Василий швец. Православная мифология конца XX века

10 марта 2011 года окончил подвиг земной жизни один из старейших священнослужителей Русской Православной Церкви, заштатный клирик Псковской епархии протоирей Василий Швец

Отец Василий прожил 98 лет , его жизнь началась в дореволюционной России, детство пришлось на время Гражданской войны, в молодости он попал под раскулачивание, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Почти полвека он жил светской жизнью, поздно откликнулся на Божие призвание, но Господь дал ему послужить долгие годы с огромной ревностью. Священный сан принял в 50 лет и 48 лет прослужил у престола, претерпев все тяготы хрущевских гонений . После 1990 года, выйдя за штат, много лет занимался миссионерской деятельностью как духовник паломнических групп в поездках к святыням православия по всему миру.

Он родился 24 февраля (9 марта) 1913 года в селе Ставницы Летичевского района Хмельницкой области. Родители Василия Феодосий Кондратьевич и Агафья Никитична были крестьянами. В семье говорили на украинском языке.

Дед Василия, Кондратий Швец, был чтецом в церкви, очень благочестивый, имел большую духовную библиотеку. Дед по матери (Никита Шумило) 25 лет служил в армии, в 1812 году вошел с русской армией в Париж, 26 лет был старшиной волости, включавшей 22 села.

Отец Василия, Феодосий Швец, был старостой храма, отличался силой и здоровьем, но умер сравнительно молодым — во время пожара надорвался, когда срывал ворота у горящего амбара. Отец больше занимался со старшим сыном, а младший, Василий, был любимцем матери, постоянно помогал ей в работах по огороду и в торговле на рынке. Однажды во время пожара его забыли в горящем доме. В последний момент отец вынес его на руках сквозь огонь.

Агафья Никитична, мать Василия, была очень ревностной к молитве, к церкви, состояла в сестричестве при храме, пекла просфоры, катала свечи, убирала в храме, занималась благотворительностью по благословению священника. Первые три ребенка Агафьи Никитичны умерли в младенчестве. Каждый год она ходила пешком в Киев и дважды — в Почаев. Дома постоянно читала жития святых и другую духовную литературу. Во время раскулачивания Агафья Никитична убежала ночью через окно, переплыла Буг, прошла пешком около 100 км, села на поезд и уехала на Белое море, потом жила в Ленинграде.

Друзей у Василия в детстве не было, он много работал по хозяйству, очень уставал, на улицу гулять не ходил. Сам он был атлетического телосложения, обладал огромной силой, научился ковать косы, серпы, ножи, подковывать лошадей. Он хотел основать свою кузницу, но семья попала под раскулачивание, и все планы рухнули. Память у него была прекрасная, легко считал в уме, запоминал различные тексты, но заниматься науками ему было неинтересно. Больше привлекали театр, цирк. Однажды его поразили бродячие акробаты-клоуны, после чего он стал тайно от всех заниматься акробатикой.

В 1929 году умер отец и Василий отправился на Донбасс, работал на Конд-ратьевской шахте и учился в вечерней школе рабочей молодежи. Однажды мать приехала навестить сына, увидела его среди шахтеров с черным лицом, поднимающимся из шахты, и даже не узнала. Она запретила Василию там работать, и он поступил в техникум по специальности « горячая обработка металла» в шахтерском поселке неподалеку от Луганска. Из техникума его исключили: выяснилось, что он происходит из семьи кулаков, кроме того, обнаружилось, что Василий в документах прибавил себе два года, чтобы разрешили работать в шахте.

В январе 1931 года он переехал к маме и поступил в Выгозерское пароходство матросом-артельщиком. Один сезон на Белом море ходил матросом в геодезической экспедиции по островам, где они определяли точные координаты (ему тогда было 18 лет). Ездил на Черноморский флот, но не смог устроиться.

В 1932 году Василий Федосеевич окончил вечернюю школу рабочей молодежи и, по его словам, полтора года учился в артиллерийском училище. При медицинском обследовании у него нашли врожденный порок сердца. Кроме того, в это же время проверяющие инстанции вновь обнаружили его «кулацкие» корни. После этого курсанта Василия Швеца отчислили из училища формально по здоровью, а на деле — за непролетарское происхождение.

Затем он поступил в строительство № 202 ЛВО, где работал до 1936 года экспедитором по снабжению и заведующим кузнечно-слесарной мастерской.

С 1936 по январь 1938 года Василий Федосеевич служил в Красной армии в городе Сланцы Ленинградской области. Служил интендантом, обнаружив на этом поприще великолепные способности: мог договориться с любым человеком, достать всё необходимое для воинской части. Здесь он продолжал свое любимое занятие: много выступал на сцене с клоунадой и акробатикой, знал десятки стихов русских поэтов, множество занимательных историй. В Сланцах он познакомился со своей будущей женой — Ольгой Константиновной Дмитриевой, она работала бухгалтером в воинской части.

По словам отца Василия, в 1939-1940 годах он участвовал в войне с Финляндией. Однако в трудовой книжке (послевоенной) этот факт не отражен, написано, что он с 1938 по 1941 год работал начальником снабжения МВД строительства № 200 в Ленинграде.

Между Финской и Великой Отечественной войнами участвовал в строительстве укрепрайона на Балтийском море — «Новый Кронштадт» на Сойкинском полуострове, возле нынешнего Кингисеппа. Руководил работой сотен заключенных. Его поразило, что многие были осуждены безвинно, и он старался помочь им. Покупал у эстонцев рыбу для столовой, за что был обвинен в связи с финнами и арестован. Ему удалось оправдаться, а потом он встретил доносчика. Батюшка вспоминал: «Благодарю Бога, что Он удержал меня от желания отомстить этому человеку за подлость» .

В начале войны немцы начали бомбить укрепрайон. Началась полная неразбериха. Все бегали и спрашивали друг у друга, что делать. Василий Федосеевич взял на свой страх и риск организацию эвакуации людей, оружия, оборудования. Дал указание готовить вагоны, погружать людей, выделил из запасов в каждый вагон продовольствие. Вывез эшелон заключенных, чтобы их не расстреляли перед приходом немцев.

Это было тяжкое время, за любое неверное действие могли обвинить во вредительстве или в измене Родине и расстрелять. Василия Федосеевича обвинили в расхищении стратегических запасов базы — это те самые продукты, которые погрузили в вагоны с людьми для того, чтобы они не голодали в пути. К счастью, и на этот раз ему удалось оправдаться.

До войны Василий Федосеевич скрывал свою веру. В то время у храмов часто дежурили комсомольцы, и если замечали молодого человека, тут же проверяли документы. Василий в комсомол не вступал, безбожником не был, но от храма отошел, после ухода из дома десять лет не причащался.

В начале войны арестовывали всех военнослужащих с нерусскими фамилиями, арестовали и Василия Федосеевича, так как решили, что у него немецкая фамилия (Швец). Пришлось доказывать малограмотным особистам, что фамилия украинская. Он навещал в тюрьме своих арестованных друзей-офицеров, носил им передачи, хотя это было очень опасно.

В конце лета 1941 года Василия Федосеевича направили заместителем начальника одной из четырех партий в экспедицию на Север с целью наметить трассу будущей железной дороги из места, где находились лагеря заключенных, по кратчайшему пути во внутреннюю часть страны. Это делалось для того, чтобы можно было вывезти заключенных.

После завершения экспедиции участников направили на переформирование в Западную Сибирь. В пути Василий Федосеевич опоздал на свой поезд, а за это полагался расстрел. С Божией помощью ему всё же удалось догнать свой состав.

Во время войны Василий Федосеевич организовал труппу, которая выступала перед бойцами с акробатическими и силовыми номерами, клоунадой, пели смешные частушки про Гитлера. Однажды во время выступления Василий Федосеевич жонглировал двухпудовыми гирями. Сидевший в зале командарм не поверил, что гири настоящие, вышел на сцену, чтобы разоблачить «силача» . Однако едва смог оторвать от пола эти гири под смех всех собравшихся. Тогда командарм громко сказал: «Раз у нас есть такие богатыри, никто нас не сможет победить! Представляю нашего богатыря к медали «За отвагу» и приказываю давать ему двойной паек!» После этого случая ему до конца войны выдавали двойной паек.

На фронте Василий Федосеевич находился с февраля 1942 по май 1945 года — младший сержант 1061-го стрелкового полка 272-й стрелковой дивизии. Не имел ни одного ранения, хотя всю войну находился на передовой, в минометном дивизионе. По окончании войны был оставлен в оккупационных войсках до особого распоряжения.

Демобилизовался в ноябре 1945-го из Германии после сердечного приступа на сцене, когда выступал перед союзным командованием с силовым номером: русский богатырь поднимал на мизинце четырех немецких девушек.

Вернувшись после демобилизации в Ленинград, Василий Федосеевич долго не мог устроиться на работу, пока не встретился со своим однополчанином, который предложил ему престижную и хорошо оплачиваемую работу начальника снабжения Леншвейпромсоюза Ленинградской промысловой кооперации. В это время началось постепенное его обращение на путь духовного служения . Рубежом в жизни Василия Федосеевича стал рассказ митрополита Гор Ливанских Илии (Карама) во время его пребывания в Ленинграде (в 1947 году). Он поведал о том, как предстательством Пресвятой Богородицы была спасена Россия во время Великой Отечественной войны. В 1948 году получил в подарок Евангелие.

После этого он ушел из кооперации и устроился на работу препаратором в Центральном рентгенологическом, радиологическом и раковом институте и одновременно учился на курсах. В 1949 году перешел в Институт онкологии Академии медицинских наук лаборантом рентгеновского отделения.

Окончив курсы фотографа-рентгенолога, Василий Федосеевич с 27 февраля 1950 по 10 февраля 1955 года занимал должность заведующего фото-, макро-, микролабораторией в Первом мединституте. Будучи опытным снабженцем, Василий Федосеевич раздобыл уникальную немецкую аппаратуру и создал лучшую в стране гистологическую лабораторию (для фотографирования срезов тканей тела, опухолей, микро и макро). К нему приезжали ученые и медики со всей страны готовить материал для диссертаций, платили за помощь в работе, эти деньги впоследствии были потрачены на восстановление храма в Каменном Конце. Здесь он познакомился с учениками академика Павлова. Их рассказы о глубоко верующем академике произвели на Василия Федосеевича огромное впечатление.

Переворот в сознании Василия Федосеевича произвело посещение старца Серафима Вырицкого в 1949 году — они беседовали всю ночь. Старец пророчествовал о судьбе России и Православной Церкви. Отец Серафим благословил Василия Федосеевича поселиться в Вырице , после чего он купил половину дома в поселке.

27 января 1952 года Василий Федосеевич женился на Ольге Константиновне. Та ждала его всю войну. Венчались в Троицкой церкви на Спасской улице Ленинграда 6 февраля 1952 года. Впоследствии по благословению старца Симеона Псково-Печерского супруги стали жить как брат и сестра . А когда супруг пошел работать в церковь псаломщиком, чтобы подготовиться к принятию священного сана, жена подала на развод — ее убедили в этом сестры.

Теперь главным содержанием его жизни стали вера и Церковь . Василий Федосеевич близко общался с преподобными Серафимом Вырицким, Кукшой Одесским, Симеоном Псково-Печерским, Амфилохием Почаевским. Близко знал валаамских старцев, которые жили в Псково-Печерском монастыре.

В 1954 году Василий Федосеевич впервые приехал в Печоры , исповедался у старца Симеона и стал приезжать к нему постоянно. Старец принял его в число духовных чад. Каждый год на лето Василий Федосеевич приезжал в Печоры и работал там. Отец Симеон позволял ему жить в своей мастерской; по словам отца Василия, это был один из счастливейших периодов в его жизни .

Однажды он приехал в Печоры к отцу Симеону с портфелем, где были рентгенограммы и фотографии для чужих диссертаций. Старец посмотрел их и спросил: «Это с живых людей?» Василий Федосеевич ответил: «Нет, с мертвых» . Старец сказал: «Мертвыми занимаетесь, а живые гибнут! Нам священники нужны» . «Я уже старый» , — возразил Василий Федосеевич, на что старец сказал, что у Бога годы никто не считал. Старец Симеон благословил его принять священство, предсказав долгую жизнь . Исполняя благословение старца, он решил стать священником, но перед этим произошло еще немало событий.

Одним из сигналов стал обыск, который милиция устроила в его лаборатории. Нашли духовные книги, иконы, святыни — всё унесли в отсутствие хозяина. Василий Федосеевич, которого вызвали на беседу, жестко потребовал возвратить всё изъятое, сказал, что книги куплены в букинистических магазинах, о чем свидетельствуют штампы с указанием цены. Органы хотели уличить его в религиозности и запугать, но ничего не вышло: пришлось возвратить книги и извиниться.

Однажды в Вырице на даче Василий Федосеевич молился: «Господи, пошли мне человека, которому нужно помочь». Тут же слышит стук в дверь. Оказалось, это цыганки, которых много в Вырице, пришли попрошайничать. Василий Федосеевич удивился, взмолился: «Господи, кого Ты мне послал?» Спросил у цыганок, крещеные ли они, есть ли у них крестики, рассказал о вере и Церкви. А потом сказал: «А теперь я дам вам всё, что ни попросите». Цыганки попросили у него только крестики и больше ничего не взяли. Отец Василий сделал вывод, что Господь призывает его помогать людям не материально, а духовно .

В 1955 году Василий Федосеевич уволился из института и начал подготовку к принятию священства. Для этого он служил псаломщиком в храмах Ленинграда: на Смоленском и на Волковом кладбище, в Казанском храме поселка Вырица, где сблизился со многими духовными чадами преподобного Серафима. В 1956 году Василий Федосеевич поступил в Ленинградскую духовную семинарию. После краткого обучения на очном отделении он перешел на заочное отделение. Но ту вскоре закрыли, и он сдавал экзамены экстерном в 1958 году.

В 1963 году рукоположен архиепископом Псковским Иоанном — 28 августа во диаконы и 24 сентября во священники.

С 1963 по 1990 год был настоятелем Свято-Никольского храма села Каменный Конец Гдовского района Псковской области. Он сознательно выбрал самый бедный и удаленный приход , чтобы потрудиться и восстановить разрушенный храм. Жизнь на приходе была беспокойной: постоянные конфликты с уполномоченным, вызовы к начальству, угрозы, штрафы за то, что крестил и служил молебны в соседних деревнях на дому, за постройку сторожки при храме, за совершение крестного хода. Власти заставили правящего архиерея отправить отца Василия на покой по возрасту, о чем пришел указ. Батюшка спрятал этот указ в бумажник и продолжал служить. Владыка был доволен таким исходом дела.

Много раз, практически каждый год, были попытки ограбить храм. Отец Василий решил ночевать в храме, между алтарями сделал лежанку, но обычно не спал, а всю ночь молился. В окрестных храмах были похищены все ценные иконы, одного сторожа сожгли вместе с храмом, другого привязали к столу и засунули в чулан, его только через три дня нашли. А в Каменном Конце воры ни разу не смогли забраться внутрь храма.

За усердное служение получил награды: в 1972 году — камилавку, в 1973-м — звание протоиерея, в 1975 году — наперсный крест, в 1986-м — палицу.

Выйдя за штат 1 января 1990 года, отец Василий до 1995 года ездил служить в Каменный Конец. Потом несколько лет жил в Москве. Последние годы жил в Печорах . Главным содержанием его жизни в эти годы стала миссионерская деятельность по всей стране и в постоянных паломничествах по святым местам за границей . Батюшка совершил множество паломнических поездок в Иерусалим и по святым местам Греции, Италии, Польши.

Отец Василий выделялся горячим молитвенным настроем , многие годы молился по ночам со слезами. Даже в холодном алтаре во время молитвы обливался потом. Много раз ему предлагали монашеский постриг, но он отказывался и говорил: «Я и так монах по духу, а если меня постригут, вы меня больше не увидите (монашество он понимал как затвор). Останусь как есть» .

Старцы советовали ему сидеть на месте в Каменном Конце и служить каждый день Литургию, но сам отец Василий главное призвание свое видел в апостольской проповеди , и с этим может согласиться каждый, кто имел счастье общаться с ним. Он действительно имел дар проповеди, дар зажигать в сердцах огонь евангельской веры . Скольких людей привел он в храм, исцелил от вредных привычек (курения, пьянства), из теплохладных превратил в ревностных христиан!

Он отличался крайне благоговейным и истовым совершением богослужения . От всех присутствующих требовал строгого молчания, обязательных поклонов на трисвятом и на «приидите поклонимся…» Богослужение длилось по восемь — десять, а иногда до 16 часов.

Отец Василий служил Божественную литургию практически ежедневно , стараясь не пропускать ни одного дня даже во время многочисленных поездок по стране.

В Каменном Конце вечером, когда заканчивались все работы, читали сначала вечерние молитвы, потом 9-й час, вечерню и три канона к причастию. После вечерни отец Василий начинал исповедь и бесконечно длинную проповедь-беседу почти до утра. Ночью батюшка оставался в алтаре, молился там в одиночестве. Ложился спать под утро.

В семь утра читали утренние молитвы и вычитывали три уставные кафизмы. Обычно потом еще читали акафисты, пока батюшка не начинал утреню. Далее шла утреня, часы, после часов опять что-нибудь читали, пока отец Василий поминал бесконечные синодики (проскомидию он совершал на утрене). Утреню всегда служил только утром. После нее служили Божественную литургию. Заканчивалась служба в три-четыре часа дня. В субботу после Литургии служилась полная панихида. Вечером перед ужином читали вечерние молитвы.

Великим постом на первой седмице и с четверга Страстной служили ежедневно. Весь Великий пост отец Василий ездил по стране, собирал народ, всех соборовал, а в храме служил только по субботам и воскресеньям.

Отец Василий сам был постником и учил строгому посту всех приезжавших к нему . После войны перестал есть мясо. Став священником, перестал вкушать молочные продукты. Не вкушал пищи в первую седмицу Великого поста и Страстную, все пятницы и накануне всех праздничных служб. Спал как можно меньше .

Отец Василий был человеком темпераментным, и с ним было не всегда легко, но он оставался настоящим подвижником , не давая себе ни минуты покоя. Даже далекий от Церкви человек, находясь рядом, мог ощущать его любовь к людям и Богу и веру, ту веру, которая способна творить чудеса. Не раз отец Василий своим советом и участием оказывал решающее влияние на жизнь и судьбу многих людей.

По характеру и активному отношению к жизни ему надо было находиться постоянно среди народа. Он был поистине народным старцем , постоянно ездил по близлежащим городам — в Сланцы, Нарву и в дальние места — в Ленинград, Москву, Волгоград, в Молдавию, на Украину.

Очень многих исцелил он от телесных и душевных болезней исповедью, соборованием, причастием, горячей молитвой . Отцу Василию много раз предлагали взять на себя отчитку больных и одержимых, но он не одобрял отчитку и считал более действенным средством генеральную исповедь, строгий пост, соборование, причащение.

Отец Василий тонко чувствовал волю Божию , что проявлялось в советах и в том, что он часто неожиданно появлялся именно там, где была очень нужна его помощь. В общении с людьми отец Василий нередко юродствовал, говорил притчами, многие его не понимали. В нем удивительным образом сочетались крайняя строгость и самая нежная любовь к своим духовным чадам. Он говорил: «Нужно быть строгим прежде всего к самому себе» .

Последние годы отец Василий жил в Печорах Псковской области. Старческой немощью и многими болезнями Господь очищал его душу для Царствия Небесного. Первое время его возили в Псково-Печерский монастырь служить и причащаться. Потом его причащали каждый день на дому иеромонахи монастыря. За 20 дней до кончины три дня были сильные боли, потом боль ослабела. Последние 17 дней жизни он ничего не вкушал, 7 дней не пил, но до последнего дня переживал пасхальную радость , пытался петь «Воскресение Христово видевше…» . Перед смертью напряженно молился , пытался креститься. В конце три раза глубоко вздохнул и испустил дух.

Отпевание совершалось в первое воскресенье Великого поста — в день Торжества православия в Сретенской церкви Псково-Печерского монастыря, в которой находятся мощи преподобного Симеона (Желнина) — его духовного отца. В отпевании участвовали 12 священников с разных концов России при большом стечении духовных чад. Погребли протоиерея Василия в Псково-Печерском монастыре в отдельной крипте.

Вечная ему память!

Иеромонах Александр (Дзюба),
Александр Трофимов

10 марта 2011 года закончил подвиг земной жизни о. Василий Швец.
ПРОТОИЕРЕЙ ВАСИЛИЙ ФЕДОСЕЕВИЧ ШВЕЦ (1913 – 2011 гг.)

10 марта 2011 г. закончил подвиг земной жизни один из старейших священников нашей Церкви заштатный клирик Псковской епархии протоирей Василий Федосеевич Швец. Он прожил 98 лет, его жизнь началась в дореволюционной России, детство пришлось на время Гражданской войны, в молодости он пережил раскулачивание, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Он долго увлекался светской жизнью, поздно откликнулся на Божие призвание, но Господь дал ему послужить долгие годы с горячей ревностью. Священный сан принял в 50 лет и 48 лет прослужил у престола, претерпев все тяготы хрущевских гонений. После 1990 г., выйдя за штат, много лет занимался активной миссионерской деятельностью как духовник паломнических групп в поездках к святыням Православия по всему миру.
Господь наделил его даром апостольской проповеди, поэтому великое множество людей направил он на путь духовной жизни, помог обрести веру, надежду, любовь. Многие из духовных чад относились к нему как к благодатному старцу. И это не субъективное мнение,– имеется немало свидетельств благодатной помощи людям в тяжелейших духовных, душевных и телесных недугах по молитвам отца Василия.
Отец Василий любил вспоминать о своей жизни, его рассказы сохранились во многих записях, так что появление жизнеописания батюшки – вопрос недолгого времени. А пока кратко изложим главные вехи его жизненного пути.
Родился он 24 февраля / 9 марта 1913 г. в селе Ставницы Летичевскрго района Хмельницкой области в семье благочестивых крестьян. В тот год на 24 февраля пришлось Прощенное воскресенье, поэтому отец Василий традиционно отмечал свой день рождения не 9 марта, а в Прощенное воскресенье. Родители Василия – Феодосий Кондратьевич (1881–1929) и Агафья Никитична (1883–1963) были крестьянами. Первые три ребенка Агафьи Никитичны умерли в младенчестве. Она много плакала, молилась. Каждый год ходила пешком в Киев и дважды – в Почаев. Дома постоянно читала жития святых и другую духовную литературу. С будущим о. Василием во чреве сходила в Почаев, а на обратном пути несла в руках икону свт. Николая. Родился Василий богатырем, более 6 кг. весом. Кроме него в семье было еще трое детей: Ирина (1903 г. р.), Пелагия (1907 г. р.) и Трофим (1910 г. р.).
Дед Василия – Кондратий Швец был чтецом в церкви, очень благочестивый, имел большую духовную библиотеку. Дед по матери (Никита Шумило) 25 лет служил в армии, в 1812 г. брал Париж. 26 лет был старшиной волости, включавшей 22 села, знал всех вдов, сирот, насколько у них хватит хлеба зимой. Особенно любил детей,– дарил им конфеты, свистульки, был очень добрым и сильным. Имел большие рыбные ловли, разводил рыб в прудах. Был также хорошим мастеровым – кузнецом и плотником.
Отец был старостой храма, отличался силой и здоровьем, но умер не старым – во время пожара надорвался, когда срывал ворота горящего амбара. Отец больше занимался со старшим сыном, а младший Василий был любимцем матери, постоянно помогал ей в работах по огороду и в торговле на рынке. Однажды во время пожара его забыли в горящем доме. В последний момент отец вынес его на руках сквозь огонь. Говорили в семье на украинском языке.
Агафья Никитична была очень ревностной к молитве, к церкви, состояла в сестричестве при храме, пекла просфоры, катала свечи, убирала в храме, занималась благотворительностью по благословению священника. Во время раскулачивания Агафья Никитична убежала ночью через окно, переплыла Буг, прошла пешком около 100 км., села на поезд и уехала на Белое море, потом жила в Ленинграде.
Друзей у Василия в детстве не было, он много работал по хозяйству, очень уставал, на улицу гулять не ходил. Сам он был атлетического телосложения, обладал огромной силой, в 12 лет выучился на кузнеца, быстро научился ковать косы, серпы, ножи, подковывать лошадей. Хотел он основать свою кузницу, но семья попала под раскулачивание и все планы были нарушены. Память у него была прекрасная, легко считал в уме, запоминал различные тексты, но науками заниматься было неинтересно. Василия больше привлекали театр, цирк. Однажды его поразили бродячие акробаты-клоуны, после чего он сам стал тайно от всех заниматься акробатикой.
С детства был очень молчаливым и воздержанным. Когда его посылали на дерево рвать вишню, он не съедал ни одной, пока не нарвет норму (1 или 3 ведра), а потом залезал на дерево и наедался сам вволю.
В 1929 г. умер отец, и Василий отправился в Донбасс, работал на Кондратьевской шахте и учился в вечерней школе рабочей молодежи. Приехавшая навестить его мать, увидела, как шахтеры с черными лицами поднимаются из шахты, и даже не узнала сына. Она запретила Василию работать в шахте, и он поступил в техникум по специальности горячая обработка металла в шахтерском поселке неподалеку от Луганска. Из техникума его исключили: выяснилось, что он происходит из семьи кулаков, кроме того, обнаружилось, что Василий в документах прибавил себе два года, чтобы разрешили работать в шахте. В январе 1931 г. из Донбасса он приехал к маме и поступил в Выгозерское пароходство матросом-артельщиком. Один сезон на Белом море ходил матросом в геодезической экспедиции по островам, где они определяли точные координаты (было ему тогда 18 лет). Ездил на Черноморский флот, но не смог устроиться.
В 1932 г. Василий Федосеевич окончил вечернюю школу рабочей молодежи и по его словам полтора года учился в артиллерийском училище. При медицинском обследовании у него обнаружили врожденный порок сердца. Кроме того, в это же время проверяющие инстанции выяснили его «кулацкое» происхождение. После этого курсанта Василия Швеца отчислили из училища формально по здоровью, а на деле – за непролетарское происхождение.
Затем он поступил в строительство № 202 ЛВО, где работал по 1936 г. экспедитором по снабжению и заведующим кузнечно-слесарной мастерской.
С 1936 г. по январь 1938 г. Василий Федосеевич служил в Красной Армии в городе Сланцы Ленинградской области. Служил он интендантом, обнаружив на этом поприще великолепные способности: он мог договориться с любым человеком, мог достать все необходимое для воинской части. Здесь он продолжал свое любимое занятие: много выступал на сцене с клоунадой и акробатикой, знал на память десятки стихов русских поэтов, множество занимательных историй. В Сланцах он познакомился со своей будущей женой – Ольгой Константиновной Дмитриевой (1916 г. р.) – она работала бухгалтером в воинской части.
По словам отца Василия, в 1939–1940 гг. он участвовал в «Зимней войне» с Финляндией. Однако в трудовой книжке (послевоенной) этот факт не отражен,– написано, что он с 1938 г. по 1941 г. он работал начальником снабжения МВД строительства № 200 г. Ленинграда.
Между Финской и Великой Отечественной войной участвовал в строительстве укрепрайона на Балтийском море – «Новый Кронштадт» на Сойкинском полуострове, возле нынешнего Кингисеппа. Руководил работой сотен заключенных. Его поразило, что многие осужденные сидели безо всякой вины, и он старался помочь им, чем мог. Он покупал у эстонцев рыбу для столовой, за что был обвинен в связи с финнами, и арестован. Ему удалось оправдаться, а потом он встретил доносчика и показал ему текст доноса. Батюшка вспоминал: «Благодарю Бога, что Он удержал меня от желания отомстить этому человеку за подлость».
В начале войны немцы начали бомбить укрепрайон. Была полная неразбериха, растерянность, нервозность. Все бегали и спрашивали друг друга, что делать? Никто не хотел брать на себя ответственность за эвакуацию, всё ждали приказа вышестоящих начальников, а приказа не поступало.
Тогда Василий Федосеевич взял на себя организацию эвакуации людей, оружия, оборудования на свой страх и риск. Дал указание готовить вагоны, погружать людей, из стратегических запасов в каждый вагон давал продовольствие. Потом грузили оборудование, инвентарь. Кроме того, он вывез эшелон заключенных, чтобы их не расстреляли перед приходом немцев.
Это было тяжкое время,– люди жили в атмосфере страха, все боялись ответственности, так как знали, что за любое неверное действие могли тут же расстрелять, обвинить во вредительстве или измене родине. Так случилось и с Василием Федосеевичем: его обвинили в расхищении стратегических запасов базы,– это те самые продукты, которые погрузили в вагоны с людьми для того, чтобы они не голодали в пути. «Если бы я не вывез эти запасы,– вспоминал отец Василий,– они достались бы немцам». К счастью, и на этот раз ему удалось оправдаться.
До войны Василий Федосеевич не проявлял религиозной ревности, веру свою скрывал. В то время у храмов часто дежурили комсомольцы, и если замечали молодого человека, выходящего из храма, тут же проверяли документы,– все это могло закончиться сроком в одном из островов ГУЛАГа. Увлекался акробатикой, клоунадой, эстрадой, бальными танцами. В комсомол не вступал, безбожником не был, но от храма отошел, после ухода из дома 10 лет не причащался.
В начале войны арестовывали всех военнослужащих с нерусскими фамилиями, арестовали и Василия Федосеевича, т.к. решили, что у него немецкая фамилия (Швец). Пришлось доказывать малограмотным особистам, что фамилия – украинская. Он навещал в тюрьме своих арестованных друзей-офицеров, носил им передачи, хотя это было очень опасно.
В конце лета 1941 года Василия Федосеевича направили заместителем начальника одной из четырех партий в экспедицию на Север с целью наметить трассу будущей железной дороги из места, где находилось множество лагерей заключенных, по кратчайшему пути во внутреннюю часть страны. Это делалось для того, чтобы можно было вывезти заключенных, если немцы подойдут близко. Сталин понимал, что среди множества заключенных найдется немало тех, кто возьмется за оружие ради свержения ненавистного режима. В составе экспедиции были геологи, геодезисты, железнодорожники. Высадили их за Воркутой. За лето и осень они прошли около тысячи километров. Здесь Василий Федосеевич едва не погиб,– увяз в болоте почти до шеи, и тогда вспомнил о молитве, обратившись к Господу: «Господи, если останусь жив, обещаю Тебе, что послужу Тебе, … я послужу Тебе, только не дай здесь утонуть!». В этот момент одна нога встала на что-то твердое, потом и вторая нога нашла опору.
После завершения экспедиции участников экспедиции направили на переформирование в Западную Сибирь. В пути Василий Федосеевич опоздал на свой поезд, а за это полагался расстрел. С Божией помощью ему все же удалось догнать свой состав.
Во время войны Василий Федосеевич организовал труппу, которая постоянно выступала перед бойцами с акробатическими и силовыми номерами, клоунадой, пели смешные частушки про Гитлера. Однажды во время выступления Василий Федосеевич жонглировал двухпудовыми гирями. Сидевший в зале командарм не поверил, что гири настоящие, вышел на сцену, чтобы разоблачить «силача». Однако он едва смог оторвать от пола эти гири под смех всех собравшихся. Тогда командарм громко сказал: «Раз у нас есть такие богатыри, никто нас не сможет победить! Представляю нашего богатыря к медали «За Отвагу» и приказываю давать ему двойной паек!». После этого случая ему до конца войны выдавали двойной паек.
На фронте Василий Федосеевич находился с февраля 1942 г. по май1945 г. – младший сержант 1061 стрелкового полка 272 стрелковой дивизии. Не имел ни одного ранения, хотя всю войну находился на передовой, в минометном дивизионе. По окончании войны был оставлен в оккупационных войсках до особого распоряжения. Выступал на сцене перед немцами и союзниками.
Демобилизовался в ноябре 1945 г. из Германии после сердечного приступа на сцене, когда выступал перед союзным командованием с силовым номером: русский богатырь поднимал на мизинце четырех немецких девушек.
Вернувшись после демобилизации в Ленинград, Василий Федосеевич долго не мог устроиться на работу, пока не встретился со своим однополчанином, который предложил ему престижную и хорошо оплачиваемую работу начальника снабжения Леншвейпромсоюза Ленинградской промысловой кооперации. В это время началось постепенное его обращение на путь духовного служения. Рубежом в жизни Василия Федосеевича стал рассказ митрополита Гор Ливанских Илии (Карама) во время его пребывания в Ленинграде (в 1947 г.). Он поведал о том, как предстательством Пресвятой Богородицы была спасена Россия во время Великой Отечественной войны. В 1948 г. получил в подарок евангелие.
После этого он ушел из коммерции и по рекомендации своего друга Семена Лукича в 1948 г. устроился на работу препаратором в Центральном Рентгенологическом радиологическом и раковом институте и одновременно учился на курсах рентгено-фото-макро-микро… В 1949 г. перешел в Институт онкологии Академии медицинских наук лаборантом Рентгеновского отделения.
Закончив курсы фотографа-рентгенолога, Василий Федосеевич с 27.02.1950 г. по 10.02.1955 г. занимал должность заведующего Фото-макро-микролабораторией в 1-м Мединституте. Будучи опытным снабженцем, Василий Федосеевич раздобыл уникальную немецкую аппаратуру и создал лучшую в стране гистологическую лабораторию (для фотографирования срезов тканей тела, опухолей, микро и макро). К нему приезжали ученые и медики со всей страны готовить материал для диссертаций, платили за помощь в работе,– эти деньги впоследствии были потрачены на восстановление храма в Каменном Конце. Здесь он познакомился с учениками академика Павлова. Их рассказы о глубоко верующем академике произвели на Василия Федосеевича огромное впечатление.
Переворот в сознании Василия Федосеевича произвело посещение старца Серафима Вырицкого в 1949 г.,– они беседовали всю ночь. Старец пророчествовал о судьбе России и Православной Церкви. Отец Серафим благословил Василия Федосеевича поселиться в Вырице, после чего он купил половину дома в поселке.
27.01.1952 г. Василий Федосеевич женился на Ольге Константиновне. Она ждала его всю войну. Венчались в Троицкой церкви на Спасской улице г. Ленинграда 6 февраля 1952 г., венчал отец Борис Николаевский при настоятеле отце Филофее Полякове. Впоследствии по благословению старца Симеона Псково-Печерского супруги стали жить как брат и сестра. А когда супруг пошел работать в церковь псаломщиком, чтобы подготовиться к принятию священного сана, жена подала на развод,– ее убедили так сделать сестры.
С этого времени главным содержанием его жизни стали вера и Церковь, Василий Федосеевич близко общался со многими старцами: преподобными Серафимом Вырицким, Кукшой Одесским, Симеоном Псково-Печерским, Амфилохием Почаевским. Близко знал Валаамских старцев, которые жили в Псково-Печерском монастыре.
В 1954 г. Василий Федосеевич впервые приехал в Печоры, поисповедался у старца Симеона, и с того момента стал приезжать к нему постоянно. Старец принял его в число своих духовных чад. Каждый год на лето Василий Федосеевич приезжал в Печоры и работал там. Отец Симеон позволял ему жить в своей мастерской,– по словам батюшки это был один из счастливейших периодов в его жизни. Старец часто беседовал с ним допоздна, рассказывая о духовном, о своей жизни. Многие из фотографий, которые украшают жития прп. Симеона, сделаны Василием Федосеевичем.
Однажды приехал он к отцу Симеону в Печоры, в портфеле были рентгенограммы и фотографии для чужих диссертаций. Старец посмотрел их и спросил: «Это с живых людей?» Василий Федосеевич ответил: «Нет, с мертвых». Старец сказал: «Мертвыми занимаетесь, а живые гибнут! Нам священники нужны». «Я уже старый»,– возразил Василий Федосеевич, на что старец сказал, что у Бога годы никто не считал. Старец Симеон благословил его на священство, предсказав долгую жизнь. Действительно, отец Василий прослужил в священном сане 48 лет, хотя рукоположился в 50 лет. Исполняя благословение старца, он решил стать священником, но перед этим произошло еще немало событий.
Одним из сигналов о том, что пора уходить из науки и начать служение Богу стал обыск, который милиция устроила в его лаборатории. Там были духовные книги, иконы, святыни – всё унесли в отсутствие хозяина. Вызвали его на беседу, во время которой Василий Федосеевич жестко потребовал возвратить все, что органы изъяли из кабинета, сказав, что все духовные книги куплены в букинистических магазинах, о чем свидетельствуют штампы с указанием цены. Они хотели уличить его в религиозности и запугать, но ничего у них не вышло,– и книги возвратили и извинились.
Однажды в Вырице на даче Василий Федосеевич молился: «Господи, пошли мне человека, которому нужно помочь». Тут же слышит стук в дверь. Оказалось, это цыганки, которых много в Вырице, пришли попрошайничать. Василий Федосеевич удивился, взмолился: «Господи, кого Ты мне послал?» Спросил у цыганок, крещеные ли они есть ли у них крестики, рассказал о вере и церкви. А потом сказал: «А теперь я дам Вам все, что ни попросите.» Цыганки попросили у него только крестики и больше ничего не взяли. Из этого случая о. Василий сделал вывод, что Господь призывает его помогать людям не материально, а духовно.
В 1955 г. Василий Федосеевич уволился из института и начал подготовку к принятию священства. Для этого он служил псаломщиком в храмах г. Ленинграда: на Смоленском и на Волковом кладбище, в Казанском храме поселка Вырица, где сблизился со многими духовными чадами прп. Серафима Вырицкого. В 1956 г. Василий Федосеевич поступил в Ленинградскую духовную семинарию. После краткого обучения на очном отделении он перешел на заочное отделение. Но его вскоре закрыли, и он сдавал экзамены за семинарию экстерном в 1958 г.
В 1963 г., будучи уже 50-лет, Василий Федосеевич был рукоположен архиепископом Псковским Иоанном во диаконы – 28 августа и во священники – 24 сентября целибатом, т.к. жена подала на развод. А с 4 октября 1963 г. о. Василий стал настоятелем Свято-Никольского храма с. Каменный Конец Гдовского района Псковской области. Он сознательно выбрал самый бедный и удаленный приход, чтобы потрудиться и восстановить разрушенный храм. Храм огромный даже для города: четверик 25 на 25 метров, колокольня 70 метров, купол храма 45 метров. Здесь он проявил себя неутомимым тружеником. Своими руками ремонтировал храм, сам зарабатывал средства на ремонт. Строил леса, расписывал купол, ремонтировал и красил крышу. Эта черта сохранилась в нём до глубокой старости, он и в 70 лет ковал кувалдой лестницу по форме купола и устанавливал ее, в 75 лет красил крест на куполе на высоте 70 метров. В 79 лет трижды ездил на Псху, высоко в горах в Абхазии на Кавказе. Отслужил там 10, а во второй раз – 11 литургий, всех живущих в окрестностях окрестил и повенчал. Ездил в Грузию к грузинскому Патриарху за разрешением строить храм на Псху в Абхазии.
В период восстановления храма (1963–1970 гг.) прихожанами были в основном местные жители, был хороший хор, лишь немногие из его старых знакомых приезжали на воскресные службы. Литургия служилась только по воскресным и праздничным дням. На буднях батюшка занимался ремонтом церкви, ездил в Ленинград за материалами или за деньгами, продолжал делать фото для диссертаций, чтобы заработать средства на восстановление храма.
В 1970-е годы окрестные деревни опустели, но храм наполнился приезжими паломниками. С самого начала служения в священном сане отец Василий начал ездить по всей стране (Ленинград, Москва, Украина, Казахстан, Молдавия, Эстония и др.), везде собирал людей, беседовал, соборовал, служил молебны,– многие исцелялись при этом от тяжелейших душевных и телесных недугов и начинали ездить в паломничества в Каменный Конец. О. Василий лечил страждущих простыми народными средствами, соединенными с постом, молитвой и участием в церковных таинствах.
Батюшка часто крестил приезжавших прямо в Чудском озере. Не раз бывало, что прибывшие в Каменный Конец супруги принимали в один день 5 таинств: крещение, миропомазание, исповедь, причастие и венчание.
Через 15 лет служения в Каменном Конце о. Василию предложили стать священником в любимом Пюхтицком монастыре. Ему очень хотелось послужить в этой обители Пречистой. Уже была договоренность, обещали прислать священника для замены. Перед отъездом о. Василий поехал на велосипеде к храму, чтобы попрощаться с прихожанами, но в пути упал и сломал ногу. Об этом моменте своей жизни батюшка вспоминал: «Боль ужасная, лежу я на земле и говорю: благодарю Тебя, Господи, что вразумил меня, безумца! Никуда я отсюда не уйду!». Если бы отец Василий перевелся, то храм в Каменном Конце закрыли бы. Пришлось служить Пасхальную службу на костылях, с гипсом.
С 1980-х годов о. Василий устраивает при храме скит со строгим уставом, здесь постоянно живут несколько человек. Литургия служится часто, приезжает множество паломников – до 50-ти человек каждое воскресенье. В 80-е годы батюшка регулярно ездил на исповедь к отцу Кириллу (Павлову) в Лавру.
Жизнь о. Василия на приходе была беспокойной: постоянные конфликты с уполномоченным, вызовы к начальству, угрозы, штрафы за то, что крестил и служил молебны в соседних деревнях на дому, за постройку сторожки при храме, за крестные хода… Власти заставили правящего архиерея отправить о. Василия на покой по возрасту, о чем пришел указ. Батюшка спрятал этот указ в бумажник и продолжал служить. Владыка был доволен таким исходом дела.
Много раз, практически каждый год, были попытки ограбить храм. Грабители стреляли из ружья, а сторожа бросали в них камни с колокольни. После первых попыток ограбления о. Василий решил ночевать в храме, между алтарями сделал лежанку, но обычно не спал, а всю ночь молился. Когда он уезжал, в храме всю ночь молились помощники. В окрестных храмах были похищены все ценные иконы, одного сторожа сожгли вместе с храмом, другого привязали к столу и засунули в чулан, его только через три дня нашли. А в Каменном Конце воры ни разу не смогли забраться внутрь храма.
За усердное служение получил награды: 1972 г. – камилавка, 1973 г. – звание протоиерея, 1975 г. – наперсный крест, 1986 г. – палица.
Выйдя за штат 01.11.1990 г., о. Василий до 1995 г. часто, почти как прежде, ездил служить в Каменный Конец. Потом несколько лет жил в Москве, в районе Перервы, в квартире духовных чад. Последние годы жил в Печорах. Главным содержанием его жизни в эти годы стала миссионерская деятельность по всей стране и в постоянных паломничествах по святым местам за границей. Батюшка был духовником множество паломнических поездок в Иерусалим и по святым местам Греции, Италии, Польши.
ДУХОВНЫЙ ОБЛИК
О. Василий выделялся постоянным горячим молитвенным настроем, многие годы молился по ночам со слезами. Даже в холодном алтаре во время молитвы обливался потом. Много раз ему предлагали монашеский постриг, но он отказывался и говорил: «Я и так монах по духу, а если меня постригут, вы меня больше не увидите (монашество понимал как затвор). Пусть останусь как есть».
Старцы советовали ему сидеть на месте в Каменном Конце и служить каждый день Литургию, но сам о. Василий главное призвание свое видел в апостольской проповеди, и с этим может согласиться каждый, кто имел счастье общаться с ним. Он действительно имел дар апостольской проповеди, дар зажигать в сердцах огонь евангельской веры. Скольких людей привел он в храм, исцелил от вредных привычек (курения, пьянства), из теплохладных превратил в ревностных христиан. Сотни священников и монахов сейчас говорят, что на духовный путь их направил о. Василий.
Батюшка был замечательным рассказчиком, часто всю ночь проводил в беседах с паломниками. Его назидательные духовные рассказы находили отклик в сердцах многих и многих, слушая их сотни людей обратились к покаянию, вступили на путь ревностной духовной жизни. Хотя в своих рассказах он не всегда следовал точным фактам, но эти рассказы лучше передавали духовную суть происходящего, чем последовательное изложение событий.
Батюшка отличался крайне благоговейным и истовым совершением богослужения. И от всех присутствующих требовал строгого молчания, обязательных поклонов на трисвятом и на «приидите поклонимся…». Богослужение длилось по 8-10 часов, а иногда до 16 часов.
Отец Василий служил Божественную литургию практически ежедневно, стараясь не пропускать ни одного дня даже во время многочисленных поездок по стране.
В Каменном Конце вечером, когда заканчивались все работы, читали сначала вечерние молитвы, потом 9-й час, вечерню и 3 канона к причастию. После вечерни отец Василий начинал исповедь и бесконечно длинную проповедь-беседу почти до утра. Ночью батюшка оставался в алтаре, молился там в одиночестве. Ложился спать уже под утро, а то и совсем не спал, любил ночную молитву.
В 7 часов утра читали утренние молитвы и вычитывали 3 уставные кафизмы. Обычно потом еще читали акафисты, пока батюшка будет готов начинать утреню. Далее шла утреня, часы, после часов опять что-нибудь читали, пока отец Василий поминал бесконечные синодики (проскомидию он совершал на утрене). Утреню всегда служил только утром. После утрени служили Божественную литургию. Заканчивалась служба поздно – в 3-4 часа дня. В субботу после Литургии служилась полная панихида. Вечером перед ужином читали вечерние молитвы.
Великим постом на первой седмице и с четверга страстной служили ежедневно. Остальные седмицы Великого поста о. Василий ездил по стране, собирал народ, всех соборовал, а в храме служил только по субботам и воскресеньям.
На первой седмице Великого поста пищу не вкушали первые три дня. Голодали так же все пятницы и первые три дня страстной седмицы.
О. Василий сам был постником, и учил строгому посту всех приезжавших к нему. После войны перестал есть мясо, а вскоре и яйца. Став священником, перестал вкушать молочные продукты. Яйца перестал вкушать после слов блаженной Екатерины Пюхтицкой: «А из яичка тоже курочка получается». Даже на Светлой седмице перед Литургией строго постился. Рыбу ел только на Пасху. Чай и кофе никогда не пил. Почти не ел соли, чтобы не было жажды. Не вкушал пищи в первую и страстную седмицу Великого поста, все пятницы и накануне всех праздничных служб. Спал как можно меньше.
Был непримиримым противником пьянства и курения,– бывало, что даже в гостях у духовенства выбрасывал бутылки со стола. От всех требовал бросить пагубные привычки, и с его молитвой многим это удавалось.
До глубокой старости сохранил батюшка бодрость и силы. Он никогда не делал себе уколов, не принимал аптечных лекарств, лечился только народными средствами.
Муху старался поймать и выпустить, а если убивал, то делал покаянные поклоны.
Основой жизни его было служение – Богу и людям.О. Василий служил так, что чувствовался огонь – духовный огонь, духовная сила. Немощи человеческие у батюшки были, но сила духа, сила молитвы, служение – всё это от Бога.
О. Василий был человеком огненного темперамента, и с ним было не всегда легко, но он всегда оставался настоящим подвижником равным древним старцам, не давая себе ни минуты покоя. Даже далекий от церкви человек, находясь рядом, мог ощущать его любовь к людям и Богу и веру – ту веру, которая способна творить чудеса. Не раз о. Василий своим советом и участием оказывал решающее влияние на жизнь и судьбу многих людей.
По характеру, по живости и активному отношению к жизни ему надо было находиться постоянно среди народа. Он был поистине народным старцем, постоянно ездил по близлежащим городам – в Сланцы, Нарву, и в дальние места – в Ленинград, Москву, Волгоград, в Молдавию, на Украину,– где только он ни побывал за годы своей долгой жизни!
Очень многих исцелил он от рака, от иных телесных и душевных болезней исповедью, соборованием, причастием, горячей молитвой, купанием в святых источниках и особой своей мазью. Мазь варил в алтаре из огарков напрестольных свечей, лампадного масла с престола, афонского ладана, добавлял освященную воду. Перед этим три дня не вкушал пищи, не пил воды, а во время приготовления мази непрерывно читал молитвы. Сейчас эту мазь делают по его рецепту в некоторых монастырях, и тоже происходят исцеления. Батюшка ездил по всей стране и соборовал православных на квартирах; после совершения Таинства многие исцелялись от тяжелейших болезней. Во время постов его с надеждой и трепетом ждали во многих городах и весях нашей отчизны.
О. Василию много раз предлагали взять на себя отчитку больных и одержимых, но он не одобрял отчитку и считал более действенным средством генеральную исповедь, строгий пост, соборование, причащение.
О. Василий тонко чувствовал Волю Божию, что проявлялось в советах и в том, что он часто неожиданно появлялся именно там, где была очень нужна его помощь.
В общении с людьми о. Василий нередко юродствовал, говорил притчами, отчего его многие не понимали.
До глубокой старости оставался в душе озорным ребенком, мог с азартом играть с детьми. Чисто начинал бить скрученным полотенцем сначала себя, потом и всех окружающих, причем все с радостью просили «добавки».
Был очень прямым, обличал духовенство, за что был в немилости.
В нем удивительным образом сочеталась крайняя строгость и самая нежная любовь к своим духовным чадам. Он говорил: «Нужно быть строгим прежде всего к самому себе…»
БОЛЕЗНЬ И КОНЧИНА
Последние годы о. Василий жил в г. Печоры Псковской области. Старческой немощью и многими болезнями Господь очищал его душу для Царствия Небесного. Первое время его возили в Псково-Печерский монастырь служить и причащаться. Потом его причащали каждый день на дому иеромонахи монастыря. За 20 дней до кончины три дня были сильные боли, потом боль ослабела. Последние 17 дней жизни он ничего не вкушал, 7 дней не пил, но до последнего дня переживал пасхальную радость, пытался петь «Воскресение Христово видевше…» Перед смертью напряженно молился, пытался креститься. В конце три раза глубоко вздохнул и испустил дух.
Отпевание совершалось в первое воскресенье Великого поста – в день торжества Православия в Сретенской церкви Псково-Печерского монастыря, в которой находятся мощи прп. Симеона (Желнина) – его духовного отца. В отпевании участвовали 12 священников с разных концов России при большом стечении духовных чад. Приехали люди из Волгограда, Сургута и других городов. Лицо и руки восковые, лицо открыто. С утра была плохая погода, а после отпевания вышло солнце, открылось голубое небо, настоящая весенняя погода. Погребли протоиерея Василия в Богом Зданных пещерах Псково-Печерского монастыря в отдельной крипте.

Памяти новопреставленного протоиерея Василия Швеца

В ночь с 10 на 11 марта скончался 98-летний протоиерей Василий Швец. Мы ему обязаны важнейшим прорывом в правду нашей истории ХХ века о заступлении Царицы Небесной нашего народа в Великой Отечественной войне .

Примерно в 1986-м году пришли ко мне перепечатанные на машинке странички в неподписанном конверте - самое привычное для нас тогда чтение, самиздат, 3-й или 4-й экземпляр. Сверху стояло: «Казанская икона Божией Матери - благословение России и Петербургу». Автор указан не был. Я прочитал этот вдохновенный текст, который дышал великой любовью к Царице Небесной, к России, к Петербургу - и просто мурашки прошли по спине: вся наша история, вплоть до нынешнего времени, до Великой Отечественной войны - сплошное чудо Божией Матери! После этих удивительных страниц навсегда осталось великое благоговение к Казанскому образу Пречистой, невозвратная надежда на нашу Заступницу Усердную .

В конце их приводился для нас тогда совершенно новый, а ныне широко известный факт о том, что осенью 1941 года, в самые критические дни войны, митрополиту Гор Ливанских Илие (Караму) по его горячим молитвам явилась Матерь Божия и открыла, что нужно сделать, чтобы Россия не погибла. Открыть храмы, монастыри, духовные семинарии и академии; выпустить священников из тюрем, с фронтов, и им начать служить; Ленинград врагу не сдавать, обнести город Казанской иконой; перед этой иконой служить в Москве молебен; затем Казанская икона должна идти с войсками до границ России; икона эта должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя; когда война закончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена.

В сказании говорилось:

«Владыка связался с представителями Русской Церкви и с Советским правительством и передал им все, что было определено... Сталин вызвал к себе митрополита Ленинградского Алексия, митрополита Сергия и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия, ибо не видел больше никакой возможности спасти положение. Все произошло так, как и было предсказано».

После Победы, в 1947 году, митрополит Илия приезжал к нам. Он был награжден Сталинской премией; по согласованию со Сталиным ему подарили крест и панагию с драгоценными камнями из разных мест России - в благодарность от всей нашей земли.

Надо сказать, прочитав рассказ об этих событиях, я не отбросил его сразу, как «миф» - мол, это неправда. Неправда, потому что Сталин, каким мы его знали, не мог поступить, как верующий человек. Но ведь мог быть и другой вывод, простой и радостный: значит, мы не всё и не главное знали о Сталине. Весь дух этих страничек вызывал великое к ним доверие, к их замечательному неведомому автору - почему же нужно было одно принимать, а другое отбрасывать?

Радостный вывод - потому что забрезжила надежда: а что если в нашей истории всё было не так, как мы привыкли думать, как нас учили?.. Нет, выше, разумнее, красивее... Ведь и в 1917 году главными были не революции, а явление Державной иконы Божией Матери, о котором тоже было замечательно сказано в этом повествовании. Ведь и отношение к Царю-мученику Николаю, к монархии у нас все больше и больше менялось... Ведь и сама вера к нам так пришла...

Теперь, когда уже изданы тома с описанием чудес, происходивших во время Великой Отечественной войны, и сомнений никаких нет в том, что «Бог был нам генерал», как говорил А.В.Суворов. А как могло быть иначе? Но тогда это был первый, важнейший прорыв в правду нашей истории ХХ века. Важнейший прежде всего потому, что он давал нам возможность воздать дань благодарности Царицы Небесной за спасение нашего народа в том огненном испытании.

В нашей истории, как и во всей науке, во всем образовании, была тотальная атеистическая цензура, полная идеологическая блокада - она продолжается во многом и до сего дня. Но непреложны слова Спасителя: Несть тайно, еже не явлено будет, ниже утаено, еже не познается, и в явление приидет (Лк. 8, 17). Как оставался Ной в ковчеге и жизнь на земле продолжилась, так это важнейшее свидетельство донес до нас отец Василий.

Это сказание - миф? Да нет, скорее миф - то, что якобы такая великая Победа была дарована нам без заступления Царицы Небесной. Все победы во всей русской истории были дарованы Ею, она покрывала Свой Дом во все века - а тут вдруг оставила? Да Она же сама засвидетельствовала, что не оставила нас - явлением Державной Своей иконы в 1917 году.

Когда мы узнали об этом, когда стали приходить многочисленные свидетельства о чудесах в то время, то в нашу историю ХХ века вошел Бог - о Котором мы забыли, словно Его тогда и в самом деле не было, вошла Матерь Божия. И история обрела реальность, обрела объем, связь с Небом. Она перестала быть плоской картинкой, и в это двумерное пространство ее уже не втиснуть, как бы ни пытались это сделать некоторые ревностные борцы с «мифами».

В те годы и думать было невозможно о том, чтобы напечатать эти страницы где-нибудь, кроме домашней пишущей машинки. Ни в одном - даже действующем - храме не продавалось ни одной православной книги. Но скоро всё стало меняться. И, конечно, появилось желание попробовать напечатать это сказание, которое давало совершенно новый взгляд на нашу историю. А вдруг чудо совершится?

И все же, отдавая в печать, хотелось быть совершенно уверенным в историческом свидетельстве о митрополите Илие. Сказал об этом отцу Валериану Кречетову, настоятелю храма Покрова Божией Матери в Акулово под Москвой. А он:

А за что же ему дали Сталинскую премию?

Первые попытки напечатать сказание ничего не дали. Лишь в 1991 году, когда стала выходить газета «Русский Вестник», в ней был опубликован отрывок из него под названием «Заступница» - самый ныне известный, о Великой Отечественной войне. А в 1992 году полный текст сказания напечатал Вестник Московского общества охраны памятников истории и культуры. Наверху поставили: «Автор редакции неизвестен».

Однажды, как всегда в воскресенье, поехал я в Акуловский храм, заказал молебен Казанской Божией Матери... На службу приехал удивительный гость - очень живой седовласый старец. После литургии он сказал в храме огненное слово, в котором кое-что показалось мне знакомым.

Потом была общая трапеза, беседа, и уже к концу ее отец Валериан, посмотрев на меня, сказал:

Тут кто-то интересовался, кто написал о Казанской иконе Божией Матери...

И отец Василий теперь уже сам рассказал, как очевидец, о приезде митрополита Илии в 1947 году в Ленинград, о его встрече с народом в Князь-Владимирском храме у Тучкова моста, где и поныне красуется украшенная владыкой Казанская икона Царицы Небесной. Отец Василий даже жест повторил, с которым митрополит Илия вернул Сталинскую премию, сказав, что он монах, деньги ему не нужны, они сами привезли 200 тысяч долларов для детей-сирот погибших офицеров нашей армии.

Слово о Казанской иконе стало широко публиковаться. Но и сегодня можно услышать рассуждения о том, что это сказание - якобы «благочестивый миф». Причем, «основанием» для таких утверждений бывает лишь: «это невозможно», «нет документов»...

У предания документов по определению быть не может. Впрочем, и у писания тоже может их не быть. Ни печатей, ни подписей, ни «единиц хранения» у очень многих исторических источников, как известно, не было. Древние летописцы не делали ссылок, излагая события, но их летописи легли в основу нашей истории. А вот у поддельных «документов» могут быть все печати и подписи в избытке - но их, бывает, опровергают именно устные свидетельства очевидцев.

Современники той эпохи, люди святой жизни, молитвенники, наделенные священным саном и монашествующие, имеющие высокий духовный авторитет, приняли свидетельство отца Василия без сомнений и даже стали передавать его людям, устно и письменно.

Сын расстрелянного в 1937 году протоиерея Николая, протоиерей Сергий Лавров (1911-2001), прошел финскую войну, а когда уходил на Отечественную, его мать дала ему кусочек черного хлеба и сказала:

Откуси. Придешь - и доешь.

И положила за иконы.

«Служил Сергей в строительном батальоне железнодорожных войск, - рассказывает Светлана Леднева о нем в книге «Воин Христа, воин Отечества». - Он был командиром водолазно-понтонного взвода. Фашисты бомбили мосты, а наши воины их восстанавливали. Часто работали под шквальным огнем, под обстрелами.

В минуты затишья Сергей уходил куда-нибудь в лесок, там на пенечке раскрывал акафист перед иконой «Всех скорбящих Радость» и, вставая на колени, горячо молился. Всю войну до Кёнигсберга с ним прошли иконы Казанской Божией Матери и великомученика Пантелеимона.

А в деревне Переделки горячо молилась за своего любимого сыночка многострадальная матушка Елизавета. И... вымолила сына!»

Он вернулся в 1946 году - и доел тот кусочек хлеба.

«Сколько раз, казалось, смерть была неминуема, но «вся машина изрешечена пулями, а на мне ни царапинки», - вспоминал спустя много лет отец Сергий».

После войны его благословил на священство митрополит Николай (Ярушевич). Отец Сергий прослужил священником 52 года. В проповеди в своем храме Покрова Божией Матери в селе Игумново под Москвой на 50-летие Великой Победы протоиерей Сергий Лавров рассказал и о явлении Божией Матери митрополиту Илие.

Другой участник Великой Отечественной войны, известный всей России ныне здравствующий архимандрит Петр (Кучер), в проповеди на Покров Божией Матери также приводил это свидетельство.

Недавно Господь сподобил побывать на Куликовом поле и в Себено, на родине блаженной Матроны Московской - удивительно, но то и другое совсем рядом... В месте нашей первой Великой Победы в день Рождества Пречистой стоит храм, а в нем служит батюшка из Троице-Сергиевой Лавры. Мы вспомнили с ним незабвенного лаврского старца иеросхимонаха Моисея (Боголюбова; 1915-1992). Батюшка сказал про него просто - то, что и мы, знавшие его, чувствуем, ощущаем:

Он - святой.

Отец Моисей был великим почитателем Царицы Небесной. Рассказ о митрополите Илие он включил в свою книгу «Заступница Усердная».

Православный публицист Алексей Яковлев-Козырев, вместе с которым мы провели не один счастливый час в гостеприимной келье старца Моисея, где благословлялась, обсуждалась, писалась книга «Православие. Армия. Держава» (М., «Русский Вестник», 1993), в которую тоже вошло свидетельство отца Василия Швеца, недавно побывал в Ливане, в том числе в том подземном храме, где митрополиту Илие явилась в 1941 году Царица Небесная, и видел там ростовой образ Пречистой.

«Митрополит очень много молился Божией Матери, и чаще всего - в подземной церкви монастыря Дейр Сайидет эль Нурийя» (в переводе - монастыря «Свет Божией Матери»), - вспоминал личный секретарь Митрополита Гор Ливанских Илии Мата (Матвей) Зака Ассаад.

Митрополит любил Россию и русский народ. Он несколько раз ездил в Россию, и на службах всегда поминал в своих молитвах Россию и русский народ, желая счастья и успехов.

Во время Великой Отечественной войны митрополиту Илие Богородица открыла то, что нужно сделать, чтобы победила Россия, и повелела написать письмо Сталину. И Сталин выполнил всё, что передал ему митрополит Илия. Сталин был очень благодарен этой вести, так как начались успехи на фронте. Митрополит Илия стал другом Сталину.

Я говорю все это, потому что был секретарем митрополита Илии и председателем Церковного суда. Митрополит часто рассказывал об этих событиях, о России, о любви к России, о чудесах Божией Матери.

В горах рассказывают, что когда Илия был еще подростком, жил здесь, в Бхамдуне, то удостоился беседы с Царицей Небесной...

Во время Великой Отечественной войны многие ливанские батюшки, в том числе и митрополит Илия, молились о победе Советской Армии. Да и все православные Ливана молились за победу России.»

Почему же нужно упорно держаться мнения, что все подобные свидетельства - это якобы миф? И прежде всего - о приезде Сталина к блаженной Матроне Московской в 1941 году - событии, которое произошло примерно в то же время, когда молился в затворе митрополит Илия. Свидетельство об этом было вторым, столь же важным, пришедшим совсем с другой стороны прорывом в правду нашей истории ХХ века, подтверждающим и первое.

По одной причине: если их принять, то наш Верховный Главнокомандующий, стоявший во главе страны и армии-победительницы, был человеком верующим (вспомним, как равнодушно отнеслись наши военачальники к явлению Порт-Артурской иконы Царицы Небесной и чем закончилась русско-японская война начала ХХ века). «Не безбожником», по авторитетнейшему свидетельству Патриарха Алексия I. Следовательно, созидательной, государствообразующей личностью. А это значит, что тогда рушится главный коммунистический миф русской истории ХХ века о «культе личности», главное препятствие для понимания того, что произошло в нашей стране в это время. Этот настоящий миф, без кавычек, который по своей фантастичности можно сравнить только с теорией эволюции Дарвина, пытается представить сложнейшую борьбу, прежде всего невидимую брань, которая шла в нашей истории в ХХ веке, простейшим «объяснением» плохих черт характера одного человека, который якобы противостоял всему остальному народу, прежде всего добрейшим «верным ленинцам», и прочее, и прочее...

При этом даже верующие люди не замечают того, что, принимая этот миф и отвергая правду, они ставят под сомнение Покров Божией Матери над Россией в Великой Отечественной войне. А ведь для верующего человека эта ошибка должна быть куда важнее, чем слишком хорошие мысли о Верховном Главнокомандующем.

Батюшка Николай Гурьянов в подобных случаях говорил:

А разве мы что плохое о нем говорим?

Кому мы, православные люди, должны больше доверять в оценке главы государства и армии в это время, в том числе и посмертной: Патриархам Сергию и Алексию I, митрополиту Николаю (Ярушевичу) или безбожнику Хрущёву?

В день панихиды по И.В.Сталину Святейший Патриарх Алексий I, которому уже не было никакой причины опасаться «тирана», сказал не дежурные слова, а повторил то, что произнес И.С.Аксаков на смерть святителя Филарета, митрополита Московского: «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная...»

«Мы, собравшись для молитвы о нем, - говорил далее Патриарх в Богоявленском соборе, - не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с которым бы мы к нему ни обращались, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы...» (Журнал Московской Патриархии, 1953, №4).

Разве можем мы сомневаться в искренности этих слов, зная, что после этого - сразу после начала кампании по «разоблачению культа личности», в которой покойному ставилась, в том числе, вина за слишком хорошее отношение к Церкви, - в стране начались лютые безбожные гонения с закрытием тысяч храмов и монастырей?

О чем Сталин думал на самом деле, что он понял во время войны, а что хорошо понимал и до этого, чего хотел, чего не хотел, - это во многом еще тайна истории. Может быть, что-то делал, чего и не хотел. Может быть, чего-то хотел - но ему помешали. Это можно стараться исследовать, однако главный вопрос - не в этом. Не в личности Сталина. Главное - как в русской истории и в это безбожное, с одной стороны, время, а с другой - время высоких подвигов веры и самопожертвования, действовал Господь, Промысл Божий. Как сказался на событиях нашей истории ХХ века Покров Державной Владычицы.

Вся наша история, вера наша говорит о том, что лишь с помощью Божией, предстательством Божией Матери, молитвами всех русских святых, которые соединились с молитвами и военачальников наших, и нашего народа, «суд об Отечестве нашем был преложен на милость» и в это время. И ничего другого и быть не могло.

Если все эти факты, которые все больше становятся известными ныне, - идут, можно сказать, со всех сторон, - не согласуются с официальной исторической легендой, то это значит, что надо отказываться от легенды, а не от фактов.

Сталин сам говорил, что история - это не схемы, а факты. И со свойственным ему юмором добавлял, что для схематиков история делится на три периода: матриархат, патриархат и секретариат.

Насколько он был искренним большевиком, в том числе и богоборцем, а насколько он все это говорил и делал вынужденно, тактически, терпеливо ожидая удобного момента для решительных действий, и когда, в какие периоды своей жизни и нашей истории, - это вопрос, который до конца мы, может быть, так и не разгадаем. Но он останется для нас таинственным еще и потому, что он был в определенной степени таинственным и для самого Иосифа Виссарионовича - потому что прежде всего здесь действовал Господь, может быть и неожиданно для него, а уж Господь «что творит, никому не говорит». И если Господь захочет, то никто из людей ему не сможет противостоять, а может быть и не захочет, и будет через него действовать Господь так, какова будет Его святая воля.

Борьба шла между Богом и дьяволом и в СССР, это была главная борьба и в это время. Дьявол не был победителем в России в 1917 году. Все равно был «впереди Иисус Христос», как писал отец Василий, вспоминая Блока. Господь действовал и все эти годы. Матерь Божия Державная ни на секунду не выпускала скипетра и державы из Своих рук, ни на мгновенье не покидала Свой трон. Недаром Она пожелала (а без Ее воли это и не совершилось бы), и Ее Державная икона перешла из Коломенского в 1929 году на Красную площадь, в Исторический музей, где и пребывала до 1988 года, и всем видимым демонстрациям приходилось обтекать это место с Ее незримым ни для кого присутствием. Но оно было решающим в нашей жизни.

Однажды в одной из проповедей в день Казанской иконы Божией Матери отец Валериан сказал, что будет, видимо, и третий день празднования Казанской иконы - в честь победы в Великой Отечественной войне.

Это будет совершенно справедливо. Это будет исполнением повеления Царицы Небесной, сделанного Ею в 1941 году.

Наши благочестивые предки всегда отдавали дань благодарности Господу, Матери Божией, святым за их особые милости народу нашему. В честь победы над Наполеоном был воздвигнут величественный Храм Христа Спасителя. В благодарность Царице Небесной за спасение Москвы от нашествий Тамерлана в 1395 году, хана Ахмата в 1480 году и Крымского хана Махмет-Гирея в 1521 году мы празднуем трижды в году праздники в честь Владимирской Ее иконы, за избавление от польского нашествия в 1612 году - в честь иконы Казанской. Без заступления Небесной Владычицы, без Ее Державного Покрова (как поется в тропаре Казанской иконе) не было ни одной великой победы русского оружия в нашей истории.

Самая большая Победа не только в нашей, но и во всей человеческой истории была дарована Господом предстательством Царицы Небесной в Великой Отечественной войне.

Уже высказано благочестивое пожелание внести в месяцеслов нашей Церкви третий день празднования Казанской иконе Божией Матери 9 мая по новому стилю, в благодарность Заступнице Усердной за дарованную народу нашему Великую Победу. И праздновать его по чину празднования Покрова Божией Матери, как великий праздник (день Казанской иконы именуют «Русским Покровом»).

Тогда общенародный, всеми почитаемый праздник Дня Победы станет и церковным праздником, в храмах в этот день всегда будет совершаться праздничное богослужение, возноситься благодарственная молитва Христу Спасителю и Его Пречистой Матери за дарование народу нашему и воинству Великой Победы, и мы привлечем к нам новые милости Пречистой, столь желанные нам в это трудное время.

Вечная память протоиерею Василию и благодарность потомков!

Инструкция об оплате (откроется в новом окне) Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:

Другие способы помощи

Комментариев 16

Воронов, когда кажется крестится надо, а не молоть свою либеральную чепуху и кидаться ссылками с умствованиями хард-рок-игемена. Духоносный старец схииеромонах Моисей - доктор технических наук, крупный ученый-электротехник, мифами никогда не занимался. Митрополит, священики-фронтовики свидетельствуют, а некоему ФФ справки от нотариуса подавай.
Спаси Господи Вас, батюшка Николай, за чисто церковный материал о истиных Христовых пастырях. Вечная память протоиерею Василию и благодарность потомков!

15. Аноним : Эрику
2011-04-28 в 19:13

Уважаемый Эрик!
Вы же ратуете за празднования не в духе, а в реальности. В духе русское воинство торжествует всегда. И торжеству этому не будет конца. Так что не переживайте за дух. Да и о земном не печитесь. От Вас ничего не зависит.
Ваши характеристики, данные мне, хорошо характеризуют и Вас.

14. Ф.Ф. Воронов : Александру, на 13
2011-04-28 в 19:02

Христос воскресе, дорогой Александр!

Знаю, что многие люди сейчас, увы, думают (а особенно чувствуют), как выражено в этой статье. Но многие, включая меня, не испытывают никакой симпатии к усатому бандиту. Более того, мифы, объявляющие его православным, подобные изложенному, мне кажутся прямо кощунственными. Публикация подобного текста на Страстной седмице, пусть редакция этого и не хотела, была только "гнев вздвизающей". Хотя бы это нужно было понимать. А о цензуре речи нет. Наоборот, подобные взгляды заполонили, увы, сейчас . О чем можно только пожалеть. Считаю подобную мифологию помрачением и извращением сознания и совести, ничем иным.

Что касается наших предков, праздновавших Пасху в 1945 году, то Вы заблуждаетесь. Попробовал бы кто-нибудь праздновать Пасху открыто в действующей (советской) армии! Ну, с рядового спроса меньше, дали бы ему нахлобучку как "несознательному", а вот офицер бы как минимум звания лишился, а может и загремел бы, куда Макар телят не гонял. (Рядового бойца тоже посадили бы, если бы сильно упорствовал в несознательности.) Живо бы им объяснили, что не нужно обольщаться по поводу тактических колебаний линии партии и всяких там "послаблений церковникам". У Ленина-Сталина и покрупнее маневры бывали: нэп помните? А "головокружение от успехов"? Ничего, потом как миленьких в колхоз загнали! Вот и про колхозы тоже слухи пускали, что после войны их-де распустят, -- чтобы Иван охотнее воевал напоследок.

Не надо питаться опасной мифологией. Нужна трезвость.

Победа над гитлеровцами, да, без молитв нашей армии не досталась бы. Но не молитв сомнительного восточного митрополита (и уже тем более не самого усатого пахана, который если и молился когда, то только о своей шкуре, когда в 1941 для него жареным запахло), а наших святых новомучеников, которых Сталин и убивал успешно. Ради их святых молитв и просто ради того, что не перевелись еще тогда на Руси праведные православные люди, пощадил Господь нашу землю в тот раз. (Как Аврааму обещал пощадить Содом, если хоть несколько праведных там найдет; но не нашлось.) А вовсе не по превосходству нашего злодейства над гитлеровским. Не потому что тов. Сталин был "силой великой, нравственной". Тошно и читать это. (Как же был изнасилован морально патриарх Алексий, что якобы добровольно и искренне мог произнести такое?!)

Лучше задуматься о том, достанет ли в СЛЕДУЮЩИЙ раз у нас праведников, чтобы отвести от нас праведный гнев Божий, на ны движимый.

13. Александр : Поклон отцу Николаю!
2011-04-28 в 16:30

Замечательная статья!Благодарю отца Николая за слово Правды о Великой Победе!
А Ф.Ф. Воронову хотелось бы пожелать радоваться о Воскресении Христовом так же,как радовались в мае 45-го года наши отцы и деды на Светлой Седмице благодаря Господа и Богородицу за Победу. Не надо смущаться тем, что многие русские люди придерживаются иной точки зрения на нашу недавнюю историю и Сталина.Получается, чтобы Вас не огорчать мы не имеем право высказывать то, что думаем и чувствуем.Своего рода цензуру предлагаете. Можно было бы принять,ради мира на форуме, если бы не огромный поток клеветы во всех СМИ.А дает возможность и нам свою точку зрения изложить.Поверьте, уважаемый Ф.Ф. Воронов мы такие же православные русские люди, как и Вы. Господь со временем укажет,кто из нас прав. Но я надеюсь,что все мы не сомневаемся - Победу в Великой Отечественной войне даровал Господь по молитвам Пресвятой Богородицы.

12. Эрик : Re: Бог правду видит, да не скоро скажет
2011-04-28 в 12:16

Уважаемый аноним.

Воины, защитившие Родину, ВСЕГДА ЖИВЫ в памяти православного народа!

У Вас же получается, что живы только те, кто физически жив. Таким образом, у Вас материализм выше духовного, идеального! Вы - видимо - обычный атеист, советский человек, да еще обременный гнусным грехом ненависти к целым народам, в данном случае, к евреям.

11. Аноним : п.10 Эрик
2011-04-28 в 11:00

Уважаемый Эрик!
Когда не станет русских воинов-ветеранов, перестанут праздновать и эту Победу. Будут только широко и масштабно рыдать о Холокосте.
Так что не торопите события, возмущения Ваши обнажают нетерпение Ваше.

10. Эрик : Re: Бог правду видит, да не скоро скажет
2011-04-27 в 16:49

Известно для кого эта победа является самой большой... . Для советских...

Для русского народа - не является, потому что у русского народа так много побед над завоевателями (Хазарским каганатом, монголо-татарами, поляками в XVII веке, Наполеоном в XIX веке), что было бы непочтительно по отношению к памяти наших предков умалять те великие победы, говоря, что самая большая была только в веке XX... . Также, на мой взгляд, неправильно и непочтительно по отношению к нашим далеким предкам, отстоявшим независимость нашей Родины в прошлые века, так неестественно громко и навязчиво праздновать каждый год 9 мая и никак при том не праздновать победы над хазарами, поляками, монголо-татарами и французами.

Грядет 200-летний юбилей победы над Наполеоном, но что-то не слышно и не видно столь привычных по подготовке к 65-летию победы над Гитлером литавр нашей любимой пропаганды... . Может, для кого-то истории России до 1917 года не существует???

9. Ирина Фр. : Воронову Ф. Ф.
2011-04-24 в 20:04

А Вы не разжигайтесь, а высказывайтесь по существу, если есть, что сказать. Эмоции Ваши понятны, их облекать в словоформы не надо. Возразите вне эмоций.
Боюсь, что о. Николай, как и Дорогая Редакция, не меньше Вашего знают о Страстной Седмице, поэтому поучать их не надо.
Повод для статьи - реабилитация, восстановление доброго имени человека огромной величины. Освобождение его от ложного клейма, продиктованного сиюминутными политическими соображениями. Это немало, уверяю Вас. Может, о. Николай надеялся на Вашу толику смирения, обретенную за поприще Поста? На вновь обретенную способность хоть как-нибудь воспринимать отличное от того, чему нас учили-заучили с детства?

7. Ф.Ф. Воронов : Дорогой редакции.
2011-04-18 в 20:01

Дорогая редакция, вы поступаете крайне неразумно, с одной стороны закрывая форум на время Страстной седмицы, с другой, -- публикуя статьи наподобие вот этой, которые ничему не служат, кроме разжигания человеческих страстей как раз в то время, когда нам нужно еще раз задуматься о своих грехах и следовать в воспоминаниях за Господом Иисусом Христом, грядущим на вольную и спасительную для нас Страсть. Разве не очевидно, что содержание статьи как минимум пререкаемо? Зачем такое печатать именно сейчас?! На время Страстной седмицы наложите самоограничение и на самих себя и печатайте только чисто-церковные материалы.

6. Афанасий : Re: Бог правду видит, да не скоро скажет
2011-04-18 в 16:49

Самая большая Победа, дарованная человечеству Господом, это Победа над смертью на Кресте. Не мешало бы именно это вспоминать в Страстную Седмицу, а не заниматься оправданием богоборцев, уничтожавших Россию.

4. abccbs : Спасибо.
2011-04-18 в 13:47

Спасибо Вам, отец Николай, выводы, к которым я по многим размышлениям пришел о годах войны Отечественной, подкрепились приведенными Вами свидетельствами. Дополню услышанным в какой-то телепередаче: ведущий, рассказывающий об убранстве некоторой маленькой церкви в московском кремле (к моему стыду мне неизвестной), упомянул о том, что в ней во время войны молился Сталин, приводил свидетельства некоторых конкретных людей.
Еще раз, спасибо Вам. Храни Вас Господь.

3. Русский Сталинист : Слово Правды
2011-04-18 в 11:51

Вот оно- слово Правды!
И его надо повторять постоянно без устали до тех пор, пока Правда нашей истории окончательно не восторжествует над гнусной ложью и предательством последних 25 подлых лет.
А это в итоге неизбежно произойдёт.
Ибо не в силе Бог- а в Правде!
Как сказал наш Верховный Главнокомандующий- "Наше дело правое, враг будет разбит, Победа будет за нами!"
Так будет и на этот раз.

2. Салтыков Кирилл : Русский Покров
2011-04-18 в 09:30

Доброго времени суток всем!
Абсолютно согласен по поводу 9 мая, как третьего дня празднования Казанской иконы Божией Матери! Очень здорово, что наши дети могут узнать ТАКУЮ историю России и не однобокую "либеральную" оценку И.В.Сталина и наш советсий период. Помню, какое сильное впечатление произвела на меня публикация в "Русском вестнике" о митрополите Илие. у меня ни секунды не было сомнений, что это "миф", я как будто всегда знал, что так и было.

1. Александра 3 : Re: Бог правду видит, да не скоро скажет
2011-04-18 в 08:51

Отец Николай! Спасибо за статью.Спасибо за ПРАВДУ.Как ни замалчивают истину, она есть, её не спрячешь за искажением истории.
Воистину, Бог правду видит.
Храни Вас Господь.

tanikota :
https://tanikota.livejournal.com/138418.html
.

"И паки с Днем Победы! Победы, принесенной нам Богом и людьми – несмотря на всю тщету безбожия, в которую погружался наш народ после октября 1917 года и которая показала всю свою ничтожность в первые месяцы войны. Да, и тогда были настоящие герои – но были и сотни тысяч беспомощных жертв бездарного командования.
Впервые опубликован «твердый» факт о том, что в октябре 1941 года Москву на военных самолетах облетали священники с иконами. Сами понимаете, что без ведома Сталина этого произойти не могло.()

August 17th, 2009

В редкие часы долгожданного перерыву между службами
старец Василий Швец не унимался,
точно был соткан не из бренной плоти,
а из архангелоподобенного естества
и бодрственно продолжал заливаться
майским соловушкой,
в Серафимушке обретя
столь благодарственного слушателя.
Кроме неутолимой жажды служить и окормлять
так и непрозревший народ Божий,
в протопопе Василии
жил сокровенной дар
ваятеля церковенного мифа,
в каковом вроде как невзрачныя реалии
жизненной рутины,
подобно цирковому жонглированию,
нанизанныя друг на дружку
в причудливом ранжире,
вдруг играть починали
брульянтовой огранью.
Старец Василий и сам
погружённо жил в церковенном мифе,
окунаясь в него своей голосистой головушкой
и решительно вводя свою,
казалось бы, скромную персону
в ткань мировой гистории.
И как о том же свидетельствует ближайшой ученик
блаженного старца,
неугомоннай пустобрёх дедулькин-поскакулькин :
"К славе своей он шел долго и постепенно,
ваяя духовные сказы,<
буквально на глазах их перелицовывая и улучшая.
Знаменитый крестный ход с Казанской,
вокруг блокадного Ленинграда,
с течением лет обрастал эпическими деталями,
лепке поддался и образ Георгия Жукова,
а потом и самого товарища Сталина:
поначалу они только разрешили это пешешествие,
а затем и сами уже слёзно молились на коленках
перед ликом самой Чудотворной,
полагаясь только на её горнее ходатайство!
Как участник событий
отец Василий
принужден был
отправить себя в разведроту:
полз с Пречистой по окопам
мимо преклонённых пред образом солдатушек,
товарищей офицеров и даже комиссаров.
Через год он уже был личным шофером
самого товарища Сталина
и вёз Пречистую в правительственном линкольне.
В последний раз он уже стал лётчиком-истребителем,
чтобы вместе с Чудотворной облететь несдававшийся врагу Ленинград.
Когда я его, как человека никогда не нюхавшего пороха,
обращал внимания на очевидные "ляпы",
он тут же эпос свой претворял,
избавляясь от скользких шероховатостей.
Я никогда не считал его выдумщиком или фантазёром,
ибо сам частенько был свидетелем
того духоносного подъёма,
когда самые заурядные события
и даже целые биографии
претворялись в его устах
точно в пьедестальных Лукичей.
Помню как внук Серафима Вырицкого
показал мне настоящую биографию своего деда:
серо, убого,
события ни как друг друга не цепляющие,
и главное - никакого масштаба и выпуклости,
чтобы личность этого старца <хоть как-то "заиграла".
Поэтому и читаем мы сейчас в житии
прославленного вырицкого чудотворца
"от наития духа святага"
продиктованную свыше
версию блаженного старца Василия,
в какой, при былинном ея размахе,
нет ни капли исторической правды!"

August 15th, 2009

Скабарский старец Василий Швец,
пропаломничав на Пужаловой горе неделю,
стал милостиво уча "молодёжь",
устаканивать на ней свои благостливыя порядки:
Божественную литургию служили уже не поспешно,
как это нынче принято у "пагубогнусных никониян",
а как у него было заведено в Каменном конце -
чинно, с растановкою,
часов по шесть, а то и по все восемь.
Часа два пред нею старец проводил общую исповедь,
и ещё часа четыре после заамвонной молитвы истово проповедуя
открывшуюся ему "волю Божию":
"Бегите из Москвы, детки моя, бегите!
Москва - это Вавилон!
Скоро Господь покарает ее и вся она провалится под землю!"
Заезжия по святым местам московиты,
тут же было бросались распродавать свои московские хибары,
а старец разъяснив до последнего
про "апокалипсис прямо сегодни",
выносил на амвон
тетрадку стихотворных посланий живущим
от невинноубиенных во чреве матернем младенцев,
каковые во сне явились ему, старцу Василию,
и велели передать их слова людям,
и ещё их читал часа два:
"А вы, убийцы врачи,
В белых халатах палачи!",
или к матерям:
"Вы мажете кремами лица и руки -
За это ждут вас вечные муки!".
После обедни почти что уже столетний старец Василий -
по его же словам - бывший цирковой акробат,
сорвавшийся с подкупольный высоты,
и шмякнувшийся прямо головушкой,
но почему - то сильно повредивший себе токмо ноги,
и он же - ближайший ученик академика Павлова,
ещё целый час остававшийся до начала вечерни,
благословлял благодарных старчествующему авве прихожан:
"Сложи руки, а я тебя благословлю три раза,
а ты следи внимательно глазами,
за концами моих пальцев. Понял?"
Когда же благословил меня в третий раз, то спросил:
"Чувствуешь теперь особую благодать сюда?"-
и со словом "сюда" ткнул перстом в середину моей согнутой лодочкой ладошки.
"Нет, батюшка,- говорю,- "особой" не чувствую".
"Это, брат, особая благодать,-
ответствовал мне на сие старец,-
условный рефлекс называется!"

August 14th, 2009

"Святый царю Искупителю Николае, моли Бога о нас!",
"Святый преподобномучениче Григорие, моли Бога о нас!",
"Святый праведный Иосифе, моли Бога о нас!" -
то 14 августа 2000 году,
когда очередной собор нечестивых
собрался под сводами собора храма Христа Спасителя,
чтобы снова высказать очередное "Фи!"
канонизации царя Искупителя,
вёрстная гусеница крестного хода,
оглашая окрестности
козлогласовательным рёвом,
взбиралась к Николо Гороховецкому монастырю.
Опричное войско царебожников,
пужая обывателей
своим благостливым звероподобием,
поднялась на Пужалову гору,
как на духовный Олимп
всерусского возрождения.
От лицезрения отборнейших сил
православного сталинизма,
у Серафимушки невольственно
перехватывало дыхание и спирало в груди.
В самом воздухе
веяло предгрозовой решительностью,
именно здесь то и дать
последний и решительный бой
разсевшимся на седалищах Моисеовых
духовным саботажникам.
Слово старца Василия Швеца
было как всегда зажигательным.
От его пламенных воспоминаний
("Как сейчас помню...")
как слёзно бывало и целыми нощами напролёт,
Иёсиф Виссарионыч с Георгием Константиновичем
молились пред образом Пресвятой Владычицы,
первой обильно замироточила икона святаго Иёсифа,
следом потекла слёзками икона Иванушки Грозного,
и кровию почала заливаться
икона святого Григория Распутина.
И о чудо: на соборе архиреовом,
каждый деспота вставал,
чтобы сказать царю батюшке своё беспощадливое "анаксиос",
но вместо этого их усты,
вопреки их воле,
глаголали "Аксиос, аксиос, аксиос!"

July 28th, 2007

Прильпе, государи мои,
живенкай язычок-с мой
в гортани моему,
и трость моя скорописца
изнеможе
в бессилии описать ту историческую встречу
на Печёрскай Эльбе
двух починающих старчиков
земли той сермяжной.
Три дни и три ночи без умолку
отец Василий Швец лил пули
и уже было начал отливать колокола,
сказываючи про то,
как он был личным шофером
самого товарища Сталина
и как сам Иёсиф Виссарионыч
самолично вручил ему Пречистую
с приказом на правительственной Эмке
объехать - кресный ход совершить
вкруг осаждённого Ленинграду:
"Живота свово не жалей!" -
"Служу Советскаму Союзу!"
Златоуст наш, внимая тому эпосу красному,
ворочался в беспокойстве на печи своей,
горестливо сознавая, что
с такой биографией, как у него -
питерцу, универной крысе, да исчо и филологу,
в дамки, простите, в старцы
уже никак не выбиться.
Так и расстались оне,
нахватавшись друг от дружки
премудрости велией.
Старцу Василия уж больно понравилась печь,
и он у себя в алтаре завёл кровать,
на какой и дремал во время кафисм
и на канонах, на ней же,
сердешной,
тягал пудовы гантели.
А Сенной погост прославился батькой,
родом, конечно же, от сохи и деревенскай семьи,
двадцать годков уже как
в расслабленном прозорливстве
почивающем.
И ехали к тому батьке
из Магадану, и Хабаровска,
Биробиджану и Черкасс,
Питера и Москвы
генералы и адмиралы,
коммунисты и лекторы-афеисты.
Двенадцать тыщ православных именовали его
своим отцом духовным,
и, как тайком сказывали,
сам Горбач с Раис Максимовной
прилетали к нему на вертолёте.
Златоуст наш уже и вовсе ничего не глаголал -
только мычал собе под нос,
а расшифровывала те проречения
его попадья, забросившая школу
и отдавшая себя уже всю без остатку
профетичнаму служению.
И на вопрошание генерального
о стёжке-дорожке
протолмачила тогда загадошно:
"Старец говорит: бойся алкаша таёжнаго!"
Что Раис Максимовна тогда и скумекала,
как приказ на рубку лозы виноградорной.
Печь старцеву соделали самоходной,
и от дому до храму святого,
где уже и яблоку не было, где упасть,
она двигалась сама по себе,
и, сдвинув - ещё боле сплотив
трепетавший народец,
останавливалась по праву руку
от иконы аналойной.
Попадья толкала старчика в бок,
и он, разбуркавшись,
мычанием починал всенощно бдение.
Пел партесной московский хор
с Лександрушкой Юрловым,
а "Ныне отпущаеши"
солировал сам Иван Козловский -
все до едина духовны чадца батюшки.
Старец просыпалси
и починал Ивану Сёмёнычу мычанием же и подпевать,
к ещё большему страху почитателей:
"Уж не хочет ли старчик нас покинуть?"...

И чем больше наш деревенской Златоуст
титанически претворял себя
в героя нашей русской античности -
дурачка-печнаго лежебоку,
тем более известность его росла.
Он уж и вставал-то
только что на обедню,
а так благочестивой наш народец подползал
к печи и задавал вопросцы жизненны:
"Батюшко, а кого же я рожу-то?" -
"Кого Бог пошлёт!" -
раздавалося сонливо с печи той.
"Батюшко, а как кликать-то
будут мово робёночка?" -
"Kalakazo, дурёха!" - и отец наш родимой
поворачивался на другой бочёк-с.
И первым, кто растрезвонил
про прозорливца новаго
на Сенном погосте,
на печи почивающего,
был, конечно же, Добчинско-Бобчинский
Печёрскай округи
протоиерей Василий Швец из Каменного конца.
Про сего достопочтеннаго церковного Гомера
земли Русской,
я уже поминал в своё время
().
И конечно, в сем словоохотливом деде Щукаре
трудно было опознать урождённого питерца,
да ещё и доктора медицины,
и к тому же - сподвижника академика Павлова.
Вряд ли сам отец Василий
читал труды нашего Нобелевского лауреата -
примитивную физиологию,
на основе какой атеисты
решительно метали
свои вульгарны копья
и в религию, и
в самого Господа Бога.
Но для деревенского мальчишки
Павлов был идолом -
потому отец Василий и сдружил себя с ним,
и себя соделал доктором,
очевидно, по резанию собачих мозгов,
и, может быть, потому
в его лубочных сказах
сам товарищ Сталин
и маршал Жуков и смотрятся не иначе,
как ставшия на задни лапки
булгаковския Шариковы.
Духовенство наше более всего страдало
от ушибленности своей маргинальной,
и магическое воздествие
всегда оказывало
на церковно гетто наше
университетское образование,
громкия звания и степени.
Никодимушко Ротов мальчишку со светским высшим
сразу определял в Духовную Академию
и себе родимому, тож от этой же
провинциальности глухоманной,
благословил настрогать двухтомнай диссер
про Папу Римскаго.
Диссертация Алексея Ридигера состояла уже
из шести томов,
и вряд сам Талиннский митрополит
смог её хотя бы пролистать целиком.
И на фоне Синодальных самозванцев,
за бугром привиравших и лгавших
про наши свободы
всегда натужно и хамски грубо,
эпососказительное дарование
Василия Швеца
блестит как надраенная до блеску
каска пожарного -
и работа старательная очевидна,
и хитроватый мужицкий прищур
из-под нея...

10 марта окончил подвиг земной жизни один из старейших священнослужителей Русской Православной Церкви, заштатный клирик Псковской епархии протоирей Василий Швец.

Отец Василий прожил 98 лет, его жизнь началась в дореволюционной России, детство пришлось на время Гражданской войны, в молодости он попал под раскулачивание, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Почти полвека он жил светской жизнью, поздно откликнулся на Божие призвание, но Господь дал ему послужить долгие годы с огромной ревностью. Священный сан принял в 50 лет и 48 лет прослужил у престола, претерпев все тяготы хрущевских гонений. После 1990 года, выйдя за штат, много лет занимался миссионерской деятельностью как духовник паломнических групп в поездках к святыням православия по всему миру.

В 1929 году умер отец и Василий отправился на Донбасс, работал на Конд-ратьевской шахте и учился в вечерней школе рабочей молодежи. Однажды мать приехала навестить сына, увидела его среди шахтеров с черным лицом, поднимающимся из шахты, и даже не узнала. Она запретила Василию там работать, и он поступил в техникум по специальности «горячая обработка металла» в шахтерском поселке неподалеку от Луганска. Из техникума его исключили: выяснилось, что он происходит из семьи кулаков, кроме того, обнаружилось, что Василий в документах прибавил себе два года, чтобы разрешили работать в шахте.

В конце лета 1941 года Василия Федосеевича направили заместителем начальника одной из четырех партий в экспедицию на Север с целью наметить трассу будущей железной дороги из места, где находились лагеря заключенных, по кратчайшему пути во внут-реннюю часть страны. Это делалось для того, чтобы можно было вывезти заключенных.

Во время войны Василий Федосеевич организовал труппу, которая выступала перед бойцами с акробатическими и силовыми номерами, клоунадой, пели смешные частушки про Гитлера. Однажды во время выступления Василий Федосеевич жонглировал двухпудовыми гирями. Сидевший в зале командарм не поверил, что гири настоящие, вышел на сцену, чтобы разоблачить «силача». Однако едва смог оторвать от пола эти гири под смех всех собравшихся. Тогда командарм громко сказал: «Раз у нас есть такие богатыри, никто нас не сможет победить! Представляю нашего богатыря к медали «За отвагу» и приказываю давать ему двойной паек!» После этого случая ему до конца войны выдавали двойной паек.

Вернувшись после демобилизации в Ленинград, Василий Федосеевич долго не мог устроиться на работу, пока не встретился со своим однополчанином, который предложил ему престижную и хорошо оплачиваемую работу начальника снабжения Леншвейпромсоюза Ленинградской промысловой кооперации. В это время началось постепенное его обращение на путь духовного служения. Рубежом в жизни Василия Федосеевича стал рассказ митрополита Гор Ливанских Илии (Карама) во время его пребывания в Ленинграде (в 1947 году). Он поведал о том, как предстательством Пресвятой Богородицы была спасена Россия во время Великой Отечественной войны. В 1948 году получил в подарок Евангелие.

Переворот в сознании Василия Федосеевича произвело посещение старца Серафима Вырицкого в 1949 году — они беседовали всю ночь. Старец пророчествовал о судьбе России и Православной Церкви. Отец Серафим благословил Василия Федосеевича поселиться в Вырице, после чего он купил половину дома в поселке.

27 января 1952 года Василий Федосеевич женился на Ольге Константиновне. Та ждала его всю войну. Венчались в Троицкой церкви на Спасской улице Ленинграда 6 февраля 1952 года. Впоследствии по благословению старца Симеона Псково-Печерского супруги стали жить как брат и сестра. А когда супруг пошел работать в церковь псаломщиком, чтобы подготовиться к принятию священного сана, жена подала на развод — ее убедили в этом сестры.

Теперь главным содержанием его жизни стали вера и Церковь. Василий Федосеевич близко общался с преподобными Серафимом Вырицким, Кукшой Одесским, Симеоном Псково-Печерским, Амфилохием Почаевским. Близко знал валаамских старцев, которые жили в Псково-Печерском монастыре.

В 1954 году Василий Федосеевич впервые приехал в Печоры, исповедался у старца Симеона и стал приезжать к нему постоянно. Старец принял его в число духовных чад. Каждый год на лето Василий Федосеевич приезжал в Печоры и работал там. Отец Симеон позволял ему жить в своей мастерской; по словам отца Василия, это был один из счастливейших периодов в его жизни.

Однажды он приехал в Печоры к отцу Симеону с портфелем, где были рентгенограммы и фотографии для чужих диссертаций. Старец посмотрел их и спросил: «Это с живых людей?» Василий Федосеевич ответил: «Нет, с мертвых». Старец сказал: «Мертвыми занимаетесь, а живые гибнут! Нам священники нужны». «Я уже старый», — возразил Василий Федосеевич, на что старец сказал, что у Бога годы никто не считал. Старец Симеон благословил его принять священство, предсказав долгую жизнь. Исполняя благословение старца, он решил стать священником, но перед этим произошло еще немало событий.

Однажды в Вырице на даче Василий Федосеевич молился: «Господи, пошли мне человека, которому нужно помочь». Тут же слышит стук в дверь. Оказалось, это цыганки, которых много в Вырице, пришли попрошайничать. Василий Федосеевич удивился, взмолился: «Господи, кого Ты мне послал?» Спросил у цыганок, крещеные ли они, есть ли у них крестики, рассказал о вере и Церкви. А потом сказал: «А теперь я дам вам всё, что ни попросите». Цыганки попросили у него только крестики и больше ничего не взяли. Отец Василий сделал вывод, что Господь призывает его помогать людям не материально, а духовно.

В 1963 году рукоположен архиепископом Псковским Иоанном — 28 августа во диаконы и 24 сентября во священники.

С 1963 по 1990 год был настоятелем Свято-Никольского храма села Каменный Конец Гдовского района Псковской области. Он сознательно выбрал самый бедный и удаленный приход, чтобы потрудиться и восстановить разрушенный храм. Жизнь на приходе была беспокойной: постоянные конфликты с уполномоченным, вызовы к начальству, угрозы, штрафы за то, что крестил и служил молебны в соседних деревнях на дому, за постройку сторожки при храме, за совершение крестного хода. Власти заставили правящего архиерея отправить отца Василия на покой по возрасту, о чем пришел указ. Батюшка спрятал этот указ в бумажник и продолжал служить. Владыка был доволен таким исходом дела.

Выйдя за штат 1 января 1990 года, отец Василий до 1995 года ездил служить в Каменный Конец. Потом несколько лет жил в Москве. Последние годы жил в Печорах. Главным содержанием его жизни в эти годы стала миссионерская деятельность по всей стране и в постоянных паломничествах по святым местам за границей. Батюшка совершил множество паломнических поездок в Иерусалим и по святым местам Греции, Италии, Польши.

Отец Василий выделялся горячим молитвенным настроем, многие годы молился по ночам со слезами. Даже в холодном алтаре во время молитвы обливался потом. Много раз ему предлагали монашеский постриг, но он отказывался и говорил: «Я и так монах по духу, а если меня постригут, вы меня больше не увидите (монашество он понимал как затвор). Останусь как есть».

Старцы советовали ему сидеть на месте в Каменном Конце и служить каждый день Литургию, но сам отец Василий главное призвание свое видел в апостольской проповеди, и с этим может согласиться каждый, кто имел счастье общаться с ним. Он действительно имел дар проповеди, дар зажигать в сердцах огонь евангельской веры. Скольких людей привел он в храм, исцелил от вредных привычек (курения, пьянства), из теплохладных превратил в ревностных христиан!

Он отличался крайне благоговейным и истовым совершением богослужения. От всех присутствующих требовал строгого молчания, обязательных поклонов на трисвятом и на «приидите поклонимся…» Богослужение длилось по восемь — десять, а иногда до 16 часов.

Отец Василий служил Божественную литургию практически ежедневно, стараясь не пропускать ни одного дня даже во время многочисленных поездок по стране.

Отец Василий сам был постником и учил строгому посту всех приезжавших к нему. После войны перестал есть мясо. Став священником, перестал вкушать молочные продукты. Не вкушал пищи в первую седмицу Великого поста и Страстную, все пятницы и накануне всех праздничных служб. Спал как можно меньше.

Отец Василий был человеком темпераментным, и с ним было не всегда легко, но он оставался настоящим подвижником, не давая себе ни минуты покоя. Даже далекий от Церкви человек, находясь рядом, мог ощущать его любовь к людям и Богу и веру, ту веру, которая способна творить чудеса. Не раз отец Василий своим советом и участием оказывал решающее влияние на жизнь и судьбу многих людей.

По характеру и активному отношению к жизни ему надо было находиться постоянно среди народа. Он был поистине народным старцем, постоянно ездил по близлежащим городам — в Сланцы, Нарву и в дальние места — в Ленинград, Москву, Волгоград, в Молдавию, на Украину.

Очень многих исцелил он от телесных и душевных болезней исповедью, соборованием, причастием, горячей молитвой. Отцу Василию много раз предлагали взять на себя отчитку больных и одержимых, но он не одобрял отчитку и считал более действенным средством генеральную исповедь, строгий пост, соборование, причащение.

Отец Василий тонко чувствовал волю Божию, что проявлялось в советах и в том, что он часто неожиданно появлялся именно там, где была очень нужна его помощь. В общении с людьми отец Василий нередко юродствовал, говорил притчами, многие его не понимали. В нем удивительным образом сочетались крайняя строгость и самая нежная любовь к своим духовным чадам. Он говорил: «Нужно быть строгим прежде всего к самому себе».

Последние годы отец Василий жил в Печорах Псковской области. Старческой немощью и многими болезнями Господь очищал его душу для Царствия Небесного. Первое время его возили в Псково-Печерский монастырь служить и причащаться. Потом его причащали каждый день на дому иеромонахи монастыря. За 20 дней до кончины три дня были сильные боли, потом боль ослабела. Последние 17 дней жизни он ничего не вкушал, 7 дней не пил, но до последнего дня переживал пасхальную радость, пытался петь «Воскресение Христово видевше…» Перед смертью напряженно молился, пытался креститься. В конце три раза глубоко вздохнул и испустил дух.

Вечная ему память!

Иеромонах Александр (Дзюба),
Александр Трофимов,
фотографии из личного архива авторов и Ларисы Беляевой

Фоторепортаж, посвященный прот. Василию Швецу, смотрите

Василий швец. Православная мифология конца XX века

Комментарии