Расписание курсов Густава Водички«Малая литературная форма. Густав Водичка: «Если бы Ющенко начал аресты и даже расстрелы, все бы ему аплодировали Густав водичка сколько стоят курсы

От автора

Посвящается маме и папе

Глава 1. Пределы рая

Родина дремлющих ангелов

Украина - это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал - упорное ожидание бесплатного чуда.
Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Украинцы с этим не согласны. Мы триста лет сидели сиднем в центре Европы и ждали “самостийности”. Бог не выдержал такой наглости и свершил чудо. Удовлетворенные результативностью своей религии, мы ожидаем других чудес. Например, процветания и благополучия. При этом нас не пугает время и кратковременность жизни. Мы ведем себя, как бессмертные люди, которым не падает на голову кирпич, но зато падают мешки с твердой валютой.
Украинцы - это нация, полностью лишенная комплекса неполноценности. Из всех видов ожидания мы избрали самую зрелую философскую форму. Как индивидуумы с окончательно сложившимся представлением о мире, мы вгоняем окружающую жизнь в понятные нам алгоритмы развития. Все “зная”, мы пребываем в постоянном ожидании, опираясь на заготовленные ярлыки. Очередной парламент для нас - ничто. Очередной премьер для нас - никто. Флот - это то, что делится само по себе. Гривна - это рубль. Свинья - это сосед. А сало - это продукт.
Активные деловые люди в наших глазах выглядят, как озабоченные меркантильные дураки, лишенные традиционной украинской духовности. А с другой стороны, они подтверждают ожидаемые нами чудеса. Не двигаясь с места и не предпринимая каких-либо усилий, мы наблюдаем за переменами вокруг: нашествием иномарок, строительством новых магазинов, появлением диковинных товаров. Мы смотрим на все это, как на закономерное следствие своих ожиданий. Теоретически у нас все есть. Главное - этого дождаться.
Незыблемость тихого украинского рая очевидна. Турки с москалями приходят и уходят, а девочки с веночками и дедушка с бандурой пребывают вечно. Свою главную религиозную песню мы сделали государственным гимном. “Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi” - то есть сами по себе... “Запануєм i ми, браття, у своїй сторонцi” - то есть когда-нибудь, сейчас нам не до этого. “Ще на нашiй Українi доленька доспiє” - другими словами, сытый украинец незрелыми плодами питаться не привык.
Для нас судьба - это не факт настоящего времени, а нечто до сих пор несуществующее. Все, что с нами происходит, не имеет никакого значения, потому что в каждом украинском доме обитают монахи похлеще буддийских, знакомые с невиданным чувством нирваны.
Нам странно наблюдать за поведением американцев, англичан, французов, русских и так далее. Они постоянно лезут в мировую историю, что-то декларируют, “выпендриваются”, нападают на соседей. То есть ведут себя, как ущербные люди. Сидя на пороге своей хаты, которая с краю, мы медленно жуем галушку и не можем понять, чего это немцы постоянно лезут к нам во двор. Может, они нам завидуют? Этих гансов не разберешь: то они корову забирают, то гуманитарную помощь суют. Складывается впечатление, что весь мир танцует перед нами на задних лапах и пытается привлечь к себе внимание. Наверное, окружающие нас народы не могут догадаться, что нам на них даже плевать скучно.
Украина самодостаточна. Это российскую птицу-тройку постоянно гоняют или на Аляску за снегом, или в Порт-Артур за мордобоем. А нашим задумчивым волам ходить некуда и незачем, ну разве что в Крым за солью.
Украинская философствующая душа не приемлет резвых нордических мыслей или поступков. Ведь ожидание чуда - это сложнейшая внутренняя практика. Она не позволяет нам отвлекаться на суетное. Только хрущи, которые “над вишнями гудуть”, имеют право тревожить нас по вечерам. Нас бессмысленно чем-либо соблазнять. Изначально поместив себя в центр Вселенной, мы существуем в ином измерении. Нам не нужна целеустремленность. Мы сами являемся целью. Мы ни в ком не испытываем нужды, но в нас нуждаются все: варяги любили у нас пожить, татары - поживиться, Петр I не мог без нас построить Петербург, его дочь не могла спать без нашего мужчины. Сталину мы помогали охранять лагеря, а Гитлеру - воевать. У нас так много чудотворного здоровья, что даже Чернобыль мы согласились взять на себя.
Мы запросто помогаем решать проблемы соседям, потому что своих проблем у нас нет. Люди наблюдательные это давно заметили. Русский писатель Иван Бунин был яростным хохломаном. Он неустанно повторял, что украинцы - это абсолютно реализованная, эстетически совершенная и гармонически развитая нация. Что ничего подобного в мире больше нет. Бунин, конечно, не ошибся.
Украинцы превосходны не в своем умении ожидать, а в том, что они сами являются чудом. Как совершенные создания, мы ничего не создаем. Откровенно проявленная гениальность обиженного “кріпака” Шевченко - это неприятное исключение, подтверждающее правило: совершенство в декларации и развитии не нуждается; оно помогает развиваться только тому, что существует за его пределами. Украинские священники, писатели, поэты, художники, политики, полководцы, режиссеры, актеры, певцы, конструкторы, ученые, изобретатели, умельцы вечно разъезжают по миру и объявляют себя русскими, американцами, турками, поляками, французами - кем угодно, чтобы бедные, ущербные народы имели повод гордиться собой.
Украина - родина дремлющих ангелов. Ее безмолвное ожидание наполняет чудесами планету. Ее нельзя завоевать, поработить или уничтожить. Она не чувствительна к событиям. Ее жизнь не протекает и не происходит. Она вне событий и времени. Она не помнит свой день рождения и не знает своего возраста. Она сама себе достойный собеседник. Ей не с кем спорить и нечего доказывать. Для нее уже все произошло.

Справка землемера

История мира - это победа Человека над Землей. И только история Украины - это победа Земли над Человеком.
От Бога всем досталось понемногу: немцам - колбаса, французам - лягушки, британцам - королева, неграм - бегемоты, индусам - точка на лбу, а украинцам - третья часть всех запасов чернозема.
Этим примечательным фактом мы часто и нагло гордимся, упуская из виду, что изобилие в таких масштабах равноценно катастрофе. Голуби, живущие на элеваторе, от тяжести раскормленного тела теряют способность летать и служат пищей всем, кому не лень.
Конечно, с виду мы не похожи на людей, избалованных сладким и жирным. Однако сытость у нас в крови. С каменного века люди, проживающие на территории Украины, могли не думать о завтрашнем дне. Кочевнику и земледельцу здесь редко приходилось отдыхать, потому что редко приходилось напрягаться. Всего было вдоволь, и жадность у нас определялась позой тела. Кто хотел больше - тот на карачках стоял дольше.
Излишек продуктов у нас порождал целые общины ленивых романтиков. Можно было годами, почесывая пузо, любоваться звездами где-нибудь на Запорожье и думать о вечном…
Эту лавочку тихо прикрыли, но романтиков меньше не стало. Ситуация напоминала застольную сцену: водка, салат, колбаса и реплика: “Ребята! Зачем нам ходить на улицу, у нас же все есть”.
Стратегия выживания, в прямом смысле, лежала под ногами. Семьями и в одиночку украинцы могли спокойно жить на отдаленных хуторах, не испытывая нужды в соседях. Плодородие земли и замкнутое натуральное хозяйство гарантировали длительную автономию. Общинная жизнь для нас была вынужденной мерой для совместной обороны и, как правило, весьма непрочной.
К примеру, у древних египтян без совместного общинного труда на урожай рассчитывать не приходилось. Строительство оросительных систем требовало усилий множества людей и организаторских талантов. Отсюда вытекали порядок, бюрократия, империя, пирамиды и прочая дрянь, от которой романтики дохнут.
Именно этого добивались большевики в 33-м. Ведь главное чудо советской империи - не полет человека в космос, а умерший от голода украинец. Грандиозность этой операции поражает воображение. На огромной территории в каждый дом, сарай и ямы врывались люди с целью забрать даже помои. Это мистика в чистом виде. Украинцам доказали, что надежда на силу земли не спасает, а гробит.
Уроков мы не извлекли. Нас радует не консерватория, а домашняя консервация. Наше массовое выживание на шести сотках без применения спецтехнологий - оскорбительный вызов всему цивилизованному миру. Нам начихать на все валютные фонды. Для украинца валюта - это не цифры в компьютере, а запасы в погребе. Ядерное наследство здесь, конечно, ни к чему… Нация определилась - лучше летом ползать на карачках, чем зимой ходить в штыки. Каждый сажает, что может: американцы - наших премьеров, а мы - картошку. Причем картошку у нас сажают все, начиная с министра культуры и заканчивая прачкой.
Это явление давно вышло за пределы разумной необходимости. Украинское огородничество превратилось в своеобразный культ с ритуалом жертвоприношения. Когда, не считаясь с расходами, состоятельные люди нанимают рабочих следить за фамильными грядками, - это уже не издержки человеческого фактора, а зловещий триумф чернозема.
Источник изобилия сделался причиной нашей болезни. Прямо посреди огородов мы строим космические корабли, на которых некуда летать, собираем танки, на которых не воюем, и воспитываем гениальных людей, в которых не нуждаемся.
Весь мир порывается туда, где еще не был. И только нам хочется туда, где нас уже нет: на теплый, утопающий в зелени хутор, где будут “мама молодая и отец живой”. Мы, ленивые набожные романтики, крылатые бездельники земного рая, не можем поверить, что земля нам давно не помощник. Польские и турецкие труженики, которых мы регулярно вешали, сегодня выглядят сильнее нас. Неужто и в самом деле труждающийся достоин пропитания? А нам так долго верилось, что пропитания достойны только мы!
Где-то за пределами Украины на камнях, песке и болоте выросли страшные сказочные царства, в которых за деньги тепло и вода… Они желают, чтобы и мы заплатили. Как будто украинцы способны забыть тысячелетнюю Божью благодать ради занятий кредитными процедурами.
Мы же понимаем, что суетный труд не для нас, и, если вареники сами в рот не залетают, значит, погода нелетная.
Сдаваться нельзя и терпеть бессмысленно. Остается землю закатать асфальтом и начать новую жизнь. Моковка расти не будет… Зато романтики смогут ходить строем, рисовать мелом и кататься на роликах.

Селекция угрозой

Мужчины, не способные отвечать за свои слова, не смеют называться баями, беками и ханами - они просто скромные дехкане. Однако скромность в условиях современной демократии считается недостатком и господский титул примеряет всякий, кто остался без присмотра. С некоторых пор украинское общество утратило иммунитет к лидерам низкого качества.
Неустанно повторяем, что мы - дети казацкого рода, но нас, почему-то, не смущает тот факт, что члены запорожского рыцарского круга детей старались вовсе не иметь, тем более таких, как мы. Если бы хоть один запорожец появился сегодня где-нибудь на улице - современная публика наложила бы в штаны от страха. Какой там “Беркут”, какая “Альфа”! Даже видавшие виды современники ужасались этому легиону экстремистов и высказывали свое сочувствие их старшинам. Ведь занимать какую-либо должность в пределах степных вольностей было смертельно опасно.
Казак - это не гопак, а (согласно научному определению) лично свободный и вооруженный мужчина. Подчиняться случайным людям было не в его правилах. Поэтому в основе школы запорожского лидерства лежала прямая угроза. Прежде чем выпячивать грудь и раздувать щеки, запорожец задавался вопросом: “А не тонка ли у меня кишка?” Исходя из многочисленных примеров, он знал, что завоевать здесь доверие общества и не оправдать его - означает верную гибель.
Каждый казак, решившийся выделяться своими достоинствами из общей массы, рисковал быть избранным на должность. При этом его согласия никто не спрашивал. Отказаться от предложенной чести можно было только символически, не более двух раз. Если кандидат начинал упираться по-настоящему, то, в лучшем случае, его могли сделать инвалидом, чтобы впредь не выдавал себя за крутого.
Принимая должность на годичный срок, запорожский лидер буквально ходил по лезвию ножа. Сотни глаз внимательно следили за каждым его движением. Малейшее нарушение действующих законов, или коллективных представлений о справедливости, немедленно бралось на заметку. За редким исключением, до окончания положенного срока должностное лицо считалось неприкосновенным. Но после очередных перевыборов грешное руководство кончали на месте. За теми, кто уцелел, пожизненно оставалось почетное право носить звание “Бывший кошевой” или “Бывший судья” и т. д. Это служило своеобразной компенсацией за вредность и проявленное мужество.
В то время в Украине даже самый признанный и сильный авторитет не мог чувствовать себя в безопасности. Богдан Хмельницкий, к примеру, носил под шапкой бронированную мисюрку. Потому что друзьятоварищи периодически норовили проломить ему голову в собственных апартаментах.
Украина была обществом вооруженных мужчин, и лидер получал обратную связь не газетными публикациями, а свинцовыми шариками. Это обязывало. Продуктивно работая на благо коллектива, казацкая старшина не расставалась с булавами и перначами, чтобы в любой момент принять критику народа.
Лидеры той эпохи были достойны своих избирателей. Сегодня тоже достойны, но качество избирателей другое. Лишившись права на владение оружием, наши мужчины изменились конституционально. Если раньше, вступая в диалог, украинец хватался за саблю, то сегодня он может хвататься только за сердце. Скорость выстрела мы заменили дальностью плевка. Лидеры не боятся возмездия. Беззащитность мужской массы разложила нацию. Мелочность угрозы определила новое качество элиты и, соответственно, нашей жизни.
Горе не в том, что у нас начальство слабое, а в том, что мы не разбираемся в нарезном оружии. Американской элите нетрудно оправдывать доверие народа. Там, где хранится 20 миллионов снайперских винтовок, иначе и быть не может. Ведь дело здесь не в политических убийствах, а в ощущении реального права личности на защиту своей жизни, чести и достоинства, минуя посредников. То, что нельзя защитить, люди предпочитают не иметь. Поэтому малейшее посягательство на личное оружие в США воспринимается как посягательство на все, что есть у человека. Готовность индивидуума в любой момент превратиться в вооруженную оппозицию определяет степень его социальной полноценности. Чего можно ожидать от нации, когда в мужчинах воспитывают комплекс вины за естественное желание потрогать парабеллум? Ничего, кроме покорности тупого стада.
В результате юридических ухищрений украинский мужчина стал похож на петуха, которому отрубили клюв и вырвали шпоры. Имея право на протест (согласно Конституции), он не имеет права на оружие (за исключением охотничьего). То есть жениться можно, но секс запрещен. Украина - территория старых демокртических традиций. Здесь понятие свободы было неотъемлемо от права владения оружием. Нет оружия - нет угрозы и, соответственно, нет смелых лидеров и прогресса. А самое главное - у нас нет чувства собственной значимости. Мы живем по законам, отрицающим нашу генетическую память. Отсутствие селекции угрозой опустило каждого из нас. Мужчины стали бояться того, чего раньше не боялись женщины и дети. Мы все разучились отвечать за свои слова и делаем вид, что так и было. Но так не было. И, возможно, не будет, если товарищ маузер поддержит нашу беседу.

Комфорт враждебных вихрей

Эра глухонемых

Мы все герои индийского кино. Мы позволяем себе верить в невероятные истории, где добрые кухарки красиво управляют государством, где нищие легко становятся богатыми, где закоренелые бандиты вышивают салфетки крестиком и готовят нам подарки к Рождеству.
С тех пор, как деньги стали править миром, мы готовы поверить во что угодно, лишь бы заплатили гонорар. При этом действительность уже не пользуется спросом. Она обременяет нас, как давно лежалый товар.
В древности люди тоже любили деньги, но они не позволяли им безраздельно властвовать над собой. Тогда никому не приходило в голову, что социальное положение человека может определяться стоимостью рабочего времени.
Понятия “высший” и “низший” формировались согласно неизменному закону природы, где каждый рождается с конкретным предназначением. Хам не способен быть царем, а дельфин не может быть акулой. Люди постоянно разделялись на касты или сословия, не оттого что им этого хотелось, а потому что иначе было нельзя.
Многовековой опыт доказал, что священники, дворяне, крестьяне и бродяги отличаются не родом занятий, а принадлежностью к особой породе индивидуумов. Возможно, в скором времени ученым удастся вычислить генетический код царя или пролетария - достаточно задаться целью.
Говорят, что многое зависит от воспитания. И это справедливо, если воспитание направлено на развитие изначально заложенных качеств. Бессмысленно приучать природного крестьянина к оружию. В результате из него может получиться не благородный воин, а трусливый солдат. Человеку с рефлексами торговца нельзя навязывать духовную семинарию, ведь, кроме махинаций с лампадным маслом, его ничто не будет интересовать.
Представители “высших” могли себе позволить заниматься любым делом, свойственным низшим сословиям, но низшие не могли заниматься делом сословий высших. Это не имело отношения к чьей-либо прихоти. Для людей было совершенно очевидно, что “генетический крестьянин” лишен универсальности дворянина и в этой роли он крайне опасен для окружающих. Зато граф Толстой спокойно мог ходить за плугом, и это никому не причиняло вреда.
Классические образы идеального аристократа и крестьянина изобразил Сервантес в своем романе “Дон Кихот”. Странствующий рыцарь и его оруженосец - это, по сути, два разных подхода к жизни, связанных между собой неразрывно. Когда хитроумный идальго кричит: “Браво, Санчо! Приключение!” - Санчо отвечает: “Дай Бог, чтоб удачное!” Дон Кихот не имел привычки терзаться сомнениями и поддаваться чужому влиянию: “Напрасно или не напрасно - это уж дело мое”. Санчо вел себя иначе: “Синьор! Нельзя ли дать мне два дня сроку, чтобы я подумал, как лучше поступить?” Нельзя сказать, кто хуже - Санчо или Дон Кихот. Они оба хороши, потому что каждый находится на своем месте.
Сословное разделение было полезно тем, что исключало путаницу в социальных и личных отношениях между людьми. Признаки “генетического” благородства и утонченности обретали конкретный статус и полномочия. Естественный отбор согласно проявленным качествам устанавливал энергетическое равновесие всей человеческой биомассы. Хотя духовная и правящая элита могла подвергаться давлению низших сословий, она не являлась объектом их манипуляций.
Новые производственные отношения испортили все. Деньги, сосредоточенные в руках низших сословий, начали “делать погоду”. “Генетические” торговцы перекупили функции дворян: жирафы стали работать слонами, слоны - пингвинами. Все чувствуют, что это ненормально, но жажда зарплаты заставляет забывать обо всем.
“Биологический” беспредел буржуазной демократии спровоцировал культурные катастрофы. Благородных заказчиков и духовных гармонизаторов пространства стали называть пережитком прошлого. В результате этическая нормативность человечества подверглась резкой деформации.
На первый взгляд все выглядит благопристойно: повсюду говорят о правах человека и устраивают питомники для бродячих животных. Однако люди - существа зоркие, и при всем своем желании не могут обмануть себя. Мы постоянно испытываем дискомфорт от неестественного поведения новых представителей общественной надстройки. Их декларации гуманистических идей выполняют роль обычного товара, который продают по мере надобности. Даже личная жизнь несортированной элиты приобрела коммерческий смысл. Мы ходим на выборы, как в пустой магазин, где нам предлагают остатки никому не нужных вещей. И мы вынуждены выбирать из того, что есть, глядя на заведомо лживую упаковку. Мы сознательно покупаем ложь, потому что правда никогда не лежит на прилавке. Наш низменный вкус - инструмент наших манипуляций. Торговцы подчиняются нам, как Обществу защиты потребителей.
Авторитарность денег лишила авторитета людей как таковых. К человеку могут прислушаться только в том случае, если он состоялся как товар. Разрушив качественные сословия, общество утратило ориентиры качественной жизни. Сегодня Санчо Панса имеет наглость поучать Дон Кихота. Конечно, благородному идальго нечему учиться у добродушных крестьян. Но крестьяне об этом не знают. Их сбивает с толку наличие крупных денег в своем кошельке. Они не понимают, что удачно проданная редиска не может уравнять бульдога с носорогом. Дон Кихот не умеет слушать Санчо, а Санчо не желает слушать Дон Кихота. Мы превратились в общество глухонемых. Никто не способен сообразить, где мы находимся и куда продвигаемся. Объяснить уже некому. Тот, кто купил право голоса, сказать ничего не может, а тот, кто может, - утратил такое право.

Пределы рая

Свобода, как змеиный яд, полезна только в малых дозах. Человеческий разум не приемлет абсолютной свободы. Он способен развиваться только в режиме ограничений, потому что в основе всякого познания лежит жажда недоступного. Нам хочется все, чего НЕЛЬЗЯ. В свое время Бог оценил это качество. Чтобы Адам не умер идиотом, он придумал запретный плод и едва не отбил ему почки за первый академический подвиг. Таким образом был обеспечен непрерывный прогресс.
Социологи отметили, что многие жители бывшего Советского Союза с наступлением демократического бардака внезапно перестали читать книги. Даже кредитоспособные люди утратили интерес к приобретению новых, доселе недоступных изданий. О периодике и говорить не приходится: ее потребление упало до ничтожного уровня. Самая читающая страна покинула библиотеки и уставилась в телевизор. Легкое, непритязательное чтиво заполнило книжные прилавки и заняло первое место в литературном рейтинге. Можно сказать, что в постсоветском пространстве разразилась интеллектуальная катастрофа.
Причиной всему - отсутствие запретного. Ничем не сдерживаемый поток информации мгновенно обесценился. Наше сознание утратило важнейший стимул активного развития, исчезло вожделенное НЕЛЬЗЯ.
Разум человека настроен на автоматический поиск запретного. Наше подсознание регулярно сортирует информацию. Все, что имеет свободный доступ, воспринимается как нечто несущественное. Информация же запрещенная и тщательно скрываемая ассоциируется со сферой существенного и определяет содержание наших приоритетов.
Свободный доступ резко снижает остроту восприятия. Нам трудно вспомнить таблицу умножения, потому что за нее не сажают в тюрьму. Всякий запрет - это сигнал к его изучению.
Длительная хроническая нехватка свободы позволила нам создавать уникальные театральные школы, шедевриальный кинематограф, непревзойденную анимацию, литературу с глубоким подтекстом и совершать мощные прорывы в фундаментальных науках. Давление тоталитарной системы превратило огромные массы населения в среднестатистических интеллектуалов, духовно противостоящих режиму. Неудивительно, что большинство простых жителей Запада по сравнению с нашими гражданами мыслят слишком упрощенно.
Все, что развивается вопреки режиму, есть главный смысл его существования. В этом Божий промысел. К сожалению, мы не можем осознать истинных задач своего пути. Сегодня мы помним все разрушенные храмы, но стоит их восстановить - и мы тотчас о них забудем. Подобно детям, мы чувствуем, что все официально позволенное - это заведомая ложь, лишенная притягательности.
Чтобы воспитать большое количество безбожников, достаточно продавать Библию на каждом углу, читать проповеди по телевизору, устраивать коллективные походы в церковь и включить изучение Святого Письма в школьную программу. Чем больше учат любить родину, тем больше появляется желающих ее продать. Лозунг “Пролетарии всех стран - соединяйтесь!” - типичная провокация межнациональной вражды. Каждый день советская пропаганда внушала нам, что негры - хорошие ребята. Демонстративная любовь к несчастному негритенку Максимке сделала нас самыми непримиримыми расистами в мире. И это при том, что живого негра многие в глаза не видели. Нетрудно понять, почему британцы, расстрелявшие десятки тысяч безоружных зулусов, сегодня испытывают жуткий комплекс вины и отличаются завидной расовой терпимостью.
Любовь к запретному превращает любое противостояние во взаимную тягу. Регулярный семейный мордобой - типичный признак прочных отношений. Если кому-то уже не хочется бить жену, значит пришло время разводиться.
Плохие немцы, создавшие Третий рейх так яростно осуждались за свои преступления, что мы буквально прониклись симпатией к ним. Кино про Штирлица - это практически признание в любви к черным мундирам СС.
Согласно высшему закону развития, каждое общество стремится совершить полную амплитуду духовного колебания. Демократия подсознательно тяготеет к насилию и диктатуре. В свою очередь, тоталитарные режимы провоцируют возникновение утонченных идеалов свободы. Это убедительно подтверждает сравнительный анализ элитарного и массового искусства двух противоположных социальных систем.
Чтобы спрогнозировать перспективу развития той или иной культуры, достаточно оценить ее внешние, официальные формы. Садизм Римской империи закончился победой христианства. Пропаганда христианской любви к ближнему трансформировалась в костры инквизиции. Гуманистические идеи ХVIII века увенчала работа гильотины. Набожная Российская империя увлеклась расстрелами священников. Теперь, наигравшись в массовые репрессии, мы возмущаемся робким произволом белорусского президента.
В Украине официальная установка на возрождение народной культуры порождает массовое презрение к “шароварщине”. Чем настойчивей мы приучаем детей к традиционной вышивке и гончарному делу, тем больше они тянутся к изучению редких компьютерных программ и чтению российской классики.
И так будет продолжаться до бесконечности. Мы обязательно найдем что-нибудь альтернативное. Ведь лучше страдать от боли, чем от скуки. Это подсознательно чувствует каждый. Божественный закон суров: там, где не бывает запретного, кончаются пределы рая.

Кто смеет быть нашим начальником?

Все украинские начальники - люди с большой душевной травмой. Одно дело, когда украинец служит губернатором в России или управляет Канадой, и совсем другое, если он возымел желание управлять украинцами. Это уже диагноз. Иначе как объяснить, что в стране, где каждый чувствует себя Наполеоном или Клеопатрой, могут появляться особи с претензией на первенство.
На украинских просторах только инородец имеет право сидеть в кабинете с умным лицом. Начальник же местного происхождения обязан выглядеть карикатурно. Это единственный способ задобрить публику и получить призы в виде общественного одобрения и повышения по службе.
Ненависть к начальству у нас в крови. За всю историю Украины со времен татарского нашествия мы имели только одного авторитетного лидера, и тому норовили дать по морде. Богдан Хмельницкий, о котором идет речь, носил булаву не только для красоты. Ему неоднократно приходилось отбиваться ею от своих соратников, страстно желающих вырвать ему чуб. Следует сказать, что это вовсе не из вредности. Просто мы знаем, что полноценным людям начальство без надобности.
Наше природное чувство собственного совершенства не позволяло нам выбрать из своей среды что-нибудь превосходное. Всё, что где-то может выглядеть превосходным, в нашей среде автоматически превращается в посредственность. Невозможность выбрать авторитетную личность привела к тому, что на каждом берегу у нас в свое время сидело по десятку гетманов и сотни полковников. В последнюю гражданскую войну Украина побила все рекорды по количеству правительств и независимых территориальных зон.
Можно сказать, что украинцы в этом отношении оказались европейским феноменом. Мы единственный народ, который может прийти к согласию с кем угодно, но только не с самим собой.
Всем, кто претендует на лидерство, нечего сказать нашему мудрому населению. И это не потому, что они дураки, - просто у нас количество умных так велико, что умному негде выделяться.
Трудно сказать, что заставляет отдельных людей проявлять упрямство и унижаться за право быть украинским начальником, ведь участь их всегда предрешена, исход, как правило, трагичен. Возможно, всему виной их извращенное представление о лидерстве и его ценности. А может, им просто заняться нечем.
Другое дело наши бизнесмены. Здесь лидерство соединяется с понятием хозяин. В данном случае ничего не надо доказывать. Количество созданных рабочих мест и уровень зарплаты говорят сами за себя. К хорошему хозяину у нас всегда испытывали зависть и проявляли интерес, втайне надеясь, что у него хата все-таки сгорит. Когда же на горизонте возникает умный голодранец, объясняющий, как нужно жить, украинская душа закипает от злости, утешаясь при этом безобразным, глупым имиджем, которым украинцы привыкли наделять всякого выскочку.
Возможно, все это началось еще с убийства Аскольда и Дира, которых киевские заговорщики зарезали с помощью заезжих варягов, - чтоб неповадно было. А может, с традиций запорожских вольностей, где всякое должностное лицо находилось в полной зависимости от коллективных интересов. Шаг в сторону карался нещадно, и запорожский старшина мог лишиться своих почек сразу по окончании годичного срока.
Кто знает, может, именно эта традиция нуждается в бережной реставрации? Она могла бы отрезвить многих наглецов, которым невдомек, что лидер - это не тот, который всем навязывается, а тот, за которым идут.
В настоящее время невозможно поверить, что такой человек может появиться среди наших буряковых полей. Во всяком случае, это должно быть нечто из ряда вон выходящее, некое восьмое чудо света, способное завоевать мозги хитроумных украинцев. Если учесть, что это никому не удавалось на протяжении многих столетий, то от очередных выборов ничего, кроме пустой траты денег, ждать не следует.
Сегодня ни одна украинская партия не имеет поддержки сколь-нибудь значительной части населения. Все, кто попадет в новый парламент, как и прежде, будут выполнять роль социального тормоза. Глупо объяснять происходящее равнодушием народа к политике. Каждого замечают ровно настолько, насколько он проявляется. Скорее всего, гениальная украинская нация нуждается не в политических движениях, а в сексуальной революции. Это ее, по крайней мере, могло бы развлечь. Но если кто-то все же считает, что без парламента и мордатых начальников нам не обойтись, то следует прибегнуть к простейшей форме отбора, например насильственному водворению в кабинеты случайных граждан, пойманных на улице. Подобно всякому украинцу, любой из них легко справится с поставленными задачами. Главное, что их физиономии не будут отсвечивать нездоровым румянцем озабоченности. Им также не придется тошнить ритуальными фразами о своей любви к родине и смешно потрясать кулаком в сторону какой-то коррупции.
Может, тогда украинский культ непочитания начальства у нас выродится в простое сочувствие жертвам народного служения.
Как и положено совершенным людям, с некоторых пор мы сильно обленились и позволяем всяким занудам безнаказанно засорять эфир, портить газетную бумагу и государственную мебель. Люди, устроенные попроще, к нам уже не приходят на помощь. Варяги где-то растворились, москали ушли в свою Камариль. Наш осиротевший украинский разум остался наедине и с тоской глядит на себя в зеркало, не зная, от чего избавиться: от зеркала или от самого себя.

Престольная ода

Московия нуждается в сочувствии. Ей не суждено повзрослеть. Она обречена пожизненно оставаться неуравновешенным подростком, которому не терпится быть значимым. Ее отношения с Киевом - это типичный конфликт капризного малолетки с терпеливым родителем.
Каждый московит на клеточном уровне помнит о своем происхождении, и его любовь к Малороссии больно переплетается с претензией на место хозяина в родительском доме. Как и всякий жаждущий взрослости ребенок, Московия примеряла мамину бижутерию, пробовала косметику, облачалась в отцовские одежды, хвасталась его старыми наградами и воровала в пыльном кабинете запретные книги с картинками.
Любой психолог знает, что это нормальное явление. Когда человек хочет быть на кого-то похожим, он начинает с присвоения его личных вещей, подражает его голосу, жестам и потом уже не видит разницы между собой и объектом подражания. Стоит кому-то подчеркнуть: “Я - киевлянин”, - московит тотчас пожимает плечами и задает вопрос: “А в чем разница?” Несмотря на очевидные различия, Московия давно утратила способность их замечать. Логика и здравый смысл здесь не работают. Только глубинные образы, рефлексы и чувства.
Вся история Московии - это нагромождение подростковых комплексов, погоня за несбыточной мечтой быть взрослой, уважаемой личностью, имеющей собственных детей. Игнорируя неразвитость своих детородных органов, она активно играет в “дочки-матери” со всеми, кто ее окружает. Ей тяжело смириться с мыслью, что она всего лишь часть плодовитой жизни славянской империи Киевской Руси.
В понятии “великоросс” скрывается избалованный недоросль Митрофанушка, которому остро хочется чего-то очень взрослого, например женитьбы. Московия постоянно бросается в тинейджерские крайности, периодически увлекаясь иностранщиной, вызывающими, яркими аксессуарами гигантомании, спиртной бравады, суицидной демонстративностью и надругательствами над родительскими святынями, привычками и традициями. Порывы ее незрелых страстей изредка сменяются любовным экстазом и уважением родительских прав.
Киевская Русь все принимает как должное, снисходительно любуясь своим буйным ребенком. Она безропотно отдавала ему все, что он просил, незаметно делала щедрые подарки и даже освоила его молодежный сленг.
Когда Московии запретили безраздельно хозяйничать в родительской комнате, она вдруг ощутила дискомфорт. Дележ семейного имущества понятен ей только на уровне юридических умозаключений, но абсолютно неприемлем на уровне духовном. Правдами и неправдами она продолжает рваться в запертые апартаменты и требует к себе внимания. Но Русь хочет другого. В ее солидном возрасте воспитание несовершеннолетних -занятие утомительное и опасное. Она намеревается пожить немного для себя, покуда дом еще не сгорел от пиротехнических фантазий молодого любознательного экспериментатора.
Что из этого всего выйдет? Киеву придется нести ответственность за тех, кого он создал и выкормил. Московия же будет по-прежнему стоять на его пороге и дышать в затылок перегаром. Обладание костями былинного Ильи Муромца стоит недешево. Справедливо размахивая счетами за коммунальные услуги, Московия получает некоторое удовлетворение. Но семейные дрязги - процесс бесконечный. Наследникам необходимо иметь наследство и родословные документы. Поэтому у Киева небогатый выбор. Чтобы сохранить свое достоинство, он обязан соответствовать своему легендарному прошлому. Имперский дух его престола снова должен притягивать взоры.
Внезапное возрождение Киевской Руси накануне третьего тысячелетия следует воспринимать как мистический феномен, которому надлежит сыграть колоссальную роль в новой мировой истории.
Этого пока никто не ощущает. Киев ведет себя глупо, скучно и безобидно. Тем не менее это всего лишь видимость.
В скором времени Киевскую Русь ожидает мощный духовный взрыв. Подкрепленный диктатурой разума, он сметет все наносное и одряхлевшее. Престольный город станет генератором новых чувств, в орбиту которых будут втянуты многие европейские народы. Московия, как и прежде, будет выполнять функцию могучего спутника, покорного непреодолимой силе притяжения киевских вершин.
Вопреки своему желанию нам не избавиться от предначертанной миссии. Способ, которым мы обрели независимость, отчетливо указывает, что мы не выбирали своей судьбы. Это она выбрала нас.
Восстание киевской духовной империи приурочено грядущим геополитическим передвижкам, в которых ведущую роль будут играть не техногенные монстры, а энергетически планетарные центры, одним из которых является Киевская Русь.
Мы не можем точно знать, как это будет происходить, но это произойдет неизбежно. И нет смысла копаться в библейских пророчествах. Вечные города не задают вопросов, они только отвечают. Пусть наши ответы терзают маленьких - это поможет им сделать открытие.

Врагу не сдается наш гордый народ

Змей Горыныч - любимое животное украинского заповедника. Мудрому китайскому дракону с ним трудно тягаться, а дикому русскому медведю - тем более. Эта могучая рептилия, игнорируя сказочные стандарты, имеет не три головы. Несмотря на свое простодушие, наш Горыныч - существо достаточно умное: предусмотрительно вооружившись головой каждого украинца, он обеспечил себе относительную безопасность. Он прижился у нас со времен татарского нашествия или раньше - с того самого момента, когда мы осознали, что истинное равенство - это коллективный беспредел, а право народного обычая - лучше всякой другой законности.
Украинцы генетически отрицают государственность. В неясных границах степной вольности мы столетиями укрепляли свой дерзкий дух и всякий раз, когда кто-нибудь пытался нас вытянуть оттуда за чуб и приучить к нормальной европейской жизни, мы упирались, хитрили и все делали по-своему.
Чтобы скрыть тайну украинской природы, мы разыгрываем роль несчастной жертвы, которой мешали построить свое государство всякие нехорошие агрессоры. Когда запорожцы, укрываясь от поборов и уклоняясь от повинностей, готовы были отказаться от женитьбы, детей, домашнего уюта, о какой государственности могла идти речь? Мы всегда представляли собой общество коллективной деспотии и вместо конкретных тиранов предпочитали режим анонимной диктатуры. Традиционно украинская демократия отличалась народной круговой порукой, а государственность в ее классической форме нам приносили только наглые соседи.
О собственной государственности мы позволяли себе рассуждать исключительно теоретически, для отвода глаз. Но когда судьба прижала нас к стенке и заставила все же принять ее атрибуты, украинцам сделалось дурно.
Как природные властелины, мы не желаем обременять свою жизнь властью механической. Чтобы каждый украинец имел отношение к безграничной власти, мы приняли новое правило негласного общественного договора, позволяющее игнорировать державную жизнь. Сочиняя самые жуткие законы, мы доказываем себе, что всякая государственность враждебна разумному человеку. Законодательный абсурд развязывает руки и делает нас воистину свободными. Поэтому мы полностью гармонизировались с нашим правительством.
Поголовно уклоняясь от налогов, мы никого не смеем осуждать. Все - от президента до базарной торговки - находятся в заговоре против ненавистного государственного бремени. Как в старину, мы все воруем и честно делимся добычей. У нас каждый имеет возможность осуществлять насилие согласно вдохновению. Кто-то предпочитает открыто обвешивать покупателей. Кому-то нравится безнаказанно избивать окружающих милицейской дубинкой и даровать при этом княжеские милости. Можно не платить за квартиру, грабить банки, пить водку с налоговым инспектором, раздевать проезжих на границе и крутить дули каждому, кто не понял, что значит свобода.
Чтобы как можно больше украинцев ощутило свою царственность, мы включили механизм непрерывной смены руководства, придерживаясь исконной традиции ежедневной смены казацких старшин.
Украина - страна массовой аристократии. Плебеи проживают только за границей. Сопротивляясь порядкам так называемого цивилизованного мира, наш коллективный украинский деспот использует все доступные средства, удачно камуфлируясь под европейского дурачка.
К сожалению, украинское счастье не может длиться бесконечно. Навязанная нам государственность делает свою черную работу. Рано или поздно мы трансформируемся в скучных швейцарцев или немцев, чья жизнь - сплошное стукачество на ближнего. Когда в Швейцарии кто-нибудь поставит велосипед не там, где положено, первый попавшийся гражданин, заметивший это, тотчас звонит в полицию. Это стандартное поведение дрессированного европейца. Еще до недавних пор оно было омерзительно для нашего благородного народа. Но теперь, под давлением внешней пагубной среды, мы рискуем деградировать. Чего доброго, у нас возникнет “правова держава”, о которой мы любим говорить только для вида, и тогда мы узнаем, что значит жить в пространстве полного бесправия. Россияне с их смешным “крiпацтвом” будут казаться ангелами.
Веками избегая регламентированной жизни, мы имели возможность наслаждаться ценностью собственных душевных порывов и философской лени. Раньше мы могли оправдаться виноватыми “чужинцями”, а теперь мы будем вынуждены наступать на горло самим себе, и у нас не будет оправданий. Цивилизованное государство убьет наше всеобщее творческое властное насилие, и мы перестанем мыслить по-царски. Когда нам приходится думать над размерами взятки, мы лично осуществляем политику разумного налогообложения. Это позволяет нам чувствовать себя не безмозглыми винтиками абстрактного государства, а быть конкретными властелинами своей территории. Во Франции только король мог сказать: “Государство - это я”. У нас это - привилегия каждого.
Какое моральное удовлетворение может испытывать работник ГАИ, если он не имеет права сказать водителю, что у него глаза не того цвета? Народные налоги обогащают народ, а государственные только разоряют и унижают граждан. Казак нуждается не в государстве, а в привилегиях. Украинец привык быть вооруженным и лично свободным. Он не умеет платить подоходные налоги. Это государство обязано платить ему за то, что он умный и красивый. Когда мы получали жалованье от шепелявых поляков и пьяных москалей, все было нормально. А теперь что делать? Где найти источник чуждой нам государственности, который будет нас финансировать за то, что мы ему морду не набили?
Сегодня земля уходит из-под ног. Подлое европейское сообщество заставляет нас, утонченных степных рыцарей-поэтов, сооружать теплые платные туалеты, хотя вокруг достаточно зарослей экологически чистой кукурузы. Даже косоглазые друзья рискнули нас учить, на какой машине нам кататься. В общем, ничего хорошего впереди не предвидится. Единство наших коррумпированных рядов может пошатнуться, и власть украинской народной деспотии окажется под угрозой.

Анатомия зависти

Если человек не завидует - значит он уже умер. Поэтому живые люди часто завидуют покойникам.
Зависть - сложное, противоречивое чувство, его неоднородность очевидна. Мы не зря любим говорить: “Я завидую белой завистью”, потому что в основном она черная. Всякая зависть начинается с осознания собственных нереализованных возможностей на фоне чужих успехов. Раздражаясь этим фактом, человек начинает страдать. В народе этот феномен называют “жабой”.
Следует отметить, что в болезненном давлении “жабы” есть много продуктивного, ведь зависть позволяет человеку чувствовать себя существом коллективным и часто служит толчком прогресса. На бытовом уровне это проявляется сплошь и рядом.
Например, человек увидел, что кто-то идеально вымыл окна и закрепил под ними красивый ящик с цветами. Потенциальный завистник же думает: “А я занимаюсь этим еще с апреля”. Придавленный “жабой”, он приходит домой, начинает гонять жену, моет окна до зеркального блеска лучшим импортным средством и разбивает под окнами целую клумбу. Кто-то может позавидовать чужой фигуре и начать активно сгонять жир. Завидуя, что у соседа дочь играет на скрипке, человек может купить сыну пианино. И так далее.
Умный гражданин не любит страдать. Чтобы избавить себя от боли, вызванной завистью, он начинает активно действовать, поэтому “жаба” как топливо действия всегда продуктивна. Конечно, зависть способна толкнуть человека на преступление. Кто-то может пристрелить породистую корову соседа, поджечь его красивый новенький дом или наслать порчу. Но эти действия не отрицают продуктивности, а лишь указывают на существование продуктов хорошего и дурного качества.
Отрицательные свойства зависти проистекают от ненаблюдательности, игнорирования окружающих, неумения вникать в их проблемы и обстоятельства жизни. Человек, не способный анализировать причины чужих достижений и собственных неудач, превращается в сплошной комок завистливой боли.
Как правило, это заканчивается развитием гипертонической или ишемической болезни сердца, атеросклероза, психопатий, аллергических реакций, опухолей и так далее. То же появляется у жены, детей, ближайших родственников, включая домашних животных. В таких случаях говорят: “Жаба” задавила насмерть”.
Тем, кто уже при смерти, хочется напомнить: при наличии устойчивого внимания вышеупомянутые реакции не развиваются вовсе.
Что касается непродуктивной зависти, то она проживает в людях особого сорта. Как правило, это любители прикладной аналитики. Завидуя новой дорогой машине ближнего, они начинают анализировать целый круг проблем, возникающих вокруг этого предмета, а именно: необходимость иметь свою фирму, счет в банке, тяжелый рабочий день, постоянный риск... Чтобы вытеснить из своей души предмет зависти, такой человек задает себе вопрос: нужна ли мне такая жизнь? И тут же отвечает: да ну ее к черту!
В природе существует также коллективная наследственная “жаба”, которая является достоянием целого народа. Это чувство растянуто на многие годы, например немцы, рожденные после 45-го года, постоянно испытывают внутренний дискомфорт, осознавая безвозвратность утраченных территорий. В мире бизнеса также существует зависть, но она имеет довольно узкий характер. В основном она распространяется на количество денег. Кроме этого, есть еще так называемая “внутриотраслевая “жаба”, которая мучает конкурентов, занимающихся одинаковым видом бизнеса.
Необходимо также вспомнить о так называемой утопической зависти, возникающей на политико-государственном уровне, например, поляки могут завидовать швейцарцам, болгары - французам, украинцы - немцам, мексиканцы - англичанам и т. п. Помимо всего вышеперечисленного, необходимо вспомнить феномен псевдозависти, проявляющийся у деятелей искусства.
Глупо думать, что художник Глазунов может завидовать Сальвадору Дали, ибо удел первого - это регулярное срисовывание фотографических портретов, компенсируя специфику метода квадратными метрами полотна. Удел же другого - максимально точно и остро отражать свое представление об атавистических остатках дождя.
Конфликт между этими людьми нежизнеспособен. Он неизбежно скатывается на устойчивую конструкцию зависти в бизнесе, то есть размеры гонорара.
В мировом литературном наследстве имеется немало произведений, посвященных зависти. Советский писатель Юрий Карлович Олеша оставил чудную повесть под названием “Зависть”. В ней удачно подан пример зависти старого интеллигента к интеллигентам новой формации, несущим прагматизм, но имеющим социальный спрос.
В новелле Анатоля Франса “Рубашка” герои занимаются активным поиском счастливого, никому не завидующего, человека, чтобы взять у него рубашку для исцеления больного короля. После длительных поисков такой человек был найден. Он жил в дупле, был дикарем и не имел рубашки. Каждый день, выходя на улицу, можно наблюдать, как движутся навстречу друг другу толпы завистников, больших и маленьких, умных и глупых, больных и здоровых.
Иногда кажется, что океан всеобщей зависти не имеет границ. И слава Богу, что это так! Неважно, чему завидовать: краснокожей паспортине Маяковского или зубам ротвейлера. Главное - не быть равнодушным. Если ты хочешь подарить миру великий реквием, обязательно позавидуй Моцарту и насыпь ему яду в бокал. Тот, кого придавит большая космическая “жаба”, конечно, полетит на Марс. Позавидуй этому герою и сделай дырочку в его ракете. Пусть он упадет в синее море и люди сложат красивую песню о новом Икаре. Если твой сын завидует Бонапарту, радуйся: он украсит твой дом богатым трофеем.

Анатомия неизбежности

Когда заинтересованный человек настойчиво пыряет себя ножом, из него обязательно вытекает кровь. Это неизбежность. Некоторым индийским йогам колющие и режущие предметы вреда не причиняют. Тем самым они опровергают вышеупомянутую неизбежность. Следовательно, неизбежность - это то, что мы прогнозируем и ждем, исходя из прошлого опыта.
Нам страшно жить без прогнозов. Мы нуждаемся в гарантиях. Нам хочется точно знать, от какой дозы мышьяка теща умрет неизбежно; до каких пор не будет мужа соседки и сколько полнолуний нужно ждать до неизбежного разлива рек.
Мы постоянно выясняем причины явлений, чтобы знать механику их неизбежности. Нам кажется, что это залог безопасности, возможность контроля и управления процессами. Нам хочется знать, где рискуем упасть, чтобы заблаговременно постелить соломку.
Когда Земля представлялась плоским диском, мы полагали, что неизбежно свалимся вниз, если неосторожно достигнем ее края. Умные моряки старались не заплывать далеко, избегая смерти и славы Колумба.
Опровергая старые неизбежности, мы сочиняем новые. Определенность для нас дороже возможной реальности. Проживая в рамках множества неизбежностей, мы радуемся видимости понимания их причин. Мы думаем, что знаем, отчего тонет человек, строим лодки, делаем спасательные жилеты и до первой торпеды чувствуем себя спокойно.
Тот, кто ходил по воде, слишком радикален. Его регулярные опровержения неизбежности противоречат нашему осторожному проникновению в причинно-следственные связи. Мы придумали слово “чудо”, чтобы не подвергать сомнению то, что знаем наверняка: ЧЕЛОВЕК ПО ВОДЕ НЕ ХОДИТ. Мы согласны тонуть, потому что нам это понятно, и готовы рано или поздно умереть.
Неизбежность - это не то, что должно обязательно быть, а лишь то, с чем мы уже согласились. Возможно, нам следует перестать соглашаться с результатами своих знаний, и в нашей жизни начнут происходить чудеса? Ведь до первого запуска спутника у нас хватало опыта, чтобы отрицать возможность космических полетов. Но в один момент все изменилось: предметы перестали неизбежно падать на землю, горы ученого высокомерия и глупости рухнули под тяжестью новых неизбежностей.
Следовательно, человек способен создать по собственной прихоти все, что пожелает, если изначально игнорирует все, что ему кажется неизбежным.
С другой стороны, неизбежность - выгодный инструмент. Она может выступать в качестве цели, которой мы хотим достигнуть.
Когда-то авторитетный звездочет Павел Глоба заявил, что советская империя распадется, как только умрет ее последний создатель - Лазарь Моисеевич Каганович. Миллионы людей приняли это в качестве неизбежности, и все случилось согласно предсказанию. Потому что прогноз - важнее результата. Главное - определить неизбежность, а подтвердить ее нетрудно. На смену одной глупости мы запросто придумаем другую и сделаем ее реальной.
До недавних пор телепортация (мгновенный перенос материи из одной точки в другую) считалась явлением невозможным, и это доказывалось. Теперь телепортация стала реальностью, - достаточно было одному человеку выйти за пределы очевидного. Но, в сущности, это открытие, как и выход в космос, не изменило нас. Люди остались прежними. Изменились только масштабы неизбежной дури, от которой нам пришлось отказаться.
Может, завтра кому-то придет в голову, что его тело будет жить вечно, так как бессмертие - это неизбежность. Возможно, такой человек уже есть. Он живет где-нибудь многие столетия и не может понять, отчего это мы все решили умирать?
Когда мы теряем руку или ногу, то знаем, что новые конечности не вырастут. Крабы этого не знают, поэтому у них вырастают клешни взамен утраченных.
Наши знания - это спесь и упрямство. Мы подчиняемся тому, что давно подчиняется нам. Вырвавшись из порочного круга, мы чертим новый и не можем представить себе жизнь без надуманных границ. Тот, кто не знает, что значит проиграть, никогда не проигрывает. Он становится источником любой реальности и никогда не ищет причин происходящего, придумывая только следствия.
Если наши мужчины решили, что пенсия - это следствие старения и нетрудоспособности, то к пятидесяти годам они дряхлеют до такой степени, чтобы походить на причину закона о пенсии. В Японии пенсию рассматривают как способ пожить новой, более интересной жизнью. Поэтому к пятидесяти годам японцы находятся в превосходной форме. В США наблюдается то же самое.
Смещение представлений о сроках неизбежности смерти легко отражается на продолжительности жизни. Каждому из нас на роду написано ровно столько, сколько мы себе отмерили, но не каждый способен устоять перед авторитетом Павла Глобы. Даже Лазарь Моисеевич был вынужден подчиниться, приняв его слова за собственные мысли.
Говорить можно все что угодно. Главное - думать иначе. С детских лет мы постоянно говорили, что крах капитализма неизбежен, но думали при этом по-другому, и результат не заставил себя ждать. До тех пор, пока немцы думали о неизбежности своей победы, они побеждали. Но стоило в этом усомниться, и тотчас нашлись доказательства.
Многие люди добивались успеха там, где это невозможно, только потому, что не знали об этом. Подмечено, что впервые играющим в азартную игру обычно везет, потому что их сознание индифферентно к поражению. Постепенно, насмотревшись на поражения партнеров, сознание новичка начинает работать в рамках неизбежности проигрыша и автоматически создает необходимое подтверждение. Чем больше он боится проиграть, тем сильнее уверенность в неизбежности проигрыша.
Страх, как и всякая форма сопротивления, является признанием неизбежности и не позволяет выйти за ее пределы. Смелость здесь не помогает, потому что находится в том же ряду, что и страх. Только нейтральное отношение к явлениям и событиям разрушает пределы неизбежности, позволяет сделать открытия и порождает новые следствия без каких-либо причин.

Апология коррупции

Говорят, что дуракам закон не писан, хотя на самом деле законы пишутся только для дураков. Люди привыкли видеть в себе диких животных, которым нужна клетка и дрессировщик. Железные прутья уголовного кодекса угрожают всякому, кто не хочет жить согласно режиму условного вольера. Слава Богу, что есть люди, способные вырваться за “опасные” флажки, чтобы творить по естественным, неписаным законам свободного разума. Когда безграмотные лентяи наблюдают за такими людьми, они называют их коррупционерами.
В толковом словаре можно прочесть: “Коррупция (от лат. corruptio - подкуп) - распространенная в капиталистических странах подкупность и продажность среди государственных политических и общественных деятелей, а также чиновников государственного аппарата”.
Сегодня некоторые претенденты на украинский государственный “трон” имеют наглость заявлять, что они намерены уничтожить коррупцию и с этой целью идут на грядущие выборы. Заметьте: не с целью создания процветающего государства, а с целью победить коррупцию. Странно, не правда ли? Можно подумать, что этим гражданам нечем больше заняться. Ведь, как известно, за последние десять тысяч лет мировой истории коррупция была побеждена только один раз, и то ненадолго. То есть в государстве древних спартанцев, где не было денег и меркантильных интересов.
Что касается Украины, то в ближайшие годы она намерена развиваться как все нормальные страны. Это задекларировано в ее Конституции. Hо вместо того, чтобы следовать намеченной цели, у нас развели галдеж о какой-то коррупции, которая якобы мешает нам иметь в доме туалетную бумагу.
Почему же американцам, японцам, англичанам, французам, итальянцам и т. п. наличие коррупции совсем не вредит, судя по их процветанию? Ответ один: коррупция - это не только подкуп и продажность, но также взаимный обмен ценными услугами умных, гибких, предприимчивых людей.
Hеужели сегодня в нашей стране найдется хотя бы один психически здоровый человек, способный верить, что правительство, парламент и госаппарат идут работать с целью получать официальную зарплату? Когда, где, в пределах какого государства могут происходить такие вещи? Ведь истина одна на всех: когда рука руку моет, руки всегда чистые. И только законченный идиот может бороться с подобной гигиеной.
Беда дурно устроенных государств заключается не в наличии коррупции, а в ее качестве. Голосуя за новых людей, мы, по сути, голосуем за новую коррупцию. Здесь уместен один наглядный пример. До Петра I в России тоже была коррупция, но великий реформатор решил проблему единственно верным способом: он создал условия для работы новых коррупционеров, и ситуация в стране изменилась тотально. Все знали, что Александр Меньшиков берет огромные взятки, но при этом он принес больше пользы, чем вся допетровская администрация за последние сто лет. Неважно, сколько успел украсть Демидов. Важно другое: он сумел в кратчайший срок завалить всю Россию пушками новейшего образца.
До тех пор, пока мы не поймем, что важен не процесс, а результат, в нашей стране будут работать только бездарные коррупционеры. Лучше довериться деловому бандиту, способному создать массу рабочих мест, чем мелкому, бесполезному проходимцу, берущему взятки только борзыми щенками.
Зачем себя обманывать, ведь мафия бессмертна не потому, что она сильна, а потому, что мы не можем без нее жить. Неформальные отношения коррупционеров в обход навязанным правилам обеспечивают реальную заинтересованность в рабочем процессе и гибкость социального творчества. В сущности коррупция спасает общество от самопожирания. Страшно подумать, что может произойти, если завтра мы начнем жить строго по закону. Разрушится буквально все: отношения между людьми, производственная сфера, целесообразность действий и логика намерений. Другими словами, нам дорого придется платить за порядок, в котором никто не нуждается. С библейских времен необязательность исполнения законов является главным условием общественной безопасности. Ведь беспредел начинается только там, где этого хотят. Коррупцию надо уважать и воспитывать. Чем культурнее и просвещеннее среда, тем эффективнее она работает. Взаимопонимание, умение договариваться между собой избавляет нас от бессмысленной конфронтации и помогает двигаться вперед. Чем меньше мы считаем деньги в чужих карманах, тем больше появляется своих.
Нельзя поддаваться примитивной агитации и доверять демагогам. Создавая новое правительство, нужно ставить вопрос ребром: что вы можете нам предложить за то, что мы не посадим вас в тюрьму? Конкретный ответ - залог высокого результата. Если кто-то заявляет, что он хочет возглавить общество, потому что любит родину, - его смело можно ставить к стенке. Ханжа должен лежать на кладбище. Истинные вожди любят не родину, а себя. Их не интересует воровство государственных дач. Они приватизируют старинные замки. Рассматривая государство как свою собственность, они гармонизируют пространство согласно своим эгоистическим устремлениям.
Самовлюбленная личность принципиально выполняет условия негласного общественного договора, потому что уважает себя. Мудрые, природные лидеры не позволяют себе оправдываться наличием деструктивной среды. Они смело разрушают старую коррупцию и создают новую - по образу и подобию своему. Если президент или премьер заявляет, что ему помешала коррупция, значит он творческий импотент, бессовестно обманувший людей и самого себя.

Апология смертной казни

Скучно живется Европе. И с чего бы Украине хвастаться принадлежностью к ней? Хором заладили: “Мы европейцы, мы европейцы!..” Чукчи, к примеру, не кричат: “Мы азиаты”. Видимо, знают, что сколько об этом не заявляй, японцем не станешь.
Желание найти себе покровителя у нас в крови. Мы занимаемся этим со времен призвания варягов. Можно подумать, что мы существуем только для чужих прихотей и “ценных” указаний.
Еще до недавних пор вопрос об отмене смертной казни в Украине серьезно нигде не обсуждался. И только под давлением Европейского Союза мы зашевелились. То же происходит и в России. Сами того не замечая, мы превратились в клоунов заказного гуманизма. Развернувшиеся дебаты доказали: только политический шантаж способен вынудить нас к формальному признанию права человека на жизнь. Самостоятельно, искренне осознать необходимость отмены смертной казни мы явно не можем и не желаем. Большинство нашего населения ратует за сохранение высшей меры.
Странно, зачем Европейскому Союзу нация дрессированной морали? Кому принесет пользу бюргерское ханжество? Ведь существующие законы отражают истинный уровень нашего общества. К чему обманывать себя? Жажду смертных казней нельзя убить в людях простым административным решением. Модные кроссовки не изменят сущности дикаря.
Миссионерские замашки Европы вредны некорректным подходом к делу. Нам отказывают в свободном выборе. Насильственная отмена смертной казни в благодарность за право быть частью ЕС создает нам имидж ряженых гуманистов. В результате мы будем испытывать комплекс неполноценности от неестественности собственной правовой культуры. Мы никогда уже не сможем гордиться отменой казни как показателем реального духовного роста нации. Навязанная мораль убивает всякую перспективу исцеления души. А ведь нам необходимо это исцеление.
Зачем стесняться? В настоящий момент мы нуждаемся в смертной казни не для наказания преступников, а для собственного удовольствия. Мы - общество стеснительно краснеющих палачей, и нам стыдно признаться в этом.
Люди привыкли казнить друг друга с ветхозаветных времен. Это занятие их безумно увлекает. Любое преднамеренное убийство есть своеобразный юридический процесс, где палач-любитель ищет повод для вынесения приговора и сам приводит его в исполнение. Другие палачи, которым не хватает духу для такого дерзкого поступка, ловят удовлетворившегося нахала и казнят его с не меньшим удовольствием.
В былые времена публичные казни собирали огромные палаческие толпы, где каждый мог налюбоваться зрелищем. Состоятельные дамы покупали себе удобные, престижные места, чтобы в роковую секунду нервно вскрикнуть и зажмуриться. Почти как во время оргазма.
Любой, кто согласен с применением смертной казни, причастен к ней. Исполнитель - всего лишь доверенное лицо, которому любители позволяют радовать себя высоким мастерством ритуального убийства. Европейские эстеты знали в этом толк.
Но в Украине профессиональные палачи противоречили народным традициям.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

Жлобство - это не простое народное понятие, а целая философская категория… Еще людей не было на свете, а жлобство уже было.

Говорят первый жлоб — это Великий Ангел, который стоял у Бога с правой стороны и мучился одним вопросом: «Почему я Богу не начальник»? То есть проявил несогласие с нормами природы. Этого хватило, чтобы ангел превратился в сатану и стал начальником вселенского жлобства.

Так возникает мир, которого Бог не создавал…

Когда люди не были жлобами — они жили в Райском Саду, ели натуральный продукт, не знали квартирных проблем, не бегали на работу, не боялись голода, войны, СПИДа и полиции. При этом не умели страдать и не могли умереть. О такой благодати теперь мечтает каждый жлоб — но получить не может… Потому что любая благодать имеет природные границы, а жлобство границ не признает.

Адам с Евой имели все мыслимые радости и возможности, кроме одной мелочи — нельзя было жрать с опасного дерева то ли яблоко, то ли грушу. Но запретная груша победила и с тех пор весь род людской борется за утраченный уровень жизни.

Жлобство размножилось, расползлось и растеклось. Оно пропитало воздух и землю, проникло в каждую клетку человеческого естества. Даже невинные младенцы, которых Бог принимает в Рай без покаяния, ведут себя как законченные жлобы.

Гордость, гнев, печаль, уныние, тщеславие, лукавство, зависть, лицемерие, дерзость, леность, обжорство и прочие свойства жлобства проявляются в раннем возрасте, как врожденный навык. Другими словами — люди жлобами не становятся, они жлобами рождаются.

Чтобы разобраться в чем тут дело — нужно представить обычного гражданина в темном лесу или на кладбище ночью. Если этому гражданину внезапно гавкнуть на ухо — он может наложить в штаны или будет заикаться. Даже самый храбрый дрогнет если гавкнуть под руку. И это совершенно естественно — обычная реакция тела на возможную угрозу. Она заложена в нашу стратегию выживания.

Но если бы в темном райском саду, кто-то гавкнул на ухо бессмертному Адаму — он не смог бы реагировать. Для его тела сигнал угрозы ничего не значил. Оно не имело стратегии выживания. Бессмертие Адама включало в себя абсолютную безопасность. Никто и ничто не могло ему угрожать. Он был абсолютным владыкой всех земных тварей — все чувствовал, все понимал и всем владел. В его адрес не то, что гавкнуть — пискнуть было некому.

Единственной угрозой для жизни Адама была его свободная воля — он сам имел право решать „быть ему или не быть“?

О том, что ее обманули, она поняла сразу. Но было уже поздно.

Когда Адам увидел свою жену он, скорее всего, впервые испугался… Перед ним стоял живой труп.

Бессмертная любовь, с которой Адам собирался разделить вечность — превратилась в голую умирающую самку с жуткими признаками разложения.

В бессмертных глазах Адама любой ограниченный срок жизни мог показаться всего лишь мучительной агонией стремительно гниющей плоти.

Как только Ева потеряла покровы бессмертия, ее тело в принципе перестало жить, а начало выживать и подчиняться законам выживания. Потому что смертное чувствует угрозу от всего, дрожит в ужасе и пытается спасать то, что спасти невозможно.

Разум несчастного Адама помрачился. Он забыл о Боге и не стал молить его о спасении. Охваченный неведомой тоской от созерцания смерти родного существа, первый мужчина решил умереть за единственную женщину. Ну, прямо, как Ромео и Джульетта!

Бессмысленно судить влюбленных осудивших себя на смерть… Любовь — это всегда насмерть!

Господь уже не мог помочь несчастным… Не потому что не хотел, а потому что они не хотели. Их природа изменилась. Они оба стали подчиняться стратегии выживания. Адам обвинял жену и Бога, а Ева обвиняла лукавого. И просить прощения никто не собирался.

Богу ничего не оставалось делать, как только рассказывать умирающим людям о страшных перспективах.

Говорят, Адам обладал совершенным голосом но ни разу не пел, а только плакал — девятьсот лет сплошных рыданий, и его можно понять… Он помнил блаженство бессмертия и ему было с чем сравнивать. Детям Адама уже было легче — они не знали, что потеряли и, наверно, могли распевать веселые песни, принимая свою долгую скорбную агонию за истинную жизнь.

Нам часто кажется, что праведные люди живут недолго, а конченые сволочи, доживают до глубокой старости. Это, конечно, иллюзия. И те, и другие могут жить по-разному. Но почему-то первый человек рожденный Евой сделался убийцей и прожил много столетий. А его праведный брат Авель погиб раньше всех и не оставил даже потомства.

Когда Бог прогнал братоубийцу Каина в дикие места — тот совсем не огорчился… Пока убитый горем Адам рыдал о потерянной благодати — Каин с домочадцами построил город, завел ремесла и начал гонку вооружений. Другими словами, он воздвиг первую цивилизацию желая достичь комфорта и благополучия за пределами утраченного рая.

Тем временем вместо убитого Авеля Ева родила праведного Сифа, который молился Богу и просил благодати…

Так они по жизни разошлись, благодать с благополучием.

Одни пахали, другие гуляли. Одни молились, другие бесились. Между праведным и грешным началась холодная война. Есть такая битва, где не режут, не жгут и не стреляют, а душат противника в нежных объятьях…

Одетые по моде городские девочки закружили головы благочестивым сельским ухажерам. И в город убийцы Каина потянулись наивные женихи — потомки праведного Сифа, которых называли Сынами Божьими.

Женитьба — дело молодое. Заповедь плодиться и размножаться еще никто не отменял. Греха здесь вроде нет, но городская красавица в село не поедет… Кому охота бросать водопровод, хлеб и зрелища. Спорить не о чем — смешно ходить в штыки на „золотые унитазы“.

Увяз коготок, и пропала птичка…

Так праведное смешалось с грешным и доброе от злого уже не отличалось.

На свет появилась особая порода людей. Остатки былого бессмертия отразились в долголетии первых поколений. Подобно Адаму они могли жить по девять столетий. Женщины могли рожать так много и так долго, что прямо на глазах Адама земля наполнилась народом.

Мистические способности этих людей были так велики, что современному человеку даже помыслить нереально. Чего уже больше?.. Но развитие технологий, долголетие черепахи, здоровье быка, собачий нюх и волшебные практики не спасли могучее племя. Потому что природа существует в нормах, а жлобство любит беспредел.

Каждый жил, как старуха в сказке о золотой рыбке. Сначала хотелось новое корыто, затем новый дом, потом дворянство, затем боярство, потом царство, ну а затем, чтобы и рыбка сбегала за пивом…

Тотальное пренебрежение Божьим Духом поставило точку в развитии первых людей. Познание добра и зла завершилось торжеством сплошного зла.

Ситуация была настолько безнадежной, что Богу пришлось очищать землю всемирным потопом.

Цивилизация наглых чародеев ушла под воду.

Хорошая кардиограмма, здоровая печень и солидные запасы продовольствия не смогли заменить бессмертия сытым и гордым титанам. Невзирая на возраст все погибли почти одновременно. А праведный Ной с домочадцами отсиделся в Ковчеге и прожил еще триста лет. Наверное, он знал, что в изобилии можно утонуть…

Хотя из трех сыновей Ноя только Хам оказался „хамом“, этого хватило для расползания жлобства по чисто вымытой земной поверхности. Правда, после Великого потопа жлобская природа начала мельчать. С каждым новым поколением срок человеческой жизни сокращался. Некогда могучие злодеи превращались в мелких пакостников с плохим здоровьем и слабым

чутьем. О былых возможностях и способностях людей остались только воспоминания в мифах и легендах о „богах“ и „героях“, с которых началась история.

Наблюдая очевидные перемены, людей продолжал мучить вопрос: что делать с приобретенной смертью?

Если раньше долгая жизнь и мистические способности хоть как-то могли убаюкивать страх перед неизбежным… То теперь даже самый смелый боялся страданий, болезней, голода и последнего вздоха. Слишком велика была разница между природой человеческого духа и свойствами гниющего брюха. Стратегия выживания ломала доводы разума.

В ужасе люди готовы были молиться на весеннюю грозу и домашний веник. Но смерть была неумолима и „боги“ подземного мира принимали своих пациентов.

С умершим телом поступали по-разному: его прятали в пещерах и пирамидах, украшали разным барахлом, зарывали в землю, жгли на кострах, бросали в море, сушили, солили, заливали смолой, жрали в одиночку и коллективно, скармливали птицам и собакам, варили, морозили, развевали по ветру… Только с душой не знали что делать и терялись в догадках о своей посмертной судьбе.

Люди не могли придумать ничего нового и решили повторять стратегию допотопных поколений — самостоятельно создавать утерянный рай на земле.

Сразу начались эксперименты. И вскоре стало ясно, что для „райской жизни“ одного человека надо создавать целую империю пахарей, способных спину гнуть с утра до вечера. Вождям, царям и фараонам виделась изначальная слава Адама… Они объявляли себя богоравными повелителями всего живого, источником блаженства и вершиной совершенства. Им не надо было добывать хлеб „в поте лица“, испытывать холод, голод, зной и жажду. И даже ногами можно было не ходить. Носилки выручали. Комфорт, богатство, роскошь, наслаждение позволяли жить в иллюзиях победы над поврежденной человеческой природой и утраченным райским садом.

Но даже самый маленький искусственный рай требовал таких огромных ресурсов, что царство шло на царство и „богоравные“ красавцы бились за тряпки, как бабы на базаре.

Постоянная давка за райское местечко создавала неприглядную картину. Дворцовым переворотом, ядом и кинжалом легко ставили под сомнение право на божественную жизнь отдельно взятых граждан. В самом деле, пока простые смертные умирали на полях, кто-то позволял себе умирать от язвы желудка и уносил в могилу золотые тапочки.

Древние греки первыми задумались на эту тему и начали новую серию экспериментов.

Спартанцы предложили все честно поделить поровну и стали первыми коммунистами. Жители Афин решили поделить поровну не все и стали первыми либералами.

Греческий „рай“ был настолько скудным, что воевать приходилось едва ли не за каждый пучок соломы. Демократия мало что изменила: если раньше царь шел на царя, то теперь коллектив шел на коллектив. Чтобы легче было делить ресурс, большинство населения людьми не считалось. Одним выдавали рабский ошейник, а другим не давали „паспорта“.

Однако достижения все же были — греки серьезно изучали жлобскую природу и видели в ней причины своих несчастий. Они осуждали расточительство, роскошь, праздность, жадность, обжорство, пьянство, стремление возвыситься. В одном законе они разрешили носить богатые одежды только людям испорченным, а людям порядочным — запрещали.

Культ красивого тела напоминал, что надо выделяться не тряпками, а умом и здоровьем.

Спартанцы были уверены, что бизнесом способны заниматься законченные жлобы и отводили эту роль людям низшего сорта. И как настоящие коммунисты они ставили на первое место защиту родины, воспитание детей и коллективные беседы на кухне. Чтобы не заразиться жлобским духом они опустили „железный занавес“ и за границу ходили только воевать.

Афинские либералы не понимали спартанских крайностей. Они уважали бизнес, любили таскаться по судам, занимались демагогией, сильно продвинулись в технологиях и развитии флота, стремились навязать свой образ жизни всем окружающим. При этом не стеснялись присваивать ресурсы союзников для подъема своего уровня жизни.

Однажды греческие либералы и коммунисты разругались. Поделили между собой сферы влияния и строго следили за равновесием сил. Но все же они не сумели преодолеть политический кризис вокруг маленького острова и развязали войну.

В долгой, жестокой схватке коммунисты победили, но жлобство было сильнее. Спартанцы не знали, что делать с огромным трофеем. Золото и барахло, нажитое либералами, противоречило их коммунистической морали. Государство, презиравшее деньги, наживу и проявление всякой алчности, оцепенело перед золотыми грудами. Пока старейшины судили да рядили над этой проблемой, ответственный за охрану спартанец нагреб себе из трофейного мешка. И Спарта содрогнулась. Кто мог подумать, что в сердце самого доблестного, идеального героя жил обыкновенный жалкий жлоб, ворюга и предатель! Столетия, потраченные на коллективное лечение от жлобства, себя не оправдали. Спартанцы стали разлагаться. И вскоре сотня семей присвоила все ресурсы родины. А гордые могучие воины пошли наниматься в частную охрану.

Греческие коммунисты и либералы еще не раз пытались вернуть былые порядки. Но внешний и внутренний враг прекратил эксперименты мудрецов Эллады.

Снова царство двинулось на царство в новой битве за „райские сады“. Дрались долго. Пока всех не успокоили римские прагматики — своей версией земного рая.

Римляне иллюзий не питали, они были уверенны, что все люди — неисправимые жлобы, которым по жизни нужны только баня, цирк и чистый туалет. Они сделали ставку на силу солдат, рабов и технологий. Банями, цирками и чистыми туалетами они покрыли все пространство необъятной империи. Невиданная роскошь, кормежка тунеядцев, разгул извращений подняли Рим на триумфальную высоту варварских народных обожаний. Желающих посидеть в римском туалете было так много, что Великий город разобрали буквально по кирпичику. А кто хотел в бане погреться, не успел даже руки помыть — водопровод сломался.

Но люди не сидели сложа руки. Чтобы спасти „райский сад“ китайского императора пришлось построить стенку на половину континента. И даже краснокожие „астрономы“ Южной Америки догадались, что для процветания „кукурузного рая“ надо сердце вырезать всем, кто под руку попался.

В Европе еще долго не могли понять взаимосвязь водопровода с чистым туалетом. В поисках утраченного рая лучшие умы рылись в старых манускриптах. Опыт греческих мудрецов заразил пылких мечтателей — снова вспомнили спартанцев и появились новые утопии волшебных райских садов. А за ними призраки коммунизма…

В этот раз все было грандиозней. Теперь за право строить правильный рай миллионы шли на миллионы. Коммунисты и либералы воздвигли новые империи, разделили сферы влияния и начали строго следить за равенством сил. Когда напряжение достигло предела — им удалось преодолеть политический кризис вокруг маленького острова и спасти себя от войны.

Чтобы не заразиться жлобским духом, коммунисты опустили железный занавес и полетели в космос. Но жлобство было сильнее…

С высокой космической орбиты наивные романтики увидели груды разнообразного барахла, в котором копошились либералы. Очарованные невиданным зрелищем, они бросились вниз и уже не могли подняться. Расталкивая всех локтями, кучка самых проворных активистов присвоила ресурсы падшей родины, а гордые офицеры непобедимых дивизий пошли наниматься в частную охрану.

Миром стали править римские наследники, которые хорошо помнили, что настоящий рай — это баня, цирк и унитаз… Они сделали ставку на силу солдат, дешевых рабов и технологий. Для настоящего райского изобилия придумали мясо из травы, молоко из воды и волшебное лекарство из детских трупов. И даже появилась надежда найти рецепт бессмертия… Чтобы вечные красавицы могли бесконечно долго примерять новые лифчики на свою резиновую грудь.

Радость потребительского рая распалила жажду варварских народов. Толпы черных, желтых, красных, белых, смуглых и лиловых потянулись в новый Вавилон… Понимая, что на всех ресурса не хватает, пришлось закрывать границы и не давать пришельцам паспорта.

Совершенно ясно, что история борьбы за райскую булочку не может блеснуть разнообразием. И как долго все это может повторяться, известно только Богу. Потому что Бог не сидел сложа руки. У него был собственный план возвращения в рай несчастных потомков Адама.

Чтобы вернуть людям бессмертие он решил создать новый закон природы, согласно которому из мира падшего и временного можно перейти в мир благой и вечный, где времени вовсе не существует. Где не будет тоски, уныния и страданий, где не придет налоговый инспектор и не повысят цены на бензин.

Конечно, Богу все подвластно. Только была в его плане одна сложность. На этот счет в духовных семинариях практикуется известная шутка. Стоит зеленому первокурснику переступить порог… как старые студенты задают ему вопрос: „Если Бог всемогущий, может ли он создать камень, который он сам же не сможет поднять“? Когда первокурсник разводит руками, его щелкают по носу и говорят — „Этот камень — сердце человека!“

В самом деле, это территория свободы, куда Бог не может вторгаться. А значит, в рай насильно не затянешь. Кому охота думать о бессмертии в хоромах из пивных бутылок?

Но Бог проявил Божественное терпение. После первой „селекции“ с помощью Всемирного Потопа, качество людей заметно улучшилось. Один хам на три праведника — это уже кое-что…

Из праведной ветки Сима Бог выбрал самого достойного и произвел от него народ способный хоть как-то прислушиваться к Божественному голосу. Своим избранникам он объяснил, что надо есть, что пить, что такое „хорошо“, что такое „плохо“, как жить, чего бояться и на что надеяться.

Бог понуждал свой народ соблюдать закон, перемещал его с места на место, увлекал в пустыни, карал непокорных, очищал от скверны и лелеял самую праведную нить до тех пор, пока не появилась та, которую он ждал… Это была девушка, душа которой была столь чистой, а тело настолько непорочным, что имела способность вместить в себя целого Бога.

Испросив разрешения у девицы, Бог воплотился через нее в мир падшей природы. Достигнув совершенных лет, он открылся людям и начал объяснять причину и цель своего воплощения. Народ испугался не на шутку… За распространение бесплатных путевок в рай — Бога решили убить. Но случилось непредвиденное — смерть не сумела поглотить причину вечного бытия. Бог был низвергнут обратно, и предъявил свое воскресшее тело. Так возник новый закон природы, согласно которому из мира временного можно перейти в жизнь вечную.

Вроде все понятно… В проекте Бога есть место для всех жлобов. Но в проектах жлобов не бывает места для Бога. Потому что гражданам хочется не просто бессмертия, а бесконечной жлобской жизни. Где всегда будет что-то слишком жирное на чем-то страшно золотом…

Кому нужен Бог, если Он предлагает вечное бытие в качестве праведника — где все есть и ничего не продается?

Густава Водичку называют иронофилософом. Слово колючее, но определение точное. В любом, даже самом кратком, творении историка, писателя, публициста непременно квартирует как ироничное, так и философское. Причем ирония в исполнении Водички обязательно несет отчетливый философский отпечаток, а его философия всегда изящно иронична. Создатель искристой „Родины дремлющих ангелов“ и щемящих „Записок наследника“ наделен даром облекать глубокую мудрость в доступную форму и превращать литературную провокацию в почти богоугодное занятие. Его знаменитое «Украина — это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал — упорное ожидание бесплатного чуда» уже стало народной мудростью. Произведения Водички изысканны по форме и вызывающи по содержанию, чем выгодно отличаются от множества монотонных и конформистских текстов.

Расписание курсов Густава Водички
«Малая литературная форма»

КИЕВ

ОДЕССА
Ближайший курс в Одессе пройдет весной, даты под уточнением. Курсы проводятся в Одесском Лингвистическом центре по адресу ул. Маразлиевская, 4
Важно : в Одессе в пятницу курс начинается на час раньше - в 17-00, остальное расписание стандартное

Ближайший курс в Днепре пройдет весной, даты под уточнением. Курсы проводятся в арт-центре "Квартира" по адресу Троицкая площадь (бывшая Красная площадь), 3-1

Н абор в группы только по предварительной записи

Первый день

18.00 - 18.15 – кофе-брейк (и только в Одессе - 17.00 - 17.15)

18.15 - 22.45 – занятие №1.
По окончании – получение домашнего задания.

Задание должно быть выполнено к следующему занятию.

Второй день

11.00 – кофе-брейк
11.15 – 15.15 – занятие №2, получение задания.
15.15 – обед
16.00 – 18.00 – выполнение задания.
18.00 – 18.15 – кофе-брейк
18.15 – 22.45 – занятие №3. По окончании – получение домашнего задания (см.выше).

Третий день

11.00 – кофе-брейк
11.15 – 15.15 – занятие №4, получение задания
15.15 – обед
16.00 – 18.00 – выполнение задания.
18.00 – 18.15 – кофе-брейк
18.15 – 22.45 – занятие №5. По окончании - вручение дипломов о прохождении курса.

ВАЖНО:

Если вы хотите пройти весь курс Густава Водички, вы должны посетить каждое его занятие и выполнить все домашние задания.

Невыполненное задание, опоздание или пропуск будут причиной для прекращения курса.

Оплата за курс не возвращается!

Киевские курсы проходят по адресу:

(м. «Майдан Незалежности»)

Густав Водичка

Посвящается маме и папе

Написать что-либо внятное я решился в 33 года и только за деньги. Хотя в литературе упражнялся с детства. Впрочем, и эта книга могла не появиться на свет, если бы не встреча с тремя людьми...

Мой учитель Валерий Куринский знал 50 языков, овладел скрипкой, проникся высшей математикой и, не жалея времени, понуждал меня занимательно складывать слова. После его первой похвалы моя учеба завершилась.

В студенческие годы я сдружился с Юрием Диаковским. Многие мои работы - результат наших длительных увлекательных бесед. Это своеобразное сотворчество доставляло нам немало удовольствия. Однако все обрело реальные законченные формы благодаря Евгению Юхнице - президенту издательского концерна “Нико”. Он столь щедро оплачивал мои произведения, что отказаться от такого занятия было грешно.

Глава 1. Пределы рая

Родина дремлющих ангелов

Украина - это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал - упорное ожидание бесплатного чуда.

Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Украинцы с этим не согласны. Мы триста лет сидели сиднем в центре Европы и ждали “самостийности”. Бог не выдержал такой наглости и свершил чудо. Удовлетворенные результативностью своей религии, мы ожидаем других чудес. Например, процветания и благополучия. При этом нас не пугает время и кратковременность жизни. Мы ведем себя, как бессмертные люди, которым не падает на голову кирпич, но зато падают мешки с твердой валютой.

Украинцы - это нация, полностью лишенная комплекса неполноценности. Из всех видов ожидания мы избрали самую зрелую философскую форму. Как индивидуумы с окончательно сложившимся представлением о мире, мы вгоняем окружающую жизнь в понятные нам алгоритмы развития. Все “зная”, мы пребываем в постоянном ожидании, опираясь на заготовленные ярлыки. Очередной парламент для нас - ничто. Очередной премьер для нас - никто. Флот - это то, что делится само по себе. Гривна - это рубль. Свинья - это сосед. А сало - это продукт.

Активные деловые люди в наших глазах выглядят, как озабоченные меркантильные дураки, лишенные традиционной украинской духовности. А с другой стороны, они подтверждают ожидаемые нами чудеса. Не двигаясь с места и не предпринимая каких-либо усилий, мы наблюдаем за переменами вокруг: нашествием иномарок, строительством новых магазинов, появлением диковинных товаров. Мы смотрим на все это, как на закономерное следствие своих ожиданий. Теоретически у нас все есть. Главное - этого дождаться.

Незыблемость тихого украинского рая очевидна. Турки с москалями приходят и уходят, а девочки с веночками и дедушка с бандурой пребывают вечно. Свою главную религиозную песню мы сделали государственным гимном. “Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi” - то есть сами по себе... “Запануєм i ми, браття, у своїй сторонцi” - то есть когда-нибудь, сейчас нам не до этого. “Ще на нашiй Українi доленька доспiє” - другими словами, сытый украинец незрелыми плодами питаться не привык.

Для нас судьба - это не факт настоящего времени, а нечто до сих пор несуществующее. Все, что с нами происходит, не имеет никакого значения, потому что в каждом украинском доме обитают монахи похлеще буддийских, знакомые с невиданным чувством нирваны.

Нам странно наблюдать за поведением американцев, англичан, французов, русских и так далее. Они постоянно лезут в мировую историю, что-то декларируют, “выпендриваются”, нападают на соседей. То есть ведут себя, как ущербные люди. Сидя на пороге своей хаты, которая с краю, мы медленно жуем галушку и не можем понять, чего это немцы постоянно лезут к нам во двор. Может, они нам завидуют? Этих гансов не разберешь: то они корову забирают, то гуманитарную помощь суют. Складывается впечатление, что весь мир танцует перед нами на задних лапах и пытается привлечь к себе внимание. Наверное, окружающие нас народы не могут догадаться, что нам на них даже плевать скучно.

Украина самодостаточна. Это российскую птицу-тройку постоянно гоняют или на Аляску за снегом, или в Порт-Артур за мордобоем. А нашим задумчивым волам ходить некуда и незачем, ну разве что в Крым за солью.

Украинская философствующая душа не приемлет резвых нордических мыслей или поступков. Ведь ожидание чуда - это сложнейшая внутренняя практика. Она не позволяет нам отвлекаться на суетное. Только хрущи, которые “над вишнями гудуть”, имеют право тревожить нас по вечерам. Нас бессмысленно чем-либо соблазнять. Изначально поместив себя в центр Вселенной, мы существуем в ином измерении. Нам не нужна целеустремленность. Мы сами являемся целью. Мы ни в ком не испытываем нужды, но в нас нуждаются все: варяги любили у нас пожить, татары - поживиться, Петр I не мог без нас построить Петербург, его дочь не могла спать без нашего мужчины. Сталину мы помогали охранять лагеря, а Гитлеру - воевать. У нас так много чудотворного здоровья, что даже Чернобыль мы согласились взять на себя.

Мы запросто помогаем решать проблемы соседям, потому что своих проблем у нас нет. Люди наблюдательные это давно заметили. Русский писатель Иван Бунин был яростным хохломаном. Он неустанно повторял, что украинцы - это абсолютно реализованная, эстетически совершенная и гармонически развитая нация. Что ничего подобного в мире больше нет. Бунин, конечно, не ошибся.

Украинцы превосходны не в своем умении ожидать, а в том, что они сами являются чудом. Как совершенные создания, мы ничего не создаем. Откровенно проявленная гениальность обиженного “кріпака” Шевченко - это неприятное исключение, подтверждающее правило: совершенство в декларации и развитии не нуждается; оно помогает развиваться только тому, что существует за его пределами. Украинские священники, писатели, поэты, художники, политики, полководцы, режиссеры, актеры, певцы, конструкторы, ученые, изобретатели, умельцы вечно разъезжают по миру и объявляют себя русскими, американцами, турками, поляками, французами - кем угодно, чтобы бедные, ущербные народы имели повод гордиться собой.

Украина - родина дремлющих ангелов. Ее безмолвное ожидание наполняет чудесами планету. Ее нельзя завоевать, поработить или уничтожить. Она не чувствительна к событиям. Ее жизнь не протекает и не происходит. Она вне событий и времени. Она не помнит свой день рождения и не знает своего возраста. Она сама себе достойный собеседник. Ей не с кем спорить и нечего доказывать. Для нее уже все произошло.

Густав Водичка

Посвящается маме и папе

Написать что-либо внятное я решился в 33 года и только за деньги. Хотя в литературе упражнялся с детства. Впрочем, и эта книга могла не появиться на свет, если бы не встреча с тремя людьми...

Мой учитель Валерий Куринский знал 50 языков, овладел скрипкой, проникся высшей математикой и, не жалея времени, понуждал меня занимательно складывать слова. После его первой похвалы моя учеба завершилась.

В студенческие годы я сдружился с Юрием Диаковским. Многие мои работы - результат наших длительных увлекательных бесед. Это своеобразное сотворчество доставляло нам немало удовольствия. Однако все обрело реальные законченные формы благодаря Евгению Юхнице - президенту издательского концерна “Нико”. Он столь щедро оплачивал мои произведения, что отказаться от такого занятия было грешно.

Глава 1. Пределы рая

Родина дремлющих ангелов

Украина - это капище невозмутимых мудрецов. Наш главный религиозный ритуал - упорное ожидание бесплатного чуда.

Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Украинцы с этим не согласны. Мы триста лет сидели сиднем в центре Европы и ждали “самостийности”. Бог не выдержал такой наглости и свершил чудо. Удовлетворенные результативностью своей религии, мы ожидаем других чудес. Например, процветания и благополучия. При этом нас не пугает время и кратковременность жизни. Мы ведем себя, как бессмертные люди, которым не падает на голову кирпич, но зато падают мешки с твердой валютой.

Украинцы - это нация, полностью лишенная комплекса неполноценности. Из всех видов ожидания мы избрали самую зрелую философскую форму. Как индивидуумы с окончательно сложившимся представлением о мире, мы вгоняем окружающую жизнь в понятные нам алгоритмы развития. Все “зная”, мы пребываем в постоянном ожидании, опираясь на заготовленные ярлыки. Очередной парламент для нас - ничто. Очередной премьер для нас - никто. Флот - это то, что делится само по себе. Гривна - это рубль. Свинья - это сосед. А сало - это продукт.

Активные деловые люди в наших глазах выглядят, как озабоченные меркантильные дураки, лишенные традиционной украинской духовности. А с другой стороны, они подтверждают ожидаемые нами чудеса. Не двигаясь с места и не предпринимая каких-либо усилий, мы наблюдаем за переменами вокруг: нашествием иномарок, строительством новых магазинов, появлением диковинных товаров. Мы смотрим на все это, как на закономерное следствие своих ожиданий. Теоретически у нас все есть. Главное - этого дождаться.

Незыблемость тихого украинского рая очевидна. Турки с москалями приходят и уходят, а девочки с веночками и дедушка с бандурой пребывают вечно. Свою главную религиозную песню мы сделали государственным гимном. “Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi” - то есть сами по себе... “Запануєм i ми, браття, у своїй сторонцi” - то есть когда-нибудь, сейчас нам не до этого. “Ще на нашiй Українi доленька доспiє” - другими словами, сытый украинец незрелыми плодами питаться не привык.

Для нас судьба - это не факт настоящего времени, а нечто до сих пор несуществующее. Все, что с нами происходит, не имеет никакого значения, потому что в каждом украинском доме обитают монахи похлеще буддийских, знакомые с невиданным чувством нирваны.

Нам странно наблюдать за поведением американцев, англичан, французов, русских и так далее. Они постоянно лезут в мировую историю, что-то декларируют, “выпендриваются”, нападают на соседей. То есть ведут себя, как ущербные люди. Сидя на пороге своей хаты, которая с краю, мы медленно жуем галушку и не можем понять, чего это немцы постоянно лезут к нам во двор. Может, они нам завидуют? Этих гансов не разберешь: то они корову забирают, то гуманитарную помощь суют. Складывается впечатление, что весь мир танцует перед нами на задних лапах и пытается привлечь к себе внимание. Наверное, окружающие нас народы не могут догадаться, что нам на них даже плевать скучно.

Украина самодостаточна. Это российскую птицу-тройку постоянно гоняют или на Аляску за снегом, или в Порт-Артур за мордобоем. А нашим задумчивым волам ходить некуда и незачем, ну разве что в Крым за солью.

Украинская философствующая душа не приемлет резвых нордических мыслей или поступков. Ведь ожидание чуда - это сложнейшая внутренняя практика. Она не позволяет нам отвлекаться на суетное. Только хрущи, которые “над вишнями гудуть”, имеют право тревожить нас по вечерам. Нас бессмысленно чем-либо соблазнять. Изначально поместив себя в центр Вселенной, мы существуем в ином измерении. Нам не нужна целеустремленность. Мы сами являемся целью. Мы ни в ком не испытываем нужды, но в нас нуждаются все: варяги любили у нас пожить, татары - поживиться, Петр I не мог без нас построить Петербург, его дочь не могла спать без нашего мужчины. Сталину мы помогали охранять лагеря, а Гитлеру - воевать. У нас так много чудотворного здоровья, что даже Чернобыль мы согласились взять на себя.

Мы запросто помогаем решать проблемы соседям, потому что своих проблем у нас нет. Люди наблюдательные это давно заметили. Русский писатель Иван Бунин был яростным хохломаном. Он неустанно повторял, что украинцы - это абсолютно реализованная, эстетически совершенная и гармонически развитая нация. Что ничего подобного в мире больше нет. Бунин, конечно, не ошибся.

Украинцы превосходны не в своем умении ожидать, а в том, что они сами являются чудом. Как совершенные создания, мы ничего не создаем. Откровенно проявленная гениальность обиженного “кріпака” Шевченко - это неприятное исключение, подтверждающее правило: совершенство в декларации и развитии не нуждается; оно помогает развиваться только тому, что существует за его пределами. Украинские священники, писатели, поэты, художники, политики, полководцы, режиссеры, актеры, певцы, конструкторы, ученые, изобретатели, умельцы вечно разъезжают по миру и объявляют себя русскими, американцами, турками, поляками, французами - кем угодно, чтобы бедные, ущербные народы имели повод гордиться собой.

Украина - родина дремлющих ангелов. Ее безмолвное ожидание наполняет чудесами планету. Ее нельзя завоевать, поработить или уничтожить. Она не чувствительна к событиям. Ее жизнь не протекает и не происходит. Она вне событий и времени. Она не помнит свой день рождения и не знает своего возраста. Она сама себе достойный собеседник. Ей не с кем спорить и нечего доказывать. Для нее уже все произошло.

Справка землемера

История мира - это победа Человека над Землей. И только история Украины - это победа Земли над Человеком.

От Бога всем досталось понемногу: немцам - колбаса, французам - лягушки, британцам - королева, неграм - бегемоты, индусам - точка на лбу, а украинцам - третья часть всех запасов чернозема.

Этим примечательным фактом мы часто и нагло гордимся, упуская из виду, что изобилие в таких масштабах равноценно катастрофе. Голуби, живущие на элеваторе, от тяжести раскормленного тела теряют способность летать и служат пищей всем, кому не лень.

Конечно, с виду мы не похожи на людей, избалованных сладким и жирным. Однако сытость у нас в крови. С каменного века люди, проживающие на территории Украины, могли не думать о завтрашнем дне. Кочевнику и земледельцу здесь редко приходилось отдыхать, потому что редко приходилось напрягаться. Всего было вдоволь, и жадность у нас определялась позой тела. Кто хотел больше - тот на карачках стоял дольше.

Излишек продуктов у нас порождал целые общины ленивых романтиков. Можно было годами, почесывая пузо, любоваться звездами где-нибудь на Запорожье и думать о вечном…

Эту лавочку тихо прикрыли, но романтиков меньше не стало. Ситуация напоминала застольную сцену: водка, салат, колбаса и реплика: “Ребята! Зачем нам ходить на улицу, у нас же все есть”.

Стратегия выживания, в прямом смысле, лежала под ногами. Семьями и в одиночку украинцы могли спокойно жить на отдаленных хуторах, не испытывая нужды в соседях. Плодородие земли и замкнутое натуральное хозяйство гарантировали длительную автономию. Общинная жизнь для нас была вынужденной мерой для совместной обороны и, как правило, весьма непрочной.

К примеру, у древних египтян без совместного общинного труда на урожай рассчитывать не приходилось. Строительство оросительных систем требовало усилий множества людей и организаторских талантов. Отсюда вытекали порядок, бюрократия, империя, пирамиды и прочая дрянь, от которой романтики дохнут.

Именно этого добивались большевики в 33-м. Ведь главное чудо советской империи - не полет человека в космос, а умерший от голода украинец. Грандиозность этой операции поражает воображение. На огромной территории в каждый дом, сарай и ямы врывались люди с целью забрать даже помои. Это мистика в чистом виде. Украинцам доказали, что надежда на силу земли не спасает, а гробит.