагим Ганнибал 20 апреля 1781 года, похоронен в Суйде, возле Воскресенской церкви, рядом с женой Христиной, умершей за два месяца до него.

Историки пишут с сожалением о том, что так он “никогда и не узнает, что 18 лет спустя в его роду появится ребенок, который поведет за собой в бессмертие и потомков, и друзей, и предков!”

Какова же была судьба “птенцов Ганнибалова гнезда”? Судьба его четырех сыновей? О старшем сыне, Иване Абрамовиче, которому досталась мыза Суйда, скажем только, что он был знаменитым генералом, одним из главных героев морского сражения с турками в 1770 году под Наварином. Пушкин гордился тем, что в Царском селе на специальной колонне в честь российских побед выбито имя Ивана Ганнибала.

Ганнибал Иван Абрамович

Второй сын прадеда, Петр Абрамович, артиллерии генерал-майор, по характеру своему был человек грубый, вспыльчивый, несдержанный. Быт села Петровского, доставшегося ему по наследству, был крепостнический, полный жестокости и самодурства.

П. А. ГАННИБАЛА(?).Неизвестный художник. Масло. Конец XVIII в

Камердинер Петра Абрамовича вспоминает:
“Когда бывали сердиты Ганнибалы или если Петр Абрамович выходил из себя, то людей выносили на простынях”.
Иначе говоря, пороли до смерти! В Петровском долгое время существовали крепостные музыканты и танцоры. Здесь более трех десятков лет жил безвыездно помещик Петр Ганнибал, владелец полутора тысяч десятин земли и около 300 крепостных душ.

Когда двоюродного деда посетил в 1817 году Пушкин, деду было 75 лет, жил он с удовольствием.
Жена не мешала ему: уже 30 лет прошло, как он ее прогнал и не помирился.
Говаривали о нем, что, подобно турецкому султану, он держит крепостной гарем. Поэтому по его деревням бегает немало темнокожих, курчавых арапчат.

Любимейшее его развлечение было “возведение настоек в известный градус крепости”.
Он без устали и со страстью приготовлял водки и настойки. За этим занятием и застал его Александр Сергеевич Пушкин при первом своем появлении в Петровском в 1817 году.
Пушкин рассказывает:
“Дед попросил водку. Подали водку. Он налил себе рюмку и велел мне поднести. Я выпил и не поморщился и тем, кажется, чрезвычайно одолжил старого арапа. Через четверть часа он опять попросил водки и повторил это раз пять или шесть до обеда. Потом подали закуски”.

И тут пошли разговоры, за которыми и ехал Пушкин, Петр Абрамович стал рассказывать “о незабываемом родителе”!
Наконец перед внуком на стол ложится тетрадка, испещренная старинными немецкими готическими буквами. Это подробная биография его прадеда, написанная 40 лет назад.
Прадед ее сберег, потом она попала к старшему сыну Ивану, а после его смерти ее получил Петр Абрамович.
Теперь наконец ее держал Пушкин. И это имело немалые последствия для русской литературы. Александр Сергеевич написал известный, хотя и неоконченный роман “Арап Петра Великого”.
Пушкин еще не раз посещал своего деда в Петровском. Последний раз он был у него в 1825 году, незадолго до его смерти.

Обратимся теперь к родному деду Пушкина, Осипу Ганнибалу. Родился он в 1744 году. В наследство от отца ему досталось село Михайловское. Начав с ранних лет службу в артиллерии, он дослужился до чина морской артиллерии капитана второго ранга. Жизнь он вел рассеянную, беспорядочную. Долгов у него было много. Строгий отец его отказал ему в материальной поддержке и не хотел его видеть.

Мария Алексеевна Ганнибал (урож. Пушкина)

Чтобы поправить свои дела, Осип Абрамович решил жениться. И вскоре он обвенчался с Марией Алексеевной — дочерью тамбовского воеводы, состоятельного помещика. Через два года у них родилась дочь — Надежда Осиповна, будущая мать Александра Пушкина. Отношения между родителями были скверными.
Муж, чтобы рассчитаться с кредиторами, сразу же продал все полученное в приданое движимое и недвижимое имущество.
Жизнь он вел небезупречную, изменял жене и оскорблял ее. Кончилось тем, что в 1776 году он тайно уехал из дому, не простясь. Мария Алексеевна отправилась в Петербург на поиски мужа. Но Осип Абрамович, как пишет жена, “отказался с ругательствами возвратиться в семью”. Вдобавок к тому он умудрился еще тайно увезти из дома жены годовалую дочь Надю.
Сделал он это с целью шантажа.
Мария Алексеевна, узнав об этом, сразу послала ему письмо, в котором согласилась “расстаться навек” при единственном условии: чтобы дочь осталась при ней.
Девочка была возвращена.

Но Осип Абрамович решил второй раз жениться для поправки своих дел и проделал для этого ряд бессовестных, преступных деяний.
Пушкин мягко писал о нем: “Африканский характер моего деда, пылкие страсти, соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекали его в удивительные заблуждения”.
Для того, чтобы оформить второй брак, он воспользовался подложным документом о том, что Мария Алексеевна умерла.
В январе 1779 года ему удалось обвенчаться, не получив развода с Марией Алексеевной. Возмущенная Мария Алексеевна добилась того, чтобы дело о неблаговидном, возмутительном поступке ее мужа дошло до императрицы.
Екатерина II утвердила окончательное решение по нему:
“Первое — Марию Алексеевну Ганнибал почитать законной женой.
Второе — учиненный Осипом Ганнибалом второй брак с Устиной Толстой признать уничтоженным и ее за законную жену не признавать.
Третье — за учиненное Осипом Ганнибалом преступление — вступление во второй брак при живой жене — послать его на кораблях в Средиземное море, дабы он там службой и раскаянием содеянное им преступление искупить мог”.

Вернувшись из плавания, Осип Абрамович дважды пытался обращаться к императрице, жалуясь и оспаривая как несправедливую передачу на содержание бывшей жены и дочери всех имений под Петербургом.
Но жалобы и прошения не дали результатов, и последние полтора десятка лет своей нескладной, сумбурной жизни он вынужден был провести в одиночестве в Михайловском, кое-как управляясь со своим немалым хозяйством: у него было 2000 десятин земли и около 400 крепостных душ.
Умер он в 1807 году, сравнительно с другими Ганнибалами более молодым, ему было 63 года.

Его дочь Надежда Осиповна, хорошо воспитанная матерью, вышла замуж в 1796 году за скромного поручика Измайловского полка Сергея Львовича Пушкина. Она была начитанна, остроумна, умела со вкусом одеваться и в совершенстве владела французским языком.
26 мая 1799 года у них родился первый сын Александр — будущий гениальный русский поэт!

О жизни Пушкиных в Москве в начале XIX века рассказывают их знакомые:
“Года за два-три до французов, в 1809—1810 годах, они жили весело и открыто, и всем в доме заведовала старуха Ганнибал — Мария Алексеевна. Она взяла все хозяйственные заботы на себя. Умела дом вести как следует. Детьми занималась больше, чем родители. Она и няню им подыскала — свою крепостную Арину Родионовну. А позднее принимала к ним мамзелей и учителей и сама учила их хорошему русскому языку”.

Особенно привязана была бабушка к своему старшему внуку. Когда смуглому, кудрявому Александру было девять-десять лет, она говорила о нем:
“Умен, охотник до книжек, а учится плохо, редко, когда урок свой сдает порядком.
Бросается из одной крайности в другую — нету у него середины”.
Бабушка любила его больше других детей, но говорила ему:
“Ведь экий шалун ты какой! Помяни мое слово, не сносить тебе своей головы!”

Мудрая бабка как будто предвидела печальный конец жизни правнука арапа Петра Великого Ибрагима Ганнибала.

Пушкин и его современники.

Последний период жизни А.С.Пушкина в Петербурге. Музей-квартира А.С. Пушкина
Наталия Николаевна Пушкина-Ланская (Гончарова)
Соперницы прекрасной Натали
Сестры Елизавета и Екатерина Ушаковы.
Наталия Николаевна Пушкина -Ланская (Гончарова)
Сушкова Софья Николаевна
Няня Александра Сергеевича Пушкина.Арина Родионовна Яковлева
Екатерина Павловна Бакунина
Дом "Пиковой дамы"
Наталья Петровна Голицына
По Пушкинским местам
Авдотья Ильинична Истомина
Эмилия Карловна Мусина-Пушкина.
Аврора Карловна Демидова
Александр Павлович Бакунин
Чёрная шестерка.Предсказания судьбы Пушкина.
Акварели Петра Федоровича Соколова.Часть 1.
Акварели Петра Федоровича Соколова.Часть 2.
Раевский Николай Николаевич
Раевский Александр Николаевич.
Раевский Николай Николаевич - младший.
Воронцова Елизавета Ксаверьевна

Абрам Петро́вич Ганниба́л ( - ) - российский военный инженер , генерал-аншеф , прадед А. С. Пушкина . Ибрагим был сыном чернокожего африканского князя - вассала турецкого султана. В 1703 году его захватили в плен и отправили в султанский дворец в Константинополе. В 1704 году русский посол Савва Рагузинский привёз его в Москву, где через год тот был крещён. Поскольку крёстным отцом был Пётр I, в православии Ибрагим получил отчество Петрович. С 1756 года - главный военный инженер русской армии, в 1759 году получил звание генерал-аншефа. В 1762 году вышел в отставку. Во втором браке у Ганнибала родился Осип Абрамович Ганнибал - дед А. С. Пушкина по материнской линии. Своему прадеду А. С. Пушкин посвятил неоконченный роман «Арап Петра Великого ».

Происхождение

В биографии Ганнибала до сих пор ещё много невыясненного. Сын владетельного князька («негера» знатного происхождения, по запискам его младшего сына Петра) Ибрагим (Абрам) родился, вероятно, в (или ) году в Африке . Традиционная версия, идущая от знакомой Пушкину немецкой биографии Ганнибала, составленной его зятем Роткирхом, связывала родину петровского арапа с севером Эфиопии (Абиссинией).

Недавние исследования выпускника Сорбонны бенинского слависта Дьёдонне Гнамманку, автора книги «Абрам Ганнибал» из серии ЖЗЛ , развившего идею Набокова , идентифицируют его родину как рубеж современных Камеруна и Чада , где находился султанат Логон народа котоко , который является потомком цивилизации Сао .

Биография

На восьмом году жизни Ибрагим был похищен вместе с братом и привезён в Константинополь , откуда в 1705 году Савва Рагузинский привёз братьев в подарок Петру I , любившему всякие редкости и курьёзы, державшему и прежде «арапов ». Согласно альтернативной версии (Благой, Тумиянц и др.), Абрам Петрович был куплен Петром Великим примерно в 1698 году в Европе и доставлен в Россию.

Между тем Ганнибал познакомился в Пернове с Христиной-Региной фон Шеберг (Christina Regina von Sjöberg ), прижил с ней детей и женился на ней в 1736 при живой жене, предъявив как доказательство развода постановление суда о наказании за прелюбодеяние. В 1743 году Евдокия, отпущенная на поруки, вновь забеременела, после чего подала прошение в консисторию , в котором признавала и прошлую измену и сама просила развести её с мужем. Однако тяжба с Евдокией окончилась лишь в 1753; супругов развели, жену сослали в Староладожский монастырь , а на Ганнибала наложили епитимью и денежный штраф , признав, однако, второй брак законным и сочтя виновным военный суд, который вынес решение по делу о прелюбодеянии без рассмотрения его Синодом .

Детей у Ганнибала было одиннадцать, но до взрослых лет дожили четыре сына (Иван, Петр, Осип, Исаак) и три дочери (Елизавета, Анна, Софья); из них Иван участвовал в морской экспедиции, взял Наварин , отличился под Чесмой , по указу Екатерины II проводил строительства города Херсон (1779), умер генерал-аншефом в 1801 году. Дочь другого сына Ганнибала, Осипа, была матерью Александра Пушкина , упоминающего о своём происхождении от Ганнибала в стихотворениях: «К Юрьеву», «К Языкову» и «Моя родословная».

В кино и литературе

• О жизни Ганнибала (с рядом литературных допущений) рассказывается в неоконченном произведении А. С. Пушкина - «Арап Петра Великого »
• По мотивам этого произведения снят фильм - «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил », сюжет которого имеет мало отношения к исторической действительности. В роли Ганнибала - Владимир Высоцкий .
• Давид Самойлов написал поэму «Сон о Ганнибале», повествующую о жизни Ганнибала в Пернове в 30-х годах XVIII века.
• Михаил Казовский «Наследник Ломоносова», историческая повесть, 2011
• Баллада о Беринге и его друзьях - роль А. П. Ганнибала исполняет Эрменгельт Коновалов
• Зуев-Ордынец М. Е. - «Царский куриоз», Повесть

• Память о Ганнибале в Прибалтике

См. также

Напишите отзыв о статье "Ганнибал, Абрам Петрович"

Примечания

Литература

• Ганнибал А. П., Древник А. К. / Сообщ. и коммент. А. Барсукова. // Русский архив , 1891. - Кн. 2. - Вып. 5. - С. 101-104.
• Михневич В. О. // Исторический вестник. - 1886. - Т. 23, № 1. - С. 87-143.
• Опатович С. Е. // Русская старина, 1877. - Т. 18, № 1. - С. 69-78.
• Дьёдонне Гнамманку (Dieudonné Gnammankou). Абрам Ганнибал: чёрный предок Пушкина = Abraham Hanibal, l"aïeul noir de Pouchkine / перевод с фр.: Н. Р. Брумберг, Г. А. Брумберг. - М .: Молодая гвардия, 1999. - 224 с. - (ЖЗЛ , вып. 761). - ISBN 5-235-02335-8 .
• Лурье Ф. Абрам Ганнибал. Африканский прадед русского гения. - СПб. : Вита Нова, 2012. - 368 с. - ISBN 978-5-93898-422-6 .
• Телепова Н. К. Жизнь Ганнибала - прадеда Пушкина. - СПб. , 2004.

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907. - Т. Iа. - С. 814.
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1892. - Т. VIII. - С. 87-88.
• www.vinograd.su/education/detail.php?id=43414

Отрывок, характеризующий Ганнибал, Абрам Петрович

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]

Род Пушкиных имеет древнюю историю, уходящую корнями в 11 век. Однако в семье поэта не принято было говорить о предках, поэтому Александру Сергеевичу приходилось самостоятельно собирать о них информацию.

«Моя родословная» Александра Пушкина

Стихотворение «Моя родословная» (1830 г.) - это своеобразная попытка поэта раскрыть для себя мир своих предков, а также понять, что уготовано судьбой ему самому, как продолжателю великого дворянского рода.

При этом Пушкин пытается откреститься от дворянского происхождения: «Я по кресту не дворянин…Я просто русский мещанин». Впоследствии, в письме к Бенкендорфу, он и вовсе называет себя простолюдином.

Краткая родословная Пушкина

Древо рода Александра Сергеевича до 4-го колена включает в себя следующих предков:

Абрам Петрович Ганнибал (1696-1781)

Особо активно родословная Пушкина Александра Сергеевича начинает изучаться с его великого исторического предка - Абрама Петровича Ганнибала. Арап по происхождению, прадед великого поэта по материнской линии. До крещения, согласно отдельным источникам, носил имя Ибрагим. В Россию был привезен из Константинополя, будучи еще ребенком, и подарен императору Петру Первому (1705-1706). Юный арап стал крестником императора, находился подле него неотлучно и сопровождал во все походы.

С 1717 года он изучает в Париже инженерное дело. В 1723 году возвращается в Россию и поступает на военную службу. Также Ганнибал читает лекции, пишет учебники по фортификации и геометрии, ведет императорскую библиотеку и др.

Однако после смерти Петра Ганнибала отправляют в ссылку в Сибирь, а в 1731 году командируют в Прибалтику. Здесь он поселяется на долгие годы и занимается строительством военных укреплений и порта в Эстляндской губернии (Эстония), а в 1742 году становится обер-комендантом Ревеля (Таллин).

Абрам Петрович дважды был женат. Первой супругой его стала Евдокия Диопер (1731 год), дочь капитана галерного флота. Однако отношения супругов не сложились, брак оказался недолгим. Зато бракоразводный процесс затянулся на долгие годы. Совместных детей у супругов не было, соответственно, родословная Пушкина не связана с Евдокией Диопер. При этом после заключения супруги под стражу на руках у Ганнибала осталась маленькая дочь Евдокии Диопер и ее любовника, кондуктора Шишкова.

Второй женой Ганнибала стала немка, Христина-Регина фон-Шеберг (1736 год), дочь Матвея фон-Шеберга, капитана Перновского полка. Этот брак был счастливым - супруги прожили долгую совместную жизнь и умерли практически в один день (согласно немецкой биографии, Христина-Регина умерла за день до смерти мужа). У Абрама Петровича и Христины-Регины было 11 детей, благодаря одному из которых, Осипу Абрамовичу, продолжилась родословная Пушкина.

Осип Абрамович Ганнибал (1744-1806)

Дедушка великого поэта был третьим сыном в семье Абрама Петровича и Христины-Регины. Осип служил в морской артиллерии, а дослужившись до чина капитана 2-го ранга, вышел в отставку (1772 год). При этом, однако, он не стремился к воинским почестям. Осип Абрамович отличался щедростью и расточительностью, что послужило поводом для его ссоры с отцом. В 1773 году Осип Абрамович сочетался браком с Марией Алексеевной Пушкиной, дочерью бывшего тамбовского воеводы.

Из-за больших долгов, имевшихся у Осипа Абрамовича, супругам приходится продать деревню в Ярославском уезде (приданное Марии Алексеевны) и переехать жить к родителям мужа. Беды, однако, на этом не закончились. Через некоторое время, после рождения дочери Надежды (1755 год), Осип Абрамович тайно уходит от жены и поселяется в Михайловском. Здесь он прибегает к обману (объявляет жену умершей) и заключает второй брак - с помещицей Устиньей Толстой, вдовой капитана. Попутно легкомысленный герой успевает наделать новых долгов и решить их при помощи своей второй жены.

Однако обман был обнаружен, после чего на Осипа Абрамовича посыпались жалобы от обеих жен. При этом Мария Алексеевна даже прибегла к покровительству императрицы Екатерины Второй. В результате Осип Абрамович был быть отправлен на 7 лет на корабельную службу в Черное море (где в тот момент разворачивались военные события русско-турецкой войны), а его второй брак стал считаться недействительным. Соответственно, родословная Пушкина не была связана с именем Устиньи Толстой.

Всю оставшуюся жизнь Осип Абрамович прожил в Михайловском. Его дочь Надежда, рожденная в первом браке, продолжала воспитываться с матерью.

Надежда Осиповна Пушкина (1775-1836)

Таким образом, родословная Пушкина продолжилась на Надежде Осиповне Пушкиной (урожд. Ганнибал) - матери будущего поэта. Она была очень хороша собой - в обществе ее называли прекрасной креолкой, начитанна и образованна. В светском обществе Надежда Осиповна вела себя легко и непринужденно, вызывая всеобщее восхищение. Одним из поклонников «прекрасной креолки» стал Сергей Львович Пушкин, будущий отец великого поэта. Их брак, заключенный в 1796 году, благополучно просуществовал 40 лет, вплоть до кончины Надежды Осиповны.

Трогательные в своей любви друг к другу, супруги Пушкины, тем не менее, не отличались особой чуткостью по отношению к своим детям. Стиль воспитания в семье был преимущественно деспотическим. Отношения матери и сына, Александра Пушкина, долгое время были сложными. В связи с этим свое поступление в Лицей юный поэт воспринял скорее с радостью и облегчением, чем с грустью. Однако уже в более зрелом возрасте мать с сыном становятся ближе друг другу. А во время михайловской ссылки Пушкина именно Надежда Осиповна ходатайствовала о выезде сына для лечения из деревни.

Похоронена Надежда Осиповна была в Святогорском монастыре. Родословная Пушкина Александра Сергеевича, таким образом, здесь заканчивается. Присутствуя на погребении, сам Пушкин выразил желание быть похороненным в будущем рядом со своей матерью.