Теория государственной власти: методология, традиции и современное состояние. Разрушение государств-наций Разрушение традиций государственной власти

1. 1. www.proznanie.ru Класс: 7 Тема: Начало разрушения традиционного общества. «Смутные времена» в Европе. Цель: 1 Образовательная: Показать процесс разрушения традиционного общества, кризис аграрной цивилизации. Подвести учащихся к пониманию того, что разрушение сословно- корпоративного строя и развитие товарно-денежных отношений – это взаимосвязанные процессы. 2 Развивающая: Совершенствование навыков работы с текстом учебника. 3 Воспитательная: Интерес к курсу Новой истории. Тип урока: комбинированный Структура урока: 1. Проверка домашнего задания. 2. Объяснение нового материала. 3. Закрепление нового материала. 4. Объяснение домашнего задания. Методы: рассказ, беседа, работа с учебником Оборудование: доска, учебник. План: 1. Разрушение традиционного общества. 2. Изменения в сословном строе. 3. «Смутные времена в Европе». 4. Усиление государственной власти. 5. Зарождение европейской цивилизации Нового времени. Понятия и термины: «новые дворяне» – частная собственность – огораживания – сгон крестьян английскими дворянами с их наделов и превращение этих земель в огражденные пастбища для овец. фермеры – владелец сельскохозяйственного предприятия. маргиналы – люди занимающие промежуточное положение, находящиеся вне корпораций. Время Деятельность учителя Деятельность детей
2. 2. www.proznanie.ru 1 Проверка домашнего задания. 1. Опрос по терминам изученным на предыдущем уроке? 2. Как открытия Коперника, Галилея, Бруно изменили представления человека о мире? 3 Сравните взгляды Декарта и Бекона на методы изучения природы? 4. Как церковь реагировала на столь бурное развитие научных знаний. 5. Можно ли построить «город Солнца»? 2 Объяснение нового материала. 1. Разрушение традиционного общества. Разрушение традиционного общества было закономерным явлением. Великие географические открытия, Реформация, появление научного мировоззрения сыграли роковую роль в разрушении сословий и корпораций в западноевропейском традиционном обществе. 2. Изменения в сословном строе. Впишите в таблицу изменения в сословиях. (используя учебник стр. 111 – 115) Рыцарство Дворянство Крестьяне Горожане 3. «Смутные времена в Европе». Не на жизнь а на смерть шла схватка старых жизненных устоев и ценностей с новым. Она и определила название XVI – XVII вв. в Западной Европе как «смутных». Борьба вылилась в религиозные войны, в «войну всех против всех». Одни люди почувствовали вкус новых ценностей (свободы, денег, служению не церкви, а государственному правителю), другие всеми силами держались старого жизненного уклада (корпоративности, сословности, служению своему сеньору, церкви). Третьи превращались в маргиналов. В условиях «смуты», неустойчивости, кризиса аграрно – ремесленной цивилизации люди все больше желали сильной власти. С ней они связывали надежды на восстановление порядка, обеспечение защиты, гарантии жизни и личного имущества. С XII в. в обществе укреплялась мысль о необходимости разделения власти короля и церкви. По мере ослабления авторитета церкви усилилась роль королей. Сильная государственная власть в разных странах принимала различные формы. Там, где больше влияния имел кальвинизм, власть становилась либо республиканской (Голландия и Швейцария), либо монархической, но с сильным парламентом (Англия). В тех странах, которые оставались католическими или где Реформация приняла форму Лютеранства, власть правителя была более жесткой. В странах континентальной Европы, как правило, установился абсолютизм, т.е. неограниченная власть правителя, опирающегося на армию, суд, чиновников, бюрократию. В таком виде абсолютизм отсутствовал в
3. 3. www.proznanie.ru протестантских странах – Великобритании, Голландии, Швейцарии, США, скандинавских странах. Маятник истории двигался от церковно – религиозной власти в обществе к государственно – светской, что во многом определило рождение цивилизации Нового времени. 3 Закрепление пройденного материала. 1. Опрос по изученным на уроке терминам. 2. Какие изменения произошли в сословном строе? 3. Объясните понятие «корпорация»? 4. Как вы понимаете термин «смутное время»? 4 Домашнее задание. Материал параграфа 7-9 Подготовка к самостоятельной работе.

Сложность, недосказанность и неопределенность, как государственной власти, так и власти в целом на настоящий момент бесспорна. На первый взгляд ясное и интуитивно понятное социальное явление раскрывает свою бездну при глубоком её изучении. Не смотря на то, что власть рассматривается в любой науке так или иначе связанной с обществом, она до сих пор остаётся не распутанным "клубком", перемешавшим в себе массы социальных значений и понятий. Очевидно, что забыть, обойти это явление в исследовательской практике невозможно, ибо власть является опорой всех социальных отношений.

Оттолкнёмся от позиции Ж.П. Сартра, который утверждал, что на основе социального договора можно рассматриваемому объекту придать свойство знака и, следовательно, что взгляд исследователя будет "… скользить вдоль, не затрагивая сущности", обращая внимание лишь на созданное, символическое значение этого объекта. Как видится, главный фокус при рассмотрении власти, как раз и заключается в том, что в исследовательской практике, особенно в отечественной, идёт диалог между различными концептами власти, где её eidos анализируется, выявляется и разворачивается сквозь призму последних. Это порождает определённую двойственность, с одной стороны исследовательский взор либо проходит насквозь различных дефиниций и следует далее к анализу сущности этого социального явления. С другой стороны захватывает исследователя и удерживает его в реальности созданного знака и тем самым, воспринимая его как объект, отправляясь от последнего в анализе властных отношений. Так, например, П. Бурдье описывает такое явление посредством термина - "габитус", который представляет собой систему диспозиций, порождающую и структурирующую практику социального агента и его представления. В этом контексте взгляд ученного, как "микроскоп", всегда настроен по принципам и в области привилегированной социальной позиции интеллектуала. Более того, ограничение на познавательное пространство накладывает так же обстановка и контекст социального запроса на тот или иной вид интеллектуальной деятельности, а так же то, что проблема власти всегда погружалось предельно идеологизированное и политизированное поле. В силу этого, не бесспорно, можно утверждать, что любое знание не может быть полностью нейтральным или полностью объективным, поскольку является коммуникативным продуктом определенной исторической эпохи. Следовательно, знание и соответственно парадигма истинности манифестируется и поддерживается конкретным политическим и социальным временем.

В свете этого, вполне естественным представляется необходимость изучении власти, в ее современном измерении, через выявление и анализ исторического генезиса различных дискурсов власти. Так же следует обратить внимание на условия и социальный контекст, которые способствовали становлению определённой модальности властных отношений и конфигурации социальных институтов в том или ином социальном поле. В свою очередь социальные поля, в совокупности, образует определённый культурный текст эпохи, внутри которого "считывается", развивается и изменяется сама властная практика, которая обуславливается главным образом через языковые структуры, различные дискурсивные диспозиции, создавая определённый социально-политический театр, где только в его рамках каждое действо может быть понято и интерпретировано. Обращаясь к современным принципам исследования властного дискурса, весьма интересно остановится на точке зрения Фуко и Бурдье, которых в противовес традиционному принципу мышления, больше интересует не сам субъект как элемент определённой структуры, а условия и практики, обуславливающие действие и мышление субъекта. Как правило, при традиционном подходе исследователь встает в объективную позицию, интерпретируя и комментируя субъекта как частицу структуры, абстрагируя его от социального действия и лишая, на уровне обобщенного анализа, познавательной активности и роли случайных отклонений в его деятельности. Обращая своё внимание на это познавательное ограничение структурного подхода, субъект у Фуко или социальный агент у Бурдье, выступает как сознательно действующий в рамках определенного дискурса или социального поля, подчиняясь конкретным правилам и социальным стратегиям. Такая социальная диспозиция субъекта в конкретном поле ментальной структуры, позволяет классифицировать и продуцировать определенные виды практик, помогает ориентироваться в том или ином дискурсе, адекватно реагировать на события, ограниченно вписываться в их ход и конструировать собственные практики, а также в зависимости от занимаемой позиции влиять на существующую стратегию. Эта включённость в дискурс, с одной стороны, способствует процессу социализации, а, с другой, создает возможность для эффективного действования и принятия решений.

Таким образом, акцент в этих исследованиях смещается с анализа структур, объективных закономерностей её изменения и положения субъекта в ней, в сторону условий и практик, порождаемых и наполняющих конкретным содержание эту структуру. Здесь ставится вопрос о том, как совокупность позиций в социальном поле конструируется практиками и что делает эту позицию в данном поле независящим от конкретного субъекта. Добавим что, с этой точки зрения важным видится следующее утверждение Мишеля Фуко, которое он высказывает в статье "Субъект и власть": "понять власть, это значит, атаковать не столько те или иные институты власти, группы, элиту или класс, но скорее технику, формы власти… следует отказаться от использования методов научной или административной инквизиции, которые обнаруживают кто, есть кто, но не отвечают на вопрос, почему этот "кто", стал тем, кого можно идентифицировать в качестве субъекта".

Таким образом, вполне ясным кажется то, что каждый властный дискурс играет далеко не первичную роль в конкретных властных отношениях, в которых содержательно проявляется государственная власть, а вторичную. Так как дискурс, хотя и управляет, и создаёт определенную интенцию в понимании сущности власти, сам же является порождением, продуктом эпохи и поэтому его истинность всегда в национальных и исторических кавычках. Совершенно справедливо пишет Фуко, что "… любая наука появляется в точно определённых условиях, с её историческими возможностями, областью собственного опыта и структурой своей рациональности. Она формирует конкретное apriori, которое можно теперь сделать очевидным".

Опираясь на эти общие представления можно предложить некоторые принципы в соответствии, с которыми следует анализировать власть, и которых мы постараемся придерживаться в ходе нашего рассмотрения проблем касающихся теории государственной власти.

Во-первых, необходимо выявить значение, ценность и понимание власти в различных исторических эпохах. Это предполагает рассмотрение не столько созданных в то или иное время концепций, сколько того практического опыта и того исторического контекста, которые сформировали определённые представления об этом социальном феномене, как разворачивались социальные отношения, и какую роль в них играла власть.

Во-вторых, следует уяснить смысл и структуру государственно-властного опыта, а так же обратить внимание на историю учреждений, в которых проявлялись её организационные усилия.

В-третьих, важно увидеть нечто общее, неизменное, скажем некий стержень, который пронизывал каждый исторический отрезок времени, образующий инвариантные закономерности конструирования и функционирования различных социальных полей.

В-четвертых, рассмотреть основные традиции, которые оказали существенное влияние на современную теорию власти, равно как и систему знаний циркулирующих в обществе, являясь фундаментом для понимания и легитимации власти.

И, наконец, в-пятых, нужно указать на современные особенности государственной власти, сделать анализ стратегий и тех глобальных социальных практик, направленных на сохранение или трансформацию сложившийся социально-политической структуры.

Первый интерес к власти, её сущности и социальной значимости и, соответственно, к её научному рассмотрению и объяснению появляется еще в Древней Греции, Индии и Китае. Вероятно, благодаря их высокому социальному развитию, а так же изменению условий жизнедеятельности возникает потребность в понимании и объяснении, как самой власти, так и сложившихся властных практик. Важно так же подчеркнуть, что как в Древней Греции, так и в Древнем Китае и Индии при всёй общности и существующих различиях взглядов на власть речь в основном шла о власти государственной, а самому феномену власти уделялось или малое значение, или не уделялось вообще. Это объясняется, в первую очередь, обстановкой и контекстом социального запроса на тот или иной вид интеллектуальной деятельности. Так, например, сложившаяся властная теория и органично связанные с ней социальные практики акцентировали внимание и очерчивали направления развития античной мысли на создание таких механизмов, которые были бы способны обеспечить политико-правовую гарантию античной демократии и устойчивость политической организации общества.

Как правило, власть понималась в древний период как определённое средство достижения гармонии, идеального государства, политической стабильности и устойчивости или для преодоления социального хаоса. В силу этого власть должна была отвечать потребностям в регулировании общественных отношений, а это привело к развитию теории государственного управления, описывающей рациональное взаимодействие между носителями власти и объектами управления. Власть всегда приписывалась четко определённому субъекту. В основе концепций и трактатов различных мыслителей лежала "забота" о том, кто должен быть сувереном, обладающим единой властью, как его воспитать и каким образом он ею должен распоряжаться. Происхождение власти в большинстве случаев объяснялось или божественной природой или уже договорной теорией. Несомненный интерес вызывает и то, что у некоторых мыслителей древности власть понимается и как "синергетический" механизм, структурирующий хаос социальной жизни. Особого внимания заслуживает так же и то, что, в основном, древнегреческие философы, "… называя свои работы "Политик" или "Политика", в центре внимания выдвигали не политику так токовую, а власть. Кстати говоря, политику они и понимали как власть".

Проблема связи верховной власти с обществом и поддержание её легитимности решалось в данную эпоху совсем другими способами нежели, например, в Древней Греции, где эту функцию осуществляло Народное собрание в малых городах-государствах. Как представляется, для того, чтобы обеспечить "дух власти" в каждом уголке больших по территории средневековых государств проблема легитимности власти решалось совсем по-другому и возможно более объёмными и трудными способами: для того чтобы поддерживать свое право на власть необходимо было постоянное публичное проявление мощи и могущества власти. Оно проявлялось в первую очередь в грандиозных ритуалах, символах, публичных казнях, громких военных победах и т.п. Другим механизмом связи и легитимации действий власти выступала церковь, которая посредством своей разветвленной сети - могла поддержать государственную власть или наоборот нивелировать её значение дискредитировать её лидеров. С этих позиций естественным кажется наделение власти некой сверх рациональной, божественной сущностью, ибо проявление власти чаще всего связывалось с божьей волей, и потому не нуждалось ни в каком оправдании и обосновании.

Сегодня можно смело утверждать, что интерес к сущности власти к принципам властных отношений, как характеристики политических отношений, возникает всегда в период кризиса и переустройства общественной системы. Такой интерес вызван тем, что властные отношения выступают, как сложный механизм самоорганизации системы и упорядочения социальных отношений, модальность которых зависит в первую очередь, как уже отмечалось, от системы знаний артикулированных в тех или иных языковых нормах, текстах, т.е. в различных дискурсах. Так на исходе XX в., равно как и в его начале происходил и по сей день, происходит поиск теоретико-методологических опор для построения основных стратегий власти. Поэтому, в свете этого будет важно, далее рассмотреть наиболее влиятельные традиции в понимании и интерпретации власти, которые оказывают непосредственное воздействие на современность.

Весь массив идей касающихся власти возникающих в том или ином дискурсе, можно смело разделить на два типа по характеру выделяемых в них социальных отношений. В первую очередь, это наиболее традиционная, разработанная и распространенная идея определения власти как отношение субъект - объект. В целом, наше внимание уже удерживалось в рамках данной идеи, и можно было заметить, что она уходит корнями в глубокую древность и поэтому насчитывает множество властных теорий, развёртывающие свои дефиниции власти с опорой на данную схему отношений. Не претендуя на всеохватность, выделим следующие традиции: волевая, структурно-функциональная, формально-управленческая и бихевиоризм. Так, волевое понимание власти является традиционным для немецкой мысли. Власть у Гегеля, Маркса, Фихте, Шопенгауэра, Ницше и Вебера рассматривается как потенциальная способность или возможность навязывание своей воли субъекта власти - объекту. Отметим, для примера, что у Ницше - власть есть воля и способность к самоутверждению. У Маркса - это воля господствующего класса, у Вебера - это способность, возможность проводить внутри общественных отношений волю субъекта, вопреки сопротивлению, посредством различных механизмов и техники.

18 октября 2012 г. в Краснодаре состоялись XVIII Всекубанские Кирилло-Мефодиевские, на которых с докладом выступил Преосвященный епископ Ейский Герман, викарий Екатеринодарской епархии, ректор Екатеринодарской духовной семинарии.

Ваше Высокопреосвященство, уважаемые представители государственной власти, всечестные отцы, дорогие братья и сестры!

На протяжении уже двух десятилетий мы обсуждаем тему возвращения традиций, разрушенных в двадцатом веке, и прежде всего - православной духовной традиции, которая определила судьбу России, ее государственность и культуру. И нам стало казаться это самоочевидным, тем более, что нас наконец услышало государство и общество. Именно православный взгляд стал доминировать при рассмотрении темы семьи, воспитания детей. С удивлением общество узнало, что существует и православный взгляд на права человека, а затем поддержало этот взгляд, например, в части неприятия пропаганды гомосексуализма.

Не сразу, но общество поддержало и введение «православной культуры» в школах; на Кубани это произошло благодаря в том числе нашим Кирилло-Мефодиевским чтениям, которые стали местом диалога между Церковью, обществом и государством. Возникло главное понимание того, что Православие является той традицией, которая дает возможность для полной общественной и государственной жизни, накладывая лишь нравственные ограничения. Но именно эти рамки и не дают разгуляться духу наживы и вседозволенности, разрушительную силу которых мы в полной мере испытали на себе в конце ХХ века.

Наверное, многие не верили в то, что православная традиция жива и может привлечь народ после почти века безбожия. Тем более что сегодня существует огромное количество информационных посредников между Церковью и человеком, и посредники эти в большинстве случаев отговаривают его туда идти. Однако после того как совместными усилиями общества и Церкви удалось противостоять ряду разрушительных проектов, например, заблокировать введение ювенальной юстиции, ввести в ряде регионов запрет на пропаганду гомосексуализма, обратить внимание властей на содержание рекламных щитов, добиться возрастной маркировки телепередач, запретить рекламу алкоголя и табака и ввести ограничения на их продажу, следовало ожидать ответного удара. И он последовал.

Уже в конце прошлого года стало очевидно: после двадцати лет религиозной свободы Православие в России вновь оказалось под угрозой. Православие - та почва, на которой выросли русская культура и государственность - все чаще объявляется мракобесием. Начиная с 1991 года, борьба с Православием ни разу не ставилась в повестку дня средств массовой информации. Сегодня это, к сожалению, произошло. Также сегодня звучат обвинения в клерикализации государства, что является прямой ложью: этого просто нет. Параллельно раскручивается тема нравственного падения внутри Церкви.

Одним из главных российских медийных феноменов 2012 года стала тема отношений «Церковь-общество», возникшая в связи с «панк-молебном» в храме Христа Спасителя и захватившая все медийное пространство - от печатных СМИ до Интернета. Оставив в стороне скандально-заказной характер истории, стоит отметить, что она выявила прежде не возникавшую проблему диалога между Церковью и народом. Говоря об амбивалентной структуре отношений «Церковь - народ», прежде всего, стоит решить вопрос о правомерности определять это взаимодействие в формате диалога. Нам представляется правильным ответить на него положительно, поскольку, учитывая специфику и сложность составляющих обозначенной структуры, адекватное взаимодействие между ними возможно лишь в формате равноправного обмена мнений, что осуществимо единственно в диалоге.

Особенно остро сегодня встала проблема диалога с интеллигенцией.

Я размышлял о том, почему многие одаренные и по всей вероятности неглупые актеры, музыканты, художники из разных стран Европы и США, часто называющие себя верующими, вдруг стали высказываться в защиту хулиганок из печально-известной панк-группы. И вот после протестной акции общественного движения «Захвати» в кафедральном соборе города Лондона 14 октября подумал о том, что в западных странах очень давно произошел разрыв между верой и Церковью. Не буду погружаться в исторические причины этого разрыва, скажу лишь, что из него проистекает и современная западная политизация религиозной сферы, и могущее стать фатальным непонимание того, что в нашей традиции вера неотделима от Церкви, а потому удар по Церкви - это неизбежно удар по вере. Так уже случилось в Европе, где нынче «дом веры», по выражению великого поэта Федора Тютчева, «пуст и гол стоит».

Часть либеральной интеллигенции, которая нападет на Церковь, также все время пытается навязать нам представление о том, что нужно отделить личную веру от института Церкви, а до сих пор воспринимается ими в советском духе - как молельный дом, здание культового назначения либо исторический реликт. Вы, наверное, помните, что даже адвокаты панк-группы умудрились заявить, что Христа Спасителя не является церковью, что в нем не совершаются богослужения - такова степень их осведомленности о жизни Церкви. Но сегодня - это не только место для молитвы, литургии и евхаристии. Крупный уже снова стал приходом, где есть и школа, и сестричество, и молодежное объединение. Это уникальный опыт единства веры и коллективной работы единомышленников, опыт бескорыстных отношений на основе Божьих заповедей.

Против христианских заповедей и ополчились те, кто претендует на звание новых хозяев жизни. Христианские заповеди впали у них в немилость, поскольку они мешают насаждать в обществе идеологию потребления и фетишизм вместо веры. В русле этих процессов под угрозой фактически оказывается не только Православие, вытравляется в целом религиозное сознание и даже просто бытовая этика.

Сегодня найден новый способ разрушения традиции - через искусство. Из Церкви пытаются в глазах общества сделать врага культуры. Выбирается заведомо неприемлемая, оскорбительная форма, искажающая, унижающая человеческий образ, а, следовательно, и образ Божий, по которому сотворен человек, и такой искаженный образ предлагается в качестве эстетического объекта. Именно это сделали и участницы «панк-молебна», и пресловутый Марат Гельман на своих выставках в Краснодаре. Они ждали и всячески провоцировали агрессивную реакцию, которая, к сожалению, последовала от некоторых неистовых ревнителей. И я хочу отметить мудрость владыки митрополита Исидора, который в ряде интервью смог объяснить нашей кубанской интеллигенции позицию Церкви по вопросам культуры и искусства и возобновить тот позитивный диалог, который у нас был.

Но как не дать разрушить нашу культурную традицию? Полагаю, это можно лишь одним способом: демонстрируя подлинные художественные образы, со школьной скамьи погружая детей в мир духовной традиции Православия. Только тогда они научатся отличать высокое от низкого, образ от безобразия, и наши духовно-образовательные чтения призваны помочь такому научению.

Мы должны вместе осознать две простые истины. Первая: православие - это духовное наследие России, без которого немыслима наша культура и, что особенно важно, государственность. Вторая: Церковь - это не духовная резервация, она находится в потоке современной жизни и готова участвовать в ней, даже если это чревато информационной войной. Просто отвечать на информационные атаки нужно добрыми делами, а бороться нужно в первую очередь с собственными грехами.
Благодарю за внимание.

О разрушении русских традиций и сознания (ксиентическая война)
Сбережение национального образа жизни и традиций - главное, святое дело любой государственной власти. Поскольку по всем международным стандартам Россия является мононациональным русским государством, то власть обязана беречь русский национальный образ жизни. Как она его бережет? Никак. Абсолютно никак! Даже разговоры об этом не ведутся.
А те, кто пытается говорить о русской судьбе, русской рождаемости, русском духовном суверенитете - те вызывают большие подозрения у подвашингтонских холопов… Натиск на русский образ жизни, нарастает во всех сферах и по всем азимутам.
Например, для русских материнство всегда было окружено некоей святостью - как идущей из глубин веков национальной традицией, так и религиозной верой - иконы Богородицы с младенцем были в каждом доме. Сегодня все выброшено на свалку, в стране создана гигантская сеть антидетских «освенцимов» - абортариев, где в тайне, от общества, от родственников, на государственные деньги совершаются детоубийства (аборты). Потом скелетизированные трупики находят в недалеких канавах, как это было августе 2012 года в Свердловской области.
Телеканалы, школа, кинопрокат, кажется, делают все, чтобы разрушить основы русского образа жизни, русскую матрицу. Впечатление такое, что все расписано по пунктам.
У русских главой семьи всегда был отец - выставим отцов в уродливом свете, пригласим на каждую телепередачу ораву кричащих женщин, говорливых ухабак, которые про мужчин могут сказать много нехорошего!
Разумную идею равенства мужчин и женщин превратили в идею тождества мужчин и женщин и впечатали это безумие в женские головы. Результат - развал семьи!
Русские никогда не знали содомии, значит надо изо всех сил пропагандировать гомосексуализм, и чтобы все шутки телеоболдуев - ниже пояса.
Русские всегда были нацией трезвенников - значит, нужна программа спаивания народа, программирования молодежи на пьянство. Успех достигнут - сегодня даже молодые мамы катят детские коляски с алкогольными суспензиями в руке, пьянство стало сатанинским ритуалом по любому поводу и без повода.
Русские всегда сурово расправлялись с преступниками: «в кандалы, в рудники, на плаху душегуба»… Чтобы подорвать русскость сработан под руководством чужеземцев уголовный кодекс, который можно назвать «кодекс сбережения преступников». Многие приговоры матерым убийцам вызывают изумление. Множатся попытки самосуда. Но юридическое жеманство перед иностранцами для власти главнее, чем русская правда и справедливость.

Поскольку по-русски «санкция» - разрешение, то все понятные русские слова стараются заменить непонятными иностранными. Например, заступников народа обозвали экстремистами, защитников русского достоинства - ксенофобами, подготовку к национальной и государственной измене - толерантностью. И много других невиданных ранее колонизаторских слов.
Скрепой русского духа всегда была русская песня, пели все и всегда, сами сочиняли и песни и припевки, и частушки. Русские - великий песенный народ, у которого есть все жанры и направления великого песенного искусства. А что сегодня? Что в наушниках у молодежи, что показывает швондерное телевидение, что крутят многочисленные радиостанции, какое музыкальное сопровождение детских танцев и соревнований. Да и русские ли это танцы! Автору многое пришлось наблюдать - вывод один: в культуре, педагогике, информационной политике царит не просто русофобия, а настоящее антирусская безнаказанность!
Кажется, хотят иметь народ, лишенный исторической памяти и всяких намеков на русское самосознание. Фактически под запретом для молодежи оказалось само слово русский, а как народный танец в молодежных лагерях внедряется танец «шамиль», который камуфляжно называют «лезгинкой».
Сегодня Россия фактически страна без границ, рубежей, застав - не только сами заставы, даже слово такое убрали. Страна, превращенная в проходной двор, где граница проходит у вашей двери, а двор уже не русский, там ходят, как писали в летописях «поганые». Их миллионы - «незаконных мигрантов».
Но если у нас власть от народа, а весь народ против пришельцев не похожих на нас, то почему они здесь? Если это не разрушение основ русской жизни - то что это? Сегодня даже песни, посвященные пограничникам, охране границы перестали исполняться. Нельзя пробуждать у русских оборонное сознание.
«Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот»…
«Пусть он землю сбережет родную, а любовь Катюша сбережет»…
Это наказуемый экстремизм, а Катюш просто насилуют. Даже писать об этом, называя национальность преступника - экстремизм.
Русские всегда были невероятно деятельным и творческим народом. Иначе они не стали бы великой планетарной силой, освоившей гигантское пространство Евразии. Силой, лишенной созерцательности, мистики, иждивенчества. Русские всегда опирались на свой труд, а не на разбой и жульничество. Сколько народных выражений есть на этот счет. «Как потопаешь, так и полопаешь; под лежачий камень вода не течет…, без труда не вынешь рыбку из пруда…» Посмотрите словарь В. Даля.
И вот такому инициативному непоседливому казачьему народу навязывают детерминизм, т.е. заданность, созерцательность, подчинение чужим правилам и уставам. И внушают: «И сделать ничего нельзя, все определено, такова реальность, и в Конституции в статье 15 зафиксирована наша подчиненность чужим правилам»… Но для русского реальность не то что есть, а то, что может быть. Русское воображение всегда находилось поверх воображения многих других народов. Многие века, идея, что Россия - Третий Рим, была путеводной звездой нации. Сегодня нас ошарашивают рейтингами России: 90 место, 120 место, 146 место… и как это русские должны воспринимать?
Нужно плевать на эти пропагандистские рейтинги и много и созидательно работать, чтобы занять русское место в иерархии государств. Русский народ формировали победы, а не предательство. К нашему горю, сегодня люди, сформированные предательством, обучавшиеся в США, занимают очень высокие должности. Как далеки они от любых проявлений русскости! Нужна упорная работа по их замене активистами русского национального движения.
Нужно добиваться, чтобы русскими стали и школа и церковь, особенно церковь должна стать реально ПРАВОславной, а не христианской, ведь христианство это моление и обращение к еврейским богам (от того и процветают евреи, да сраиль), а надо вернуть наших РОДных Светлых Руских Богов.. О том, что в школе нет русского национального воспитания, нет теплоты и соборности, всегда присущей русским, сегодня уже написано немало. Но и Русской Православной Церкви нужно отойти от созерцательности и фундаменталистского оцепенения и включиться в бурную русскую жизнь… Например, не простые граждане, а церковь должна жестко протестовать когда «басурмане» не снимают свои папахи в Кремле, туристы в Кремлевских Храмах! Церковь могла бы требовательно поставить вопрос о континуитете (непрерывности) русской национальной и политической жизни и национального пространства. Тогда ее авторитет будет несравненно выше.
Возвращение к русскому национальному образу жизни, утраченному после 1917 года, будет, как ничто другое способствовать развитию России, ее быстрому подъему, неожиданному и нежелательному для ее многочисленных врагов. Необходима системная младорусская идеология, которая практически уже есть, она содержится в озарениях активистов русского национального движения, но нужно её обобщать и пропагандировать.

Антирусская идеология Белого движения. – Белые вожди. – Изменники Царя. – «Непредрешенчество». – Масонский характер белых правительств. – Дискредитация идеи народного сопротивления.

Белое движение по своей сути было такой же антинародной силой, как и большевизм. Так же, как и большевизм, оно не пользовалось широкой поддержкой, а опиралось на довольно узкие слои населения.

Идеология Белого движения – продолжение либерально-масонской идеологии Временного правительства. Недаром его будущие вожди пользовались особым доверием Временного правительства. И это в то время, когда сотни царских генералов по воле Гучкова и Керенского были уволены из армии! Некоторые из вождей Белого движения (генералы Алексеев, Крымов и адмирал Колчак) участвовали в заговоре против Царя. Генерал Деникин был назначен начальником штаба Верховного главнокомандующего по настоянию Керенского.

Белые генералы по своим убеждениям являлись сторонниками космополитической республики, ни один из них не выступал за сохранение традиционного государственного строя России – Православной монархии, а только она одна могла в то время объединить широкие массы русских людей. Даже большевики впоследствии признавались, что Белое движение могло бы победить только в том случае, если бы вождем и знаменем его был бы сам Царь. Дискредитация Царя, его насильственное отстранение от власти, заточение (и как следствие убийство), по сути дела, выполнялись теми же людьми, которые потом возглавили Белое движение.

Сражения гражданской войны происходили главным образом между сторонниками либеральной республики и большевистских советов. И та и другая власти были одинаково чужды Русскому народу. Генерал Деникин во время наступления на Москву, принимая делегации взятых городов, не советовал им вывешивать портреты Государя Императора и царские регалии. «Вы думаете, – говорил Деникин своим друзьям, – что я иду на Москву восстанавливать трон Романовых? – никогда». По его приказу в армии запретили монархическую организацию, и сторонники законной Русской власти работали в подполье.

Белое движение продолжило главный идеологический мотив Временного правительства – отрицание традиционных начал Русского народа: Православие – Самодержавие – Народность. Преступным образом разрушив традиционные государственные устои России и разгромив ее государственный аппарат, Временное правительство ставило своей основной целью не допустить возрождение русских монархических принципов. Идея «непредрешенчества» будущих форм государственного устройства до созыва Учредительного собрания, прошедшая красной нитью через все акты Временного правительства, на самом деле ориентировалась на то, чтобы увести Русский народ от традиционных православно-государственных начал, умертвить в народном сознании идею Православной монархии. С такой же целью идея «непредрешенчества» проводилась через многие документы Белого движения от Уфимской директории и Колчака до Деникина и Врангеля.

Идея «непредрешенчества» и пренебрежение к православно-монархическим основам Русского государства обрекли Белое движение на неуспех. Если большевики предлагали народу конкретные, осязаемые вещи, то белые оставляли все на потом. Если у большевиков имелась зримая (хотя явно демагогическая) программа – земля, мир, власть народу, то у белых – только абстрактные рассуждения о «единой и неделимой», которым мало кто доверял, наблюдая сотрудничество «борцов за свободную Россию» с оккупационными войсками Германии и Антанты.

Генерал Деникин так сформулировал краткую платформу Белого движения:

«Мы боремся за самое бытие России, не преследуем никаких реакционных целей, не поддерживаем интересы какой-либо одной политической партии и не покровительствуем никакому отдельному сословию. Мы не предрешаем ни будущего государственного устройства, ни путей и способов, коими Русский народ объявит свою волю».

Декларируя желание «спасти Россию», деникинские идеологи, среди которых ведущее место занимали масоны, не могли понять, что спасти Россию можно только через спасение ее самобытных тысячелетних начал – Православие, Самодержавие, Народность. Но для них эти понятия носили реакционный характер. Якобы не предопределяя будущее государственного устройства, идеологи Белого движения уже заранее заявляли, что не преследуют реакционных целей – реставрации монархии. В речи руководителя русского воинства не нашлось места Православию. Конечно, среди участников Белого движения было немало благочестивых людей, сражавшихся за поруганную веру, против богоборческой власти. «Но вера христианская поругалась и белыми офицерами… Большинство (из них) было равнодушно к Церкви».

По воспоминаниям современников, «после одного из сражений летом 1920 года протоиерей Андроник Федоров отпевал убитых, тела которых лежали перед ним на голой земле. А в это время, заглушая панихиду, из вагона казачьего генерала Бабичева неслись пьяные голоса бражников, ревущих похабные частушки, разудалые звуки оркестра и топот пляски. Другой белый генерал – Ф.Ф. Абрамов, глумился над Священным Писанием: „Помилуйте, отец Андроник хочет всех нас уверить в непорочном зачатии Иисуса Христа… Ну можно ли говорить такие вещи в штабной церкви, где присутствуют столько образованных людей. Я наблюдал за офицерами, и они почти все улыбались во время разглагольствования батюшки на эту пикантную тему“.

Безусловно, Патриарх Тихон знал о безбожии значительной части офицеров Белой армии, знал он и о масонском окружении (или даже личной принадлежности к масонским ложам) многих руководителей Белого движения. По-видимому, именно поэтому он отказался благословить Белое движение. Как писал впоследствии известный церковный деятель князь Г.И. Трубецкой, «я не просил разрешения Патриарха передать его благословение войскам Добровольческой армии, и Святейшему Тихону не пришлось мне в этом отказывать, но я просил разрешения его Святейшества передать от его имени благословение лично одному из видных участников Белого движения при условии соблюдения полной тайны. Патриарх, однако, не счел и это для себя возможным». Но не со всеми Святитель был столь суров. «Патриарх Тихон, – сообщила г-жа Е. Б. в 1967 году, – прислал тогда (в конце 1918 года) через епископа Нестора Камчатского графу Келлеру (рыцарю чести и преданности Государю) шейную иконку Державной Богоматери и просфору, когда он должен был возглавить Северную Армию…». Граф Келлер, сохранивший свою преданность Царю, отказался присягнуть Временному правительству, а позднее вступил в борьбу с большевиками. Приняв предложение возглавить Северную армию, Келлер заявил, что через два месяца поднимет Императорский штандарт над священным Кремлем. Однако по дороге в армию был предательски убит.

Забывая о церкви и делая реверансы в сторону политических партий белые идеологи по своей сути игнорировали самые сокровенные чувства Русского народа, и прежде всего русского крестьянства.

Не смея и не умея опереться на духовные ценности и традиции Русского народа, Белое движение ставило их на одну доску с либерально-космополитическими идеями, занесенными с Запада. В результате Белое движение, несмотря на участие в нем истинно благородных людей, обреклось на неудачу, ибо для Русского народа оно было чуждо и непонятно еще больше, чем красное.

Таким образом, Белое движение при Деникине стало одним из течений западного либерализма.

Неудивительно, что представители Запада, не оставлявшие своим вниманием правительство Деникина, настаивали на формулировке высказанных им принципов в привычных для либерализма терминах. Английский представитель при Белом правительстве генерал Бриггс, по-видимому, вместе с французским и американским представителями посылает Деникину проект декларации, на основании которого Особое Совещание подготавливает программный документ, ничем не отличающийся от традиционных деклараций либеральных партий Западной Европы.

В нем было семь пунктов:

1. Уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правового порядка.

2. Восстановление могущественной единой, неделимой России.

3. Созыв Народного Собрания на основах всеобщего избирательного права.

4. Проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления.

5. Гарантия полной гражданской свободы и свободы вероисповедания.

6. Немедленное начало земельной реформы для устранения земельной нужды трудящегося населения.

7. Немедленное проведение рабочего законодательства, защищающего трудящиеся классы от эксплуатации их государством и капиталом.

Под либеральной формой декларации скрывались явно антирусские тенденции. Прежде всего составители этого документа игнорировали волю абсолютного большинства населения – русского крестьянства, традиционно стоявшего за Царя. Откладывая вопрос о форме государственного устройства до Народного Собрания, деникинские либералы фактически выступали против монархии. Пункт 4 об установлении областной автономии создавал условия для расчленения России и фактически противоречил пункту 2 – восстановление единой и неделимой России. Пункт 5 ущемляет права Русской Православной Церкви, ставя ее в равное положение с другими вероисповеданиями и сектами, составлявшими по численности верующих незначительную долю всех российских верующих. Пункт 6 носил характер отписки по крестьянскому вопросу, так как не предлагал крестьянам ничего конкретного. Некорректно формулировался и пункт 7, ибо еще в царское время в России уже существовало самое передовое рабочее законодательство. Как признавался Деникин, в отечественных политических кругах декларация «не удовлетворила никого». Естественно, никого она не могла воодушевить и на борьбу.

В общем, вместо понятного для Русского народа лозунга «За Царя, за Родину, за веру» белые идеологи предлагали ему либеральную хартию, призванную, по сути дела, обмануть Русский народ. Отсюда полное безразличие большей части крестьян к Белому движению и та самая проблема «тыла», с которой, по признанию самого Деникина, белые не сумели справиться.

Последняя попытка как-то исправить положение делается после ряда катастрофических поражений Белой армии, заставивших Деникина ввести военную диктатуру и пересмотреть политическую платформу своего движения. 14 декабря 1919 года Деникин представил Особому Совещанию «Наказ» из 11 пунктов, в четырех из которых, в частности, говорилось:

· Единая, Великая, Неделимая Россия. Защита веры. Установление порядка. Восстановление производительных сил страны и народного хозяйства. Поднятие производительности труда.

· Борьба с большевизмом до конца.

· Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать, всякое противодействие власти – и справа и слева – карать.

· Вопрос о форме правления – дело будущего. Русский народ создает Верховную власть без давления и без навязывания.

· Единение с народом.

· Скорейшее соединение с казачеством путем создания Южнорусской власти, отнюдь не растрачивая при этом прав общерусской власти.

· Привлечение к русской государственности Закавказья.

· Внешняя политика – только национальная русская.

· Невзирая на возникающие иногда колебания в русском вопросе у союзников – идти с ними. Ибо другая комбинация морально недопустима и реально неосуществима.

· Славянское единение.

· За помощь – ни пяди Русской земли.

Таким образом, в новом варианте политической платформы уже говорилось и о защите веры, и о единении с народом, и о национальной русской политике.

С каждым новым разгромом и появлением очередного вождя Белое движение «правело», но тем не менее не нашло в себе силы перейти полностью на традиционные позиции Русского народа.

«Правление» выражалось в попытках найти общий язык окоренной крестьянской Русью путем включения в политические документы движения положений, способных привлечь ее на свою сторону.

Официальное «Воззвание к населению» (20 мая 1920) барона Врангеля было составлено в «народном духе»:

«Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

· За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.

· За освобождение Русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

· За прекращение международной брани.

· За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

· За то, чтобы истинная свобода и право воцарили на Руси.

· За то, чтобы Русский народ сам выбрал себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину».

Однако это была только внешняя форма. Внутренние намерения белого генерала практически не выходили за рамки либерально-масонских чаяний прежних белых правительств. Более того, они шли еще дальше в этом направлении. Если деникинские идеологи не собирались мириться с федеративной структурой будущего Российского государства, то генерал Врангель принял ее, признав новые государственные образования на его территории и, кроме того, согласившись на широкую автономию областей, остававшихся в составе России. А ведь речь шла о расчленении единого и неделимого государственного организма.

Придя к власти в начале апреля 1920 года, генерал Врангель собирался объединить под своим руководством контролируемые им части России, рассчитывая на политическую, военную и финансовую поддержку западного мира. Поэтому он апеллирует больше к Западу, от которого ждет гарантий неприкосновенности своей территории (а они могут быть достигнуты только военным путем), чем к самой России. Он заявляет, что белые борются «за устои счастья человеческого, за отдаленные очаги европейской культуры. Дело русской армии в Крыму великое освободительное движение – это священная война за свободу и право». В секретной переписке с представителями западных держав он излагает вполне либерально-космополитическую модель будущих действий (недаром в роли его министра иностранных дел состоял крупный масонский идеолог П.Б. Струве), в которой нет места традиционным понятиям Русской цивилизации.

Республиканское, большей частью космополитическое и антимонархическое Белое движение, возглавляемое масонскими лидерами, по своей антинациональной сути мало чем отличалось от интернациональной республики Ленина – Троцкого, тоже тесно сотрудничавших с мировым масонством. В конечном счете речь шла о борьбе за власть двух антирусских сил, победа каждой из которых не сулила Русскому народу ничего хорошего.

Одной из главных причин поражения Белого движения стало подчинение его руководителей тайной идеологии масонства, направленного на разрушение национально-патриотического движения и противостояние возрождению России на традиционных монархических началах.

Созданный в Париже политический центр российского масонства в лице Временного комитета координировал подпольную «работу» масонов, стремясь придать Белому движению республиканско-космополитический характер, сделав из него послушное орудие Антанты, а по сути дела, масонских кругов Франции и Англии.

В 1918-1919 годах в Париже работало созданное российскими масонами «Русское политическое совещание», где были представлены ведущие антирусские силы от прямых политических бандитов и террористов (Б. Савинков, Н.В. Чайковский) до более респектабельных политиков кадетского толка, старых заговорщиков против Царя (князь Г.Е. Львов, В.А. Маклаков, Б.А. Бахметев, М.А. Стахович, И.Н. Ефремов, М. С. Аджемов, В.В. Вырубов, К.Д. Набоков, К.Н. Гулькевич, М. С. Маргулиес, А.А. Титов, Н. С. Долгополов) и масонских финансистов (А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков). Решения, принятые на совещании, обозначили курс на дальнейшее разрушение исторической России, ликвидацию ее традиционных институтов.

Этот курс проявился еще в так называемом «Союзе защиты Учредительного собрания», руководство которого состояло преимущественно из масонов, эсеров, энесов и части кадетов. Выдвинутые им методы «защиты» делали бесплодной борьбу с большевистской угрозой. Более того, он только способствовал усилению большевистских узурпаторов власти, ибо всяческим образом препятствовал деятельности русских патриотов-монархистов, которые в то время были единственной силой, способной вывести Россию из тупика.

В том же духе развивалось и другое политическое формирование масонов – «Комитет спасения Родины и революции» (создан 26 октября 1917 года), из которого в марте возник так называемый «Союз возрождения России». С настоящим возрождением России «Союз» этот не имел ничего общего – шла речь только о возвращении власти масонскому Временному правительству. Руководящее ядро этой организации состояло из старых масонов (Н.Д. Авксентьев, А.А. Аргунов, Н.И. Астров, Н. М. Кишкин, Д.И. Шаховский, Н.В. Чайковский и др.). Отделения этого масонского «Союза» имелись в Москве, Петрограде, Архангельске, Вологде и ряде провинциальных городов.

На основе этого «Союза» возникло несколько масонских псевдогосударственных формирований.

Во-первых, с помощью англичан, высадившихся в Архангельске, так называемое «Верховное управление» Северной области (правительство масона-террориста Н.В. Чайковского). «Правительство» финансировалось англичанами и находилось под их полным контролем.

Во-вторых, возникшая в сентябре 1918 года, также на субсидии Антанты, Уфимская директория (Временное всероссийское правительство). Возглавил Директорию высокопоставленный масон Н.Д. Авксентьев, членами ее стали также известные масоны: Н.И. Астров, Н.В. Чайковский, В. М. Зензинов, П.В. Вологодский (одновременно глава Временного сибирского правительства).

Уфимская директория находилась под полным контролем стран Антанты, в угоду которым проводила политику на продолжение войны с германской коалицией и восстановление договоров с Антантой.

Однако своей бесхребетностью это политическое детище масонов не удовлетворяло наиболее решительные антирусские силы космополитов-республиканцев. В ноябре 1918 года Колчак, опираясь на представителей Антанты и некоторые части офицерства и казачества, расформировывает Директорию, а один из ее членов – масон П. Вологодский, становится председателем Совета министров Омского правительства Верховного правителя Колчака.

Породив несколько подрывных политических организаций, масонский «Союз возрождения России» в 1919 году вливается в так называемый «Тактический центр», руководимый масонами Н.Н. Щепкиным и Д. М. Щепкиным (последний в правительстве Г.Е. Львова фактически выполнял обязанности министра внутренних дел).

Особого упоминания заслуживают еще две политические организации, созданные крупными масонами.

Это так называемый «Союз защиты родины и свободы», организация офицеров-республиканцев, возглавляемая масоном-террористом Б. Савинковым. Цель этой организации, работавшей на иностранные деньги (только от Франции ею было получено 3 млн. рублей), – создание в России космополитической диктатуры и установление прозападного режима. В июле 1918 года «Союз» организовал ряд вооруженных выступлений в Ярославле, Рыбинске, Муроме, Елатьме, которые были подавлены большевиками.

Масонские конспираторы пытались возглавить и национально-патриотическое движение. С этой целью в мае-июне 1918 года ими формируется псевдо-«Национальный центр», возглавляемый сначала Д.Н. Шиповым, а затем, после его ареста, Н.Н. Щепкиным; в руководство входили также масоны Н.И. Астров, М. М. Федоров, С.А. Котляревский и др. «Национальный центр» разрабатывал планы создания Всероссийского правительства во главе с масоном генералом Алексеевым, сыгравшим трагическую роль в заговоре против Царя. Центр ориентировался на Антанту и ею же финансировался. Руководителями «Центра» «признано необходимым прибрать к рукам Добровольческую армию, руководимую Алексеевым, и подчинить ее воле союзников». С этой целью во второй половине лета 1918 года на Кубань командируются масоны Н.И. Астров и М. М. Федоров, которые становятся сначала политическими советниками руководителей Добровольческой армии, а затем возглавляют деникинское правительство.

Кроме перечисленных организаций, решающая роль масонов проявлялась в деятельности и некоторых других организаций, считавшихся правыми и даже выступавших за конституционную монархию. Однако руководящий состав этих якобы «правых» организаций не оставлял сомнений в их реальном содержании.

Во второй половине 1917 года в Москве начал работать «Совет общественных деятелей», включавший в себя значительную часть масонской и околомасонской общественности Москвы. Председателем его был масон Д. М. Щепкин, а членами совещаний состояли уже известные нам масоны: В.И. Гурко, В.В. Меллер-Закомельский, Е.Н. и Г.Н. Трубецкие, С.Д. Урусов, Н.И. Астров, В.В. Вырубов, С.А. Котляревский и др.

Декларация о необходимости установления конституционной монархии из уст лиц, сделавших все для разрушения ее принципов, являлась лицемерием высшей степени, настоящей целью которого была дезориентация патриотических кругов, создание иллюзии борьбы за монархию.

К «Совету общественных деятелей» примыкал «Торгово-промышленный комитет», возглавляемый масоном С.Н. Третьяковым. В комитет входили несколько групп российских предпринимателей космополитической направленности, в частности масон П.А. Бурышкин, представлявший «Союз оптовых торговцев». «Торгово-промышленный комитет» финансировал некоторые другие политические организации, созданные и руководимые масонами, в частности «Совет общественных деятелей», а также так называемый «Правый центр».

«Правым» этот «Центр» являлся только по названию, на самом деле заправляли в нем известные масонские конспираторы Д. М. Щепкин, С.Д. Урусов, Н.И. Астров, П.А. Бурышкин, М. М. Федоров, В.И. Гурко, Г.Н. и Е.Н. Трубецкие.

Можно предположить, что этот «Центр» возник по инициативе французского масонства для того, чтобы взять под контроль общественные круги, склонные идти на сближение с Германией. Антанта всеми силами хотела разрушить Брестский мир и снова вовлечь измученную Россию в войну с Германией.

Масонские представители «Правого центра» вели переговоры в Москве и Петрограде. С представителями Франции от имени «Центра» говорили В.И. Гурко и Е.Н. Трубецкой. «Представитель французского правительства предлагал „Правому центру“ через Е.Н. Трубецкого известную сумму денег, причем занятие этих денег было связано с необходимостью согласовывать политику „Правого центра“ с политикой Антанты».

В условиях, когда страна была измучена войной и разрухой, подпольная политика масонских кругов снова втянуть Россию в войну с Германией представляла собой предательство интересов Русского народа.

Как мы видим, многие масоны состояли одновременно в нескольких политических организациях. Нередко они собирались на координационные совещания, например, в своеобразном масонском клубе на квартире старых «вольных каменщиков» Е.Д. Кусковой и С.Н. Прокоповича.

В годы гражданской войны по инициативе масонов производились и общероссийские политические совещания. На совещаниях различных политических групп и дипломатических и военных деятелей Великобритании, Франции, США, Италии, которые прошли 16-23 ноября 1918 года в Яссах, а затем – до 6 января 1919 года в Одессе, русская делегация состояла преимущественно из масонов.

По данным Н. Берберовой, на совещании в Одессе (1919 год) участвовали М.В. Брайкевич, Руднев, Д.А. Рубинштейн, Елпатьевский, В.В. Вырубов, Т.И. Полнер, Н.В. Макеев и др.

Там же, – пишет Н. Берберова, – в это время заседал «Национальный центр»: Юренев, Волков, Родичев, Григорович-Барский, Бернацкий, Тесленко, Штерн, П. Тикстон, Пешехонов, Бернштам, Трубецкой, Челноков. Из 12 человек – 10 были масонами, о Пешехонове и Бернштаме сведений нет.

Целью совещания крупных российских и иностранных масонов в Яссах и Одессе было инициировать и стимулировать интервенцию Антанты в Россию. На совещании участвовали делегаты «Совета государственного объединения России», «Национального центра», «Союза возрождения России», а также стран Антанты. Подготовил его специально созданный комитет, в состав которого входили русский посол в Румынии масон С.А. Поклевский-Козелл, генерал Д.Г. Щербачев, французский вице-консул в Киеве, масон и кадровый разведчик Э. Энно. «Русская делегация» на этом совещании была представлена видными масонскими конспираторами В.В. Меллер-Закомельским, А.В. Кривошеиным, П.Н. Милюковым, В. Гурко, М. С. Маргулиесом и другими. Эта делегация выступила с призывом к странам Антанты «О немедленном приходе союзных вооруженных сил» на Юг России.

Общероссийские совещания проводились еще в рамках созданного в октябре 1918 года в Киеве «Государственного объединения России», в которое входили бывшие члены Государственной Думы и Государственного Совета, деятелей Церкви, представителей торгово-промышленных и финансовых кругов. Однако руководящий орган и этой организации состоял из 8 масонов и 7 немасонов. Представители объединения входили в состав правительств Колчака и Юденича, Деникина и Врангеля.

Осмысливая приведенные нами факты, неудивительно, что масонские конспираторы возглавляли большую часть белых правительств или, по крайней мере, имели в них определяющее значение.

Главой первого серьезного белого правительства – Уфимской директории – стал высокопоставленный масон Н.Д. Авксентьев. Из 13 членов Уфимского правительства 11 были масонами: кроме Авксентьева – его заместитель Е.Ф. Роговский, а также С.Н. Третьяков, М.А. Кроль, А.А. Аргунов, М.Л. Слоним, Н.В. Чайковский, В.И. Лебедев, В. М. Зензинов, С.Л. Маслов, генерал Алексеев.

Марионеточное правительство Северной области в Архангельске в период оккупации англичанами возглавлял масон Н.В. Чайковский, большинство членов являлись также масонами.

Правительство Колчака возглавлял (а потом был просто министром) масон П. Вологодский, министром торговли был масон С.Н. Третьяков.

Северо-Западное правительство генерала Юденича составляли в большинстве своем масоны во главе с «братом» С.Г. Лианозовым, марионеткой Антанты.

Под полным контролем масонских конспираторов находилось и правительство Деникина, ибо значительную роль в нем играли такие крупные масоны, как Н.И. Астров, М. М. Федоров, М.В. Бернацкий, Н.В. Чайковский, В.Ф. Зеелер.

Правительство Врангеля составляли такие близкие масонам политики, как А.В. Кривошеий, а также старые масоны П.Б. Струве, Н. С. Таганцев, М.В. Бернацкий (состоявший прежде в правительстве Деникина).

Кстати говоря, масонский характер носили и «правительства» «незалежной Украины», так называемые Центральная Рада и Директория. Центром политических интриг была «Великая Ложа Украины», которая с помощью иностранных денег хотела навязать этой русской территории антирусский правящий режим. С 1919 года главой «Великой Ложи Украины» и одновременно председателем украинской Директории стал старый масон, предатель Русского народа С.В. Петлюра. Министром по великорусским национальным делам при Украинской Раде был масон Д. М. Одинец.

Конечно, возглавляемые масонами правительства обрекались на недоверие и непопулярность у населения – русские люди интуитивно чувствовали в них чужаков, враждебных обычаям, традициям и идеалам великой страны. Более того, во многих делах этих масонских правительств чувствовалось предпочтение интересам Антанты перед национальными интересами России, чего строго требовала масонская клятва.

Главный результат деятельности Временного правительства состоял в том, что оно расчистило путь для захвата и укрепления власти большевиками. Равным образом война белых с красными сыграла только на руку красным. Белое движение на многие годы дискредитировало саму идею народного сопротивления большевикам, укрепило их режим, способствовало становлению государственного аппарата па военно-командных основах.