Роль японии во второй мировой войне. Роль и место Японии во Второй мировой войне

Разгром японских войск в районе озера Хасан в 1938 г. и в Монголии в 1939 г. нанес серьезный удар по пропагандистскому мифу о «непобедимости императорской армии», об «исключительности японского воинства». Американский историк Дж.Макшерри писал: «Демонстрация советской мощи на Хасане и Халхин-Голе имела свои последствия, она показала японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой» . Вероятно, понимание этого оказалось для Японии основным сдерживающим фактором в период 1941–1945 гг. и одной из главных причин того, что с началом Великой Отечественной Советский Союз был избавлен от войны на два фронта. Впрочем, это вовсе не означает, что после своего поражения в «номонханском инциденте» Япония не готовилась к новому нападению на СССР.

Даже подписанный 13 апреля и ратифицированный 25 апреля 1941 г. пакт о нейтралитете между двумя странами носил, по мнению японского руководства, временный характер, дающий возможность обезопасить свои северные границы, «следить за развитием обстановки» и спокойно «набираться сил», чтобы «в нужный момент» нанести Советскому Союзу внезапный удар. Вся внешняя политика Японии в этот период, в особенности активное сотрудничество с союзниками по Тройственному пакту – Германией и Италией, свидетельствует о том, что она просто выжидала наиболее благоприятного момента. Так, военный министр Тодзио неоднократно подчеркивал, что вторжение должно произойти тогда, когда Советский Союз «уподобится спелой хурме, готовой упасть на землю», то есть, ведя войну с Гитлером, ослабнет настолько, что на Дальнем Востоке не сумеет оказать серьезного сопротивления. Однако прибывший в начале июля 1941 г. из Европы и убежденный в превосходстве сил Германии и ее неизбежной победе над СССР генерал Ямасита был настроен более решительно. «Время теории «спелой хурмы» уже прошло… – заявлял он. – Даже если хурма еще немного горчит, лучше стрясти ее с дерева». Он опасался, что Германия победит слишком быстро, и тогда осторожная Япония может опоздать к разделу «пирога»: ненасытный союзник, не считаясь с интересами Страны Восходящего Солнца, сам захватит Сибирь и Дальний Восток, ранее обещанные азиатской империи в качестве платыза открытие «второгофронта». Однако война на советско-германском фронте приняла затяжной характер, и Япония так и не решилась предпринять против СССР прямых военных действий, хотя в нарушение пакта о нейтралитете постоянно задерживала и даже топила советские пароходы.

В связи с этим в период с 1941 по 1945 г. Советское правительство 80 раз выступало с заявлениями и предупреждениями по поводу японских провокаций. По опыту зная коварство соседа, на дальневосточных рубежах страны приходилось держать несколько армий в полной боевой готовности, в то время, когда на западе нужна была каждая свежая дивизия. В ноябре 1943 г. в Тегеране на конференции глав государств антигитлеровской коалиции в ряду других решался вопрос о ликвидации очага войны на Дальнем Востоке. Советская делегация дала союзникам согласие вступить в войну против Японии сразу после разгрома гитлеровской Германии.

На Ялтинской конференции в феврале 1945 г. это согласие было закреплено секретным соглашением, согласно которому СССР возвращал себе Южный Сахалин и прилегающие к нему острова, восстанавливал права на аренду Порт-Артура и эксплуатацию Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железной дороги, получал Курильские острова. Таким образом, Портсмутский мирный договор 1905 г. полностью терял свою силу. 5 апреля 1945 г. правительство СССР денонсировало советско-японский пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. После капитуляции Германии, 26 июля на Потсдамской конференции от имени США, Англии и Китая было опубликовано обращение, в котором Япония также призывалась к безоговорочной капитуляции. Требование было отклонено.

При этом премьер-министр Судзуки заявил: «Мы будем неотступно продолжать движение вперед для успешного завершения войны» 80 . 8 августа 1945 г., выполняя союзнические обязательства, Советский Союз заявил о своем присоединении к Потсдамской декларации и сообщил японскому правительству о том, что с 9 августа будет считать себя в состоянии войны с Японией. Началась Маньчжурская наступательная операция. В общей сложности Советский Союз выставил на поле боя полтора миллиона войск, которым противостояла полуторамиллионная Квантунская армия. Кстати, командовал ей генерал Отодзо Ямада, имевший опыт войны 1904–1905 гг. в качестве командира эскадрона.

Вопреки прогнозам западных стратегов о том, что на разгром Квантунской армии СССР потребуется не менее шести месяцев, а то и год, советские войска покончили с ней за две недели. 2 сентября 1945 г. на американском линкоре «Миссури» состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии. Вторая мировая война закончилась. В своей речи, в тотже вечер произнесенной по радио, И.В.Сталин напомнил об истории непростых взаимоотношений нашей страны с Японией с начала ХХ века, подчеркнув, что у советских людей имеется к ней «свой особый счет». «…Поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания, – заявил Верховный Главнокомандующий. – Оно легло на нашу страну черным пятном.

Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. Ивот, этот день наступил». Эта оценка, данная лидером Советского государства в условиях его высшего военно-политического триумфа и в значительной мере окрашенная в государственно-националистические тона, в тот момент была полностью созвучна настроениям страны, в которой «пролетарский интернационализм» был провозглашен официальной идеологией.

Эта идеология формально сохранялась, но практика Второй мировой войны со всей очевидностью показала, что «пролетариат» враждебных стран (фашистской Германии и всех ее сателлитов, в том числе и Японии) отнюдь не готов прийти на помощь своему «классовому союзнику». И в официальной пропаганде, и в массовых настроениях идеи защиты и торжества национально-государственных интересов СССР как преемника тысячелетнего Российского государства были доминирующими. И это обстоятельство следует учитывать как важнейшую часть общей ситуации восприятия противника в последней в XX веке русско-японской войне.

В целом эта ситуация отличается несколькими важными особенностями, характеризующими как состояние субъекта и объекта восприятия, так и его обстоятельства. Прежде всего, весь контингент, участвовавший в боевых действиях на Дальнем Востоке, четко делился на две основные категории: участников боев против фашистской Германии, и «дальневосточных сидельцев» – большой группировки, все четыре года Великой Отечественной простоявшей на границе на случай японского нападения. Последние в большинстве своем не имели боевого опыта, но являлись свидетелями многочисленных японских провокаций, были лучше информированы о потенциальном противнике и его реальной силе, опыте и коварстве.

Лучше разбирались они и в природно-климатических условиях, особенностях местности и т.п. Ветераны боевых действий на западе, напротив, имели большую практику сражений, но не разбирались в местных особенностях. У них был самый высокий боевой дух, но он нередко переходил в «шапкозакидательские» настроения. Ведь советский солдат вышел победителем из тяжелейшей многолетней войны на европейском театре военных действий. После такого могучего противника, как фашистская Германия, японцы, которых, кстати, не так давно «побили» на Хасане и Халхин-Голе, в массовых армейских представлениях и не рассматривались как враг достаточно серьезный. Вероятно, последнее обстоятельство не раз негативно сказалось в ходе дальневосточной кампании. В частности, недостаточно учитывались особенности пустынной местности, а в результате на ряде участков плохое водоснабжение армии повлияло на эффективность передвижения и боеспособность отдельных частей. В целом же в соотношении сил (хотя количественно оно было примерно равным) превосходство советской стороны оказалось безусловным.

Особенно это проявилось в техническом обеспечении, боевом опыте и моральном духе войск. Армия на Дальний Восток пришла опытной, отмобилизованной, с настроением победителя и желанием как можно быстрее вернуться к мирной жизни. Однако бои ей предстояло вести в глубине чужой территории, преодолевать десятилетиями создававшиеся укрепрайоны, продвигаться в незнакомой местности с неблагоприятными климатическими условиями. Да и противник был значительно опытнее, чем в конце 1930-х годов: уже много лет японская армия вела успешные боевые действия на море, на суше и в воздухе против американских, британских и других вооруженных сил. Так что «двухнедельная» военная кампания отнюдь не оказалась для нашей армии легкой прогулкой, как сегодня нередко пытаются представить в западной историографии.

Об ожесточенности этой войны и ее опасности для советских солдат свидетельствует и такой факт, как широкое распространение именно на этом этапе боевых действий феномена «камикадзе». Не случайно именно он лучше всего запечатлелся в памяти участников тех событий и чаще всего отмечается советскими мемуаристами. В нашей и японской трактовке это явление имеет различное толкование. Мы понимали под «камикадзе» любых японских «смертников», независимо от рода войск, к которым они принадлежали, а японцы – только вполне определенную их часть. И «камикадзе» в официальном, более узком понимании (как летчики, таранящие боевые корабли противника, следуя лозунгу «Один самолет за военный корабль!»), и в более широком (как все солдаты-смертники) – сугубо японское явление, уходящее корнями глубоко в , в национальные и религиозные особенности страны. Согласно легенде, в конце XIII века внук Чингисхана Хубилай пытался завоевать Японию, но его корабли уничтожил тайфун – «священный ветер» («божественный ветер»), «камикадзе». Через семь лет попытку повторили – и снова тайфун разметал монгольские корабли. Так и возник этот термин, а от него в XX веке – движение добровольцев-смертников. В действительности оно подразделялось на ряд категорий. К собственно «камикадзе» относились элитные летчики-самоубийцы, призванные топить боевые корабли противника. Первый вылет «камикадзе» был произведен 21 октября 1944 г. на Филиппинах. О распространении явления свидетельствует то, что за период войны на Тихом океане их усилиями было осуществлено 474 прямых попадания в корабли ВМС США или близких взрывов у их бортов. Однако эффективными оказались не более 20% вылетов «камикадзе».

По американским данным, они потопили 45 боевых кораблей, а повредили около 26085 . В конце войны получило широкое распространение и движение «тейсинтай» («ударные отряды»), к которым относились человеко-торпеды «кайтэн», управлявшиеся вручную, начиненные взрывчаткой катера «сине», парашютисты-смертники, человеко-мины для подрыва танков, пулеметчики, приковывавшие себя цепью в дотах и дзотах, и т.п. 86 Причем наши войска сталкивались преимущественно с «сухопутными» категориями японских смертников. Однако впервые советские солдаты столкнулись с этим феноменом еще 3 июля 1939 г. в боях за сопку Баин-Цаган на Халхин-Голе. Японцы бросались на краснозвездные танки с минами, связками гранат, поджигали их бутылками с горючей жидкостью. Тогда от огня вражеской артиллерии и солдат-смертников в тяжелейшем бою советская танковая бригада потеряла почти половину боевых машин и около половины личного состава убитыми и ранеными.

Новая, еще более тяжелая встреча с «ударными отрядами» предстояла нашим войскам в августе 1945 г. в Маньчжурии во время боев с Квантунской армией. Вот как вспоминает об этом участник боев на Хингане А.М.Кривель: «В бой были брошены спецподразделения – японские «камикадзе». Они занимали по обе стороны Хинганского шоссе ряды круглых окопов-лунок. Их новенькие желтые мундиры резко выделялись на общем зеленом фоне. Бутылка с сакэ [рисовой водкой – Е.С.] и мина на бамбуковом шесте тоже были обязательными атрибутами «камикадзе». Мы кое-что слышали о них, этих фанатиках, одурманенных идеей «Великой Японии»… Но живых «камикадзе» не видели. А вот и они. Молодые люди, чуть старше нас. Полурасстегнутый воротничок, из-под которого выглядывает чистое белье. Матовое, восковое лицо, ярко-белые зубы, жесткий ежик черных волос и очки.

И выглядят-то они совсем не воинственно. Не зная, что это «камикадзе», ни за что не поверишь. Но мина, большая, магнитная мина, которую даже мертвые продолжают крепко держать в руках, рассеивает все сомнения» . Следует отметить, что подвиги «камикадзе» прославлялись всеми средствами японской пропаганды, и число таких добровольцев-смертников стремительно росло. В Квантунской армии из «камикадзе» была сформирована специальная бригада, кроме того их отряды были в каждом полку и батальоне. В задачу смертников входило взорваться вместе с танком, самоходным орудием, убить генерала или высшего офицера. При отступлении японские войска часто оставляли их в тылу противника, чтобы сеять там панику. Как же описывают действия «камикадзе» в Маньчжурии сами японцы? «Один танк вспыхнул, – вспоминает бывший японский офицер Хаттори. – Другие, развернувшись в боевой порядок, упрямо двигались вперед. Это и были те самые «Т-34», которые овеяли себя славой в боях против германской армии.

Они, используя складки местности, заняли оборону. Было видно, как из укрытия по соседству с русскими выскочили несколько японских солдат и побежали по направлению к танкам. Их тут же сразили пулеметные очереди. Но вместо убитых появились новые «камикадзе». С криками «банзай!» они шли навстречу своей гибели. На спине и груди у них была привязана взрывчатка, с помощью которой надо было уничтожить цель. Вскоре их трупами была устлана высота. В лощине горели три подожженных ими русских танка…» . Нельзя сказать, чтобы действия «камикадзе» принесли серьезные результаты. Они так и не сумели сдержать наступающую лавину советских войск. А метод борьбы со «священным ветром» нашелся быстро и оказался простым и эффективными: на броню танков садились десантники и расстреливали в упор из автоматов поднимающихся с миной смертников. Интересно, как оценивали феномен «камикадзе» ретроспективно, уже после войны, в своих мемуарах советские военные: «Тысячи японцев становились смертниками. Смертники – чисто японское изобретение, порожденное слабостью техники Японии.

Там, где металл и машина слабее иностранных, – Япония вталкивала в этот металл человека, солдата, будь то морская торпеда, предназначенная для взрыва у борта вражеского судна, или магнитная мина, с которой солдат бросается на танк, или танкетка, нагруженная взрывчатым веществом, или солдат, прикованный к пулемету, или солдат, оставшийся в расположении противника, чтобы, убив одного врага, покончить с собой. Смертник в силу своего назначения может произвести лишь какой-то один акт, к которому готовится всю свою жизнь. Его подвиг становится самоцелью, а не средством достижения цели…» . Сравнивая действия «камикадзе» с подвигами советских солдат, сознательно жертвующих собой в тяжелую минуту боя ради спасения товарищей, мемуаристы подчеркивают, что для советского воина важно было «не только убить врага, но и уничтожить их как можно больше», и, будь у него хоть какой-нибудь шанс сохранить жизнь «во имя будущих боев», он, безусловно, постарался бы выжить.

И вот вывод, который делается из этого сравнения: «Японский смертник – самоубийца. Жертвующий собой советский солдат – герой. Если же учесть, что японский смертник до осуществления своего назначения получает повышенное содержание, то окажется, что его смерть – оплата расхода, произведенного на него при жизни. Так тускнеет ореол, который пыталась создать вокруг этого явления японская пропаганда. Смертник – это пуля, она может сработать только один раз. Смертничество – свидетельство авантюрности, дефективности японской военной мысли» . Но такая оценка мемуаристами феномена «камикадзе» несколько упрощена: это явление связано со спецификой национальных традиций, культуры, менталитета, религиозных установок японцев, не вполне понятной представителям российской культуры, тем более в советский, атеистический период. Смесь буддизма и синтоизма, культ воина в самурайской традиции, почитание императора, представления об избранности Страны Восходящего Солнца, – все это создавало предпосылки для особого родафанатизма, возводимого в ранг государственной политики и военной практики.

Становились смертниками только добровольцы, которых собирали в отдельные отряды и специально готовили. Перед боем они обычно писали завещания, вкладывая в конверт ноготь и прядь волос, – на тот случай, если не останется праха солдата, чтобы похоронить его с воинскими почестями. Что же двигало этими людьми? В одном из завещаний смертников сказано: «Дух высокой жертвенности побеждает смерть. Возвысившись над жизнью и смертью, должно выполнять воинский долг. Должно отдать все силы души и тела ради торжества вечной справедливости».

Другой «камикадзе» обращается к своим родителям со словами: «Высокочтимые отец и мать! Да вселит в вас радость известие о том, что ваш сын пал на поле боя во славу императора. Пусть моя двадцатилетняя жизнь оборвалась, я все равно пребуду в извечной справедливости…» . Так что этот феномен нельзя объяснить меркантильными соображениями, хотя и известно, что «камикадзе» получал повышенное армейское довольствие, а после его гибели фирма, где он раньше работал, обязана была выплатить семье тридцатитрехмесячное жалованье. «Материальное поощрение» было просто инструментом государственной «социальной» политики, проявлением «заботы» о национальных героях, стимулированием распространения данного явления, однако рождено оно было особенностями японской цивилизации и было возможно только на этой национально-культурной почве.

Идея жертвенности, вплоть до предпочтения добровольной смерти, самоубийства принятию поражения своей страны и, тем более, позору плена, приобрела массовое распространение в конце войны ввиду краха японской империи и ее вооруженных сил. Узнав о безнадежном положении Квантунской армии, военный министр Японии Анами заявил: «Если мы не сумеем остановить противника, 100 миллионов японцев предпочтут смерть позорной капитуляции». 10 августа он издал приказ: «…Довести до конца священную войну в защиту земли богов… Сражаться непоколебимо, даже если придется грызть глину, есть траву и спать на голой земле. В смерти заключена жизнь – этому учит нас дух великого Нанко [герой японской мифологии – Е.С.], который семь раз погибал, но каждый раз возрождался, чтобыслужить родине…» .

Однако конец был уже предопределен. И вот 2 сентября 1945 г. на американском линкоре «Миссури» состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии. Сотни людей на дворцовой площади в Токио рыдали и бились головой о камни. Прокатилась волна самоубийств. Среди тех, кто «исполнил завет Анами», было более тысячи , не считая сотен военных моряков и гражданских лиц. Покончил с собой и сам военный министр, и несколько других крупных правительственных чиновников.

Даже после объявления капитуляции еще долго сохранялись отдельные очаги сопротивления японских фанатиков. Известны случаи, когда японские солдаты на заброшенных островах продолжали сохранять верность присяге своему императору в течение многих послевоенных лет (и даже десятилетий), порой просто не зная об окончании войны, а иногда отказываясь признать и принять поражение. Здесь, наверное, стоит сопоставить понимание героизма в европейском, в том числе и в советском сознании, с японским явлением смертников, включая «камикадзе». И в том, и в другом случаях ядром героизма является жертвенность, сознательный выбор человеком готовности отдать свою жизнь во имя своей страны. Однако в японской культуре это понятие расширено.

Оно включает даже бессмысленную, с точки зрения рационалистического европейского ума, смерть путем самоубийства, которая с позиции японцев являлась демонстрацией верности долгу, своему императору и презрения к смерти. Таким образом, если для европейцев жизнь является самоценностью, которой жертвуют ради других, более значимых социальных ценностей, то для японских воинских традиций самоценностью оказывалась «правильная», почетная смерть. С этих позиций и следует оценивать феномен «камикадзе». Если европейский солдат идет на смерть, повинуясь приказу или совершая сознательный выбор в момент действия, мотивационное поле его выбора оказывается очень широким. Это может быть и эмоциональный порыв, и трезвый расчет при оценке ситуации, учитывающий целесообразность собственной гибели для достижения какой-либо значимой цели (спасение товарищей ценой собственной жизни, уничтожение максимально возможного числа врагов, оборона важных объектов и т.п.).

Японец-смертник совершает выбор заранее, задолго до момента реализации принятого решения. Он причисляет себя к определенной категории добровольно обреченных на смерть, с этого момента лишая себя выбора и фактически превращаясь в живой автомат, ищущий повода умереть. При этом реальная целесообразность и цена собственной гибели становятся для него незначимыми: сам факт смерти в бою оказывается почетным, соответствующим выполнению высшего долга. Причем, героем в равной степени является и тот, кто подорвал танк, бросившись под него с миной, и тот, кто до этого танка не добежал. Не случайно советских солдат поражало бессмысленное упрямство лезших напролом под автоматные и пулеметные очереди «камикадзе». Они действовали шаблонно, как бездушные автоматы, в то время как обычные войска могли бы предпринять гораздо более эффективные действия при существенно меньших потерях. Добровольная обреченность, казалось, лишала смертников способности соображать.

В целом при столкновении с японскими вооруженными силами советские военнослужащие воспринимали того же противника, который в конце 1930-х годов дважды потерпел от них поражение. Новыми были лишь масштабы боевых действий, количество вовлеченных в них войск, глубина проникновения на территорию противника, ожесточенность его сопротивления в ситуации политической и стратегической обреченности. Так, в то время нередко отмечались особенности поведения японцев, о которых, в частности, говорится в секретном меморандуме союзных войск: «Неоднократно наблюдалось, что в непредвиденной или новой обстановке многие японцы проявляют такую неуверенность, какая представляется почти ненормальной большинству европейцев. Их поведение в этих условиях может варьироваться от крайней апатии и физической прострации до безудержного неистовства, направленного против самих себя или любого объекта их окружения» .

Военно-политический крах и капитуляция как раз и представляли собой такую ситуацию, к которой японцы, десятилетиями воспитывавшиеся милитаристской пропагандой, в массе своей оказались не готовы. Ситуация поражения оказалась особенно драматичной для японского массового сознания еще и потому, что для этой национальной культуры было издревле характерно самовосприятие как исключительной, а своих государства и народа – как «избранных».

В условиях первой половины XX века, когда постоянно возрастали имперские амбиции, а в мире получили распространение расовые теории, эти культурно-идеологические установки попали на благоприятную почву. Не случайно союзником милитаристской Японии стала фашистская Германия: важными оказались не только близость геополитических и стратегических интересов, но и идеи исключительности и национального превосходства. Лидерам Японии льстило, что гитлеровцы называли японцев «арийцами Дальнего Востока», то есть высшей расой Азии. Именно эти расистские и гегемонистские установки руководителей Японии явились основой пренебрежения международными правовыми нормами, перешедшего в преступления против человечества. Вступление советских войск на оккупированные японцами обширные территории Дальнего Востока, включая Маньчжурию, Северный Китай и Корею, позволило раскрыть множество таких преступлений, от подготовки бактериологической войны до фактически поголовного уничтожения военнопленных. В мае 1946 г. в Токио состоялся Международный трибунал по рассмотрению дел японских военных преступников. Подсудимые обвинялись в нарушении международного права, договоров и обязательств, законов и обычаев войны.

Так, на захваченной китайской территории в 20 км от Харбина в течение десяти лет действовал секретный исследовательский центр Квантунской армии, разрабатывавший бактериологическое оружие массового уничтожения, которое собирались использовать в войне против СССР. Эксперименты проводились наживых людях, включая женщин и детей. В ходе процесса выяснились чудовищные подробности расправ, которые устраивались в японской армии над пленными: «людей обезглавливали, четвертовали, обливали бензином и сжигали живыми; военнопленным вспарывали животы, вырывали печень и съедали ее, что являлось якобы проявлением особого самурайского духа» .

Секретная директива японского командования от 1 августа 1944 г. требовала тотального уничтожения всех пленных, попавших в японские застенки. «Неважно, как будет происходить ликвидация: индивидуально или группами, – говорилось в ней, – неважно, какие методы будут использоваться: взрывчатка, отравляющие газы, яды, усыпляющие препараты, обезглавливание или что-либо еще – в любом случае цель состоит в том, чтобы ни одному не удалось спастись. Уничтожены должны быть все, и не должно остаться никаких следов» . Все это, включая факты зверств японской военщины на оккупированных территориях, становилось известным советским войскам уже в ходе наступления, влияя на общее восприятие и оценку японцев как противника. В целом, заключительная кампания Второй мировой войны, проведенная Советской Армией на Дальнем Востоке, не только приблизила завершение войны, ускорив окончательный разгром последнего сателлита фашистской Германии, не только обеспечила принципиально иной расклад стратегических сил в послевоенном мире, но и способствовала окончательному изживанию комплекса побежденной страны, который все еще сохранялся в исторической памяти советских людей, будучи унаследованным от царской России и в какой-то мере подкрепленным в период японской оккупации Дальнего Востока в годы Гражданской войны и интервенции.

По этому комплексу был нанесен удар еще в конце 1930-х годов, но сам факт сохранения за Японией отторгнутых еще в начале века российских земель, а также постоянно нависавшая угроза удара в спину в тяжелейшие моменты Великой Отечественной войны, сохраняли в массовом сознании образ этой страны как главного после Германии потенциального, коварного и сильного врага. И этот образ был вполне адекватен реальному положению вещей: японские стратеги активно готовились к войне и не решились напасть лишь потому, что из-за соотношения сил риск был слишком велик. И вышеприведенная оценка Сталина о значении разгрома милитаристской Японии была абсолютно точной политически и созвучной настроениям советского общества. * * * Восприятие других народов и стран всегда находит отражение в массовой культуре.

Одним из ее проявлений является песенное творчество и бытование песни в народной среде. В этой связи стоит, пожалуй, отметить три песни, весьма популярных или, по крайней мере, широко известных вплоть до настоящего времени. Все они возникли по следам исторических событий, драматичных для народного сознания, и вполне выразили его состояние. Именно поэтому они и сохранились в исторической и культурной памяти народа. Первая песня – «Варяг», посвященная подвигу русских моряков в русско-японской войне. В ней отражены не только драматические моменты боя, но и отношение к врагу, причем, с явным намеком на его расовую принадлежность: «Из пристани верной мыв битву идем, Навстречу грозящей нам смерти, За родину в море открытом умрем, Где ждут желтолицые черти!»

Примечательно, что при исполнении «Варяга» уже в советское время именно это четверостишие из песни «выпало»: интернационализм – одна из ключевых составляющих официальной коммунистической – не позволял использовать подобные «расистские» характеристики даже по отношению к противнику, а вездесущая цензура «вымарывала» неугодные строчки даже из народных песен. Косвенно в этот ряд произведений, фиксирующих русско-японские конфликтные отношения, можно включить и революционно-романтическую песню о Гражданской войне «По долинам и по взгорьям», имевшую в основе народное происхождение и родившуюся на Дальнем Востоке. В одном из ее фольклорных вариантов говорится не только об освобождении Приморья, но и непосредственно об изгнании интервентов.

Для слушателя было совершенно ясно, что речь идет в первую очередь о японцах, а ее пророческие заключительные строчки «И на Тихом океане свой закончили поход» стали особенно популярны в 1945 году. Здесь уже иная доминирующая тональность: вся эта песня – своеобразное эпическое повествование о мощном людском потоке, вытесняющем врага с родной земли.

И наконец, третья знаменитая песня про трех танкистов из фильма конца 1930-х гг. «Трактористы». В ней постоянно упоминается противник, который коварно, ночью перешел «границу у реки». Противник этот, конечно же, самураи, которых разгромила доблестная Красная Армия: «Мчались танки, ветер поднимая, Наступала грозная броня. И летели наземь самураи Под напором стали и огня». Эта песня стала результатом прямого социального заказа, так же как и сам фильм, для которого она была написана. Режиссер И.А.Пырьев поручил поэту Борису Ласкину написать произведение, в котором «нашла бы отражение тема обороны наших границ, подвиг славных героев-танкистов, участников боев на Хасане» . И песня действительно оказалась актуальной: появление фильма на экранах совпало с новыми осложнениями на юго-восточных рубежах страны, с событиями наХалхин-Голе. Именно поэтому воинственные слова и маршевая музыка «Трех танкистов» пользовались такой популярностью.

Здесь уже, в отличие от предыдущих песен, утверждалась наступательная, победоносная мощь современной армии. В период Великой Отечественной войны эта песня чаще бытовала в измененном виде: бойцы на фронте переделывали ее слова в соответствии с новой обстановкой и новым противником. И только части, стоявшие на Дальнем Востоке, продолжали петь ее так, как она звучала в фильме. Зато в августе-сентябре 1945 г.58 песня обрела «вторую жизнь»: ее традиционный, антияпонский вариант снова стал актуален. Стоит отметить и тот факт, что сама дальневосточная кампания 1945 г., несмотря на всю свою историческую значимость, не вызвала к жизни столь же популярного произведения, как вышеупомянутые песни: вероятно, на трагическом и масштабном фоне Великой Отечественной русско-японское столкновение оказалось на периферии народного сознания.

Необходимо сказать и о таком факторе, влияющем на бытование произведений массовой культуры в качестве формы проявления общественного сознания, как внешняя политика и межгосударственные отношения. Например, в 1970-е годы та же песня про трех танкистов довольно часто звучала в концертах и по радио, однако цензура внесла в текст характерные поправки. Теперь в нем фигурировали не вполне конкретные враги-самураи, а абстрактная «вражья стая». Замена образа врага на более обобщенный, очевидно, имела ряд причин. Прежде всего, существовали соображения дипломатического характера: СССР был заинтересован в нормализации отношений со своим восточным соседом, чьи научно-технические и экономические достижения становились все более значимыми в мировой политике.

В условиях сохранявшейся проблемы так называемых «северных территорий» (мирный договор с Японией после окончания Второй мировой войны так и не был заключен) любой фактор, способный усугубить напряженность, был нежелателен. Тем более, нецелесообразны были пропагандистские штампы, возникшие в 1930-е годы и проникшие в произведения массовой культуры: всем было известно, что и художественное творчество, и средства массовой информации контролировались Советским государством, а потому сохранение этих старых клише в новых условиях могло восприниматься как знак недоброжелательности в межгосударственных отношениях. Да и образ Японии как врага не отвечал задачам пропаганды. Следует также заметить, что в народной памяти события 1938–1939 гг. оказались прочно «перекрыты» более масштабными событиями Великой Отечественной, где главным врагом была не Япония, а Германия. Так что само понятие «самураи» для молодых поколений уже требовало разъяснения.

Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века: Эволюция «обрат врага» в сознании армии и общества. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. 288 с, илл.

Когда мы говорим о Второй мировой войне, то чаще всего вспоминаем европейский театр военных действий. А между тем, на просторах Азии и Тихого океана, где союзниками немцев были японцы, разворачивались сражения, которые тоже имели немалое влияние на исход войны и дальнейшие судьбы азиатских народов.

Молниеносный удар

Военные действия в Азии начались для японцев еще за несколько лет до того, как вошли в Польшу. Пользуясь слабостью Китая, где шла борьба за власть между несколькими группировками военных, Япония уже в 1932 г. успешно захватила Маньчжурию, создав там подобие независимого государства. Спустя 5 лет потомки самураев начали войну уже за захват всего Китая. Поэтому основные события второй мировой войны в 1939-1940 годах происходили только в Европе, а не на азиатских просторах. Японское правительство не спешило распылять свои силы, пока ведущие колониальные державы не капитулируют. Когда же Франция и Голландия оказались под германской оккупацией, началась подготовка к войне.

Страна восходящего солнца обладала очень ограниченными ресурсами. Поэтому основной упор делался на быстрый захват территорий и их колонизацию. Можно сказать, что Япония во Второй мировой войне применяла тактику, похожую на немецкий блицкриг. После капитуляции французов и голландцев наиболее серьезными противниками в этом регионе остались СССР и США. После 22 июня 1941 г. Советскому Союзу стало не до Японии, поэтому основной удар требовалось нанести по американскому флоту. 7 декабря это было сделано - в нападении на Перл-Харбор были уничтожены практически все американские самолеты и корабли на Тихом океане.

Это событие стало для американцев и их союзников полной неожиданностью. Никто не верил, что Япония, занятая войной в Китае, нападет еще на какую-то территорию. А военные действия между тем развивались все стремительнее. Под японской оккупацией быстро оказались Гонконг и Индокитай, в январе 1942 г. английские войска были вытеснены из Малайзии и Сингапура, а к маю в руках японцев оказались Филиппины и Индонезия. Под властью потомков самураев, таким образом, оказалась громадная территория площадью в 10 млн. квадратных километров.

Успехам, которые поначалу делала Япония во Второй мировой войне, способствовала и хорошо продуманная пропаганда. внушалось, что японцы пришли освободить их от белого империализма и вместе строить процветающее общество. Поэтому оккупантов на первых порах поддерживало местное население. Подобные настроения были и в еще не захваченных странах - например, в Индии, которой японский премьер-министр пообещал независимость. Это уже потом, увидев, что «свои» на первый взгляд пришельцы не лучше европейцев, местные жители начали активное повстанческое движение.

От побед к поражениям

Но блицкриг японцев рухнул с таким же треском, как и план «Барбаросса». Уже к середине 1942 г. американцы и англичане пришли в себя и начали наступление. Выиграть эту схватку Япония с ее ограниченными ресурсами не смогла. В июне 1942 г. американцы нанесли противнику сокрушительное поражение у атолла Мидуэй, неподалеку от знаменитого Перл-Харбора. На дно Тихого океана ушли четыре японских авианосца и лучшие японские летчики. В феврале 1943 г, после кровопролитных боев, длившихся несколько месяцев, американцы заняли Гуадалканал.

На протяжении полугода США, воспользовавшись затишьем на фронте, увеличили количество авианосцев во много раз, и повели новое наступление. Японцы оставляли тихоокеанские архипелаги один за другим под натиском противника, который превосходил их по вооружению и численности.

Вместе с тем, стоит сказать, что эти победы не давались американцам легко. Сражения, которые проигрывала Япония во Второй мировой войне, приносили немало потерь противнику. Солдаты и офицеры императорской армии, в соответствии с самурайскими традициями, не спешили сдаваться в плен и сражались до последнего. Эту стойкость японское командование активно использовало, ярким примером чему являются знаменитые камикадзе. Даже осажденные подразделения, заблокированные на островах, держались до последнего. В результате к моменту капитуляции многие солдаты и офицеры японской армии просто умерли от голода.

Но ни героизм, ни самоотверженность не помогли Стране восходящего солнца выстоять. В августе 1945 г, после атомной правительство приняло решение капитулировать. Так Япония во Второй мировой войне потерпела поражение.

Страну быстро оккупировали американские войска. Были казнены военные преступники, проведены выборы в парламент, принята новая конституция. Проведенная аграрная реформа навсегда ликвидировала самурайское сословие, которое и так существовало больше в традициях. Отменять монархию американцы не решились, опасаясь социального взрыва. А вот последствия Второй мировой войны для других стран Азии были такими, что навсегда изменили политическую карту этого региона. Боровшиеся с японцами народы уже не желали терпеть колониальные власти и вступили в ожесточенную борьбу за свою независимость.

Осенью 1939 г., когда началась война и западноевропейские страны одна за другой стали терпеть поражения и становиться объектом оккупации со стороны гитлеровской Германии, Япония решила, что ее час пробил. Туго закрутив все гайки внутри страны (были ликвидированы партии и профсоюзы, взамен создана Ассоциация помощи трону в качестве военизированной организации фашистского типа, призванной ввести в стране тотальную политикоидеологическую систему жесткого контроля), высшие военные круги во главе с генералами, возглавлявшими кабинет министров, получили неограниченные полномочия для ведения войны. Усилились военные действия в Китае, сопровождавшиеся, как обычно, жестокостями против мирного населения. Но главное, чего выжидала Япония, – это капитуляции европейских держав, в частности Франции и Голландии, перед Гитлером. Как только это стало фактом, японцы приступили к оккупации Индонезии и Индокитая, а затем Малайи, Бирмы, Таиланда и Филиппин. Поставив своей целью создать гигантскую подчиненную Японии колониальную империю, японцы объявили о стремлении к «восточноазиатскому сопроцветанию».

После бомбардировки американской базы Пёрл‑Харбор на Гавайях в декабре 1941 г. Япония оказалась в состоянии войны с США и Англией, что, несмотря на некоторые первые успехи, со временем привело страну к затяжному кризису. Хотя японские монополии немало выгадали, получив бесконтрольный доступ к эксплуатации богатств почти всей Юго‑Восточной Азии, положение их, как и японских оккупационных войск, было непрочным. Население оккупированных стран выступало, нередко с оружием в руках, против японских оккупационных войск. Содержание войск одновременно во многих странах, ведение непрекращавшейся и все очевиднее становившейся бесперспективной войны в Китае требовали немалых средств. Все это вело к ухудшению экономического баланса и к обострению внутреннего положения в самой Японии. Это с особой силой проявилось в начале 1944 г., когда в войне на Дальнем Востоке наметился определенный перелом. Американские войска высаживались то в одном, то в другом из островных районов и вытесняли оттуда японцев. Изменялись и отношения Японии с СССР. В апреле 1945 г. СССР денонсировал заключенный в 1941 г. пакт о нейтралитете с Японией, а в августе того же года, вскоре после атомной бомбардировки Японии американцами, советские войска вступили на территории Маньчжурии и принудили к капитуляции Квантунскую армию, что означало не только поражение Японии, но и начало революционных преобразований в Маньчжурии, а затем и на остальной территории Китая.

Капитуляция Японии в августе 1945 г. привела к краху замыслов японской военщины, крушению того агрессивного внешнеполитического курса Японии, который на протяжении нескольких десятилетий опирался на экономическое развитие и экспансию японского капитала, на самурайский дух прошлого. Как и самураи в конце прошлого века, милитаристы первой половины XX в. потерпели банкротство и вынуждены были сойти с исторической сцены. Япония лишилась всех своих колониальных владений и завоеванных территорий. Встал вопрос о статусе послевоенной Японии. И здесь сказали свое слово оккупировавшие страну американцы.

Смысл преобразований, которые были проведены созданным ими Союзным советом для Японии, сводился к радикальной перестройке всей структуры этой страны. Была осуществлена серия демократических реформ, включая возрождение партий, созыв парламента и принятие новой конституции, оставлявшей за императором весьма ограниченные права и отсекавшей возможность возрождения японского милитаризма в будущем. Был проведен показательный процесс с осуждением японских военных преступников, не говоря уже об основательной чистке государственного аппарата, полиции и т. п. Была пересмотрена система образования в Японии. Особые меры предусматривали ограничение возможностей крупнейших японских монополий. Наконец, в стране была проведена радикальная аграрная реформа 1948–1949 гг., ликвидировавшая крупное землевладение и тем окончательно подорвавшая экономические позиции остатков самурайства.

Вся эта серия реформ и радикальных преобразований означала еще один важный рывок Японии из мира вчерашнего дня в новые условия существования, соответствовавшие современному уровню. В сочетании с выработанными за пореформенное время навыками капиталистического развития эти новые меры оказались мощным импульсом, способствовавшим быстрому экономическому возрождению побежденной в войне Японии. И не только возрождению, но и дальнейшему развитию страны, ее энергичному процветанию. Раны второй мировой войны были залечены достаточно быстро. Японский капитал стал в новых и весьма благоприятных для него условиях, когда на развитие его не оказывали своего воздействия внешние силы (типа наполненных воинственным духом самурайства «молодых офицеров»), наращивать темпы роста, что и заложило фундамент того самого феномена Японии, который столь хорошо известен в наши дни. Как это ни парадоксально, но именно разгром Японии в войне, ее оккупация и связанные с этим радикальные преобразования в ее структуре окончательно открыли двери для развития этой страны. Были сняты все преграды для такого развития – и результат оказался поразительным…

Важно отметить еще одно существенное обстоятельство. В своем успешном продвижении по пути капитализма Япония полностью воспользовалась всем тем, что может предоставить для такого развития демократизация европейско‑американского образца. Однако она не отказалась и от многого из того, что восходит к ее собственным фундаментальным традициям и что тоже сыграло свою позитивную роль в ее успехах. Об этом плодотворном синтезе пойдет речь в следующей главе. Пока же – несколько слов о Корее.

Вопрос 9. Япония во Второй Мировой войне

Япония накануне 2 м.в. Стратегические планы . Военно-политическое руководство Японии своей ближайшей целью считало завоевание господства в Азии и бассейне Тихого океана путем захвата Китая, азиатских и тихоокеанских колониальных владений западноевропейских держав и США, советского Дальнего Востока. Предполагалось, что владычество над многими сотнями миллионов человек, их порабощение и превращение захваченных территорий в военно-экономические плацдармы для дальнейшей борьбы за мировое господство приведут к созданию грандиозной колониальной империи.. Стратегические планы Японии предусматривали, прежде всего, северное (против СССР), а также южное (против Франции, Великобритании и США) направления агрессии, выбор которых зависел от наличия благоприятных условий. Связанная «антикоминтерновским пактом» с Германией и Италией, Япония учитывала в своих стратегических планах замыслы этих фашистских государств.

Дождавшись разгрома и капитуляции Франции и Голландии перед Берлином, японцы приступили к оккупации их колоний в ЮВА, затем та же судьба постигла Малайю, Бирму, Таиланд, Филиппины. Обострение японо-американского соперничества в АТР привело к нападению Японии на Перл-Харбор в декабре 1941 г. - так началась Тихоокеанская война.

Развязывая Тихоокеанскую войну, японский империализм обладал весьма скромным по сравнению со своими противниками военно-экономическим потенциалом (производство стали на уровне Люксембурга), но надеялся на внезапность и разобщенность интересов "британского льва, американской пантеры и русского медведя".

Западные Державы определили главным европейский ТВД против Германии, отложив принятие решительных мер против Японии на период после капитуляции Берлина. Таким образом, судьба Японии решалась на фронтах Европы. С другой стороны, это способствовало затягиванию войны на Тихом океане на четыре года.

На первом этапе войны (декабрь 1941 - 1942 г.) Япония оккупировала и поставила под свой контроль огромные материковые и океанские территории общей площадью 10 млн. кв. км с населением 400 млн. чел., практически не встречая серьезного сопротивления американцев и европейцев, при определенной поддержке национально-буржуазного крыла НОД против "белых колонизаторов".

Захватив часть Новой гвинеи, Филиппины, многи острова Тихого океана, Япония к 1942 г. оккупировала территорию площадью около 3,8 млн. кв. км.(не считая Китая и Кореи). Однако вскоре стали сказываться стратегические просчеты японского командования. оно недооценило роль авианосцев и подводных лодок в морской войне, вследствие чего в сражениях с американским флотом в Коралловом море (май 1942 г.), у острова Мидуэй (июнь 1942 г.), у Соломоновых островов (сент 1943 н. - март 1944 г.) японский флот и авиация терпели тяжелые поражения.

На втором этапе (1943 - первая пол. 1944 г.) Япония пытается освоить громадные материальные и людские ресурсы оккупированных территорий, однако малый тоннаж торгового флота и методичное его уничтожение американской авиацией не позволили Токио воспользоваться в существенной мере ресурсами азиатских стран. Это привело к трудностям в снабжении ВПК необходимыми материалами и недостатку продовольствия в самой Японии. Национально-буржуазные лидеры НОД, разочаровавшись в "освободителях" от белого колониализма, начинают переходить на антияпонские позиции. Предоставление Токио фиктивной независимости, бывшим колониям военно-стратегического положения Японии уже не может улучшить.

На третьем этапе (вторая пол. 1944 - 9 мая 1945 г.) начинается перелом в войне на Тихом океане с переходом инициативы в руки американцев. США имели возможность благодаря своему военно-техническому превосходству перенести военные действия к берегам Японии уже в к. 1944 г., отрезав ее от захваченных территорий. Однако Вашингтон исходил в первую очередь не из военно-технических, а из политических соображений: нельзя было позволить НОД воспользоваться ситуацией для освобождения от японцев собственными силами с последующим провозглашением независимости. Поэтому американские войска вели наступление по всему периметру японской обороны "от пальмы к пальме".

На этом этапе ухудшается внешнеполитическое положение Японии. Советский Союз продемонстрировал свое недовольство провокационными акциями Токио ("малая пограничная война" вдоль советско-манчжурской границы, потопление 40 советских торговых кораблей, шпионаж в пользу Германии и другие действия, противоречившие Пакту 1941 г.). Вслед за аннулированием японской концессии на разработку природных ресурсов Северного Сахалина И. Сталин в речи по случаю 27-й годовщины Октябрьской революции назвал Японию в числе "агрессивных наций", угрожающих цивилизованному человечеству. На Ялтинской конференции было принято принципиальное решение союзников по антигитлеровской коалиции о вступлении СССР в войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии. В апреле 1945 г. Москва заявила о своем желании выйти из советско-японского Пакта о нейтралитете, срок действия которого заканчивался в апреле 1946 г. Однако в Токио привыкли, что в истории русско-японских отношений Россия всегда была обороняющейся, а не нападающей стороной, и необходимых выводов из демонстративных жестов СССР не сделали.

На четвертом этапе войны (9 мая - 8 августа 1945 г.). Решимость японцев продолжать войну было доказано в ходе боев за Окинаву, начавшихся весной 1945 г. В их ходе союзники понесли столь тяжелые потери, что были вынуждены отказаться от планов высодки своиз войск непосредственнов Японии, перенеся их срок на середину 1946 г. На этом этапе активизируется американское воздушное и морское наступление вблизи японского побережья. Превращение США в ядерную Державу в июне 1945 г. сделало для них нежелательным вступление СССР в войну против Японии, т. к. оно предполагало восстановление не только потерянных по Портсмутскому миру 1905 г. позиций России, но и дополнительные территориальные приобретения (Курильские острова). Стремясь не допустить усиления позиций СССР на Дальнем Востоке, западные Державы и чанкайшистский Китай в июле 1905 г. предъявили Токио ультиматум - Потсдамскую Декларацию : в обмен на безоговорочную капитуляцию перед ними Японии гарантировалось сохранение за ней 4-х главных островов Японского архипелага (Хоккайдо, Хонсю, Сикоку, Кюсю) и доступ к мировым источникам сырья. Целью авторов Декларации было выведение Японии из войны до вступления в нее Советского Союза. На решимости яонцев сражаться не сказались и атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 г.). Атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была последним средством убеждения Токио согласиться с предложенным в Декларации вариантом завершения войны. Экстремисты из числа японских военных воспрепятствовали принятию этого документа, что сделало неизбежным вступление СССР в войну против Японии 8 августа 1945 г. В марте 1945 г. Сов. Союза денонсировал договор с Японией о ненападении и, выполняя союзнические обязатльства, принятые на Крымской конференции, после переброски войск на восток 9 августа 1945 г. начал боевые действия против Квантунской армии. Она была разгромлена в короткие сроки, и уже 14 августа император был вынужден объявить о безоговорочной капитуляции Японии. Акт о капитуляции был подписан 2 сентября 1945 г. на борту американского линкора "Миссури".

Современная японская дипломатия и пропаганда утверждают, что "вероломное" выступление СССР против Японии за 8 месяцев до окончания срока действия советско-японского Пакта о нейтралитете породило международно-правовую коллизию, затрагивающую не только морально-политический, но и территориальный аспект послевоенных отношений между нашими странами. Представляется, что причиной коллизии стала внешняя политика Токио после заключения Пакта, породившая логическое противоречие его основной смысловой ст. 2 (дух Соглашения) и уточняющей второстепенной ст. 3 (буква Соглашения). По своему духу (ст. 2) Пакт носил оборонительный, а не наступательный характер: в случае агрессии против Японии со стороны третьей Державы (напр., США) Москва обязана была соблюдать нейтралитет по отношению к жертве агрессии до апреля 1946 г. На практике же, после подписания советско-японского Пакта Япония сама совершила агрессию против США и тем самым выхолостила оборонительное содержание Пакта: СССР не был связан обязательством соблюдать нейтралитет по отношению к агрессору и, тем более, потерявшую всякий смысл в этой ситуации ст. 3 о сроках нейтралитета. Таким образом, дипломатические и пропагандистские инсинуации послевоенной Японии относительно "вероломства" Москвы лишены серьезных оснований и фактически являются попыткой обелить агрессивную политику милитаристской Японии в годы Второй Мировой войны. К сожалению, дипломатический арсенал японской стороны в данном вопросе пополняют и некоторые отечественные специалисты, полагающие, что, начав войну с Японией, СССР "в определенной мере нарушил свои международные обязательства" (см.: Пунжин С. М. СССР - Япония: можно ли при помощи права решить проблему "северных территорий?". - Советское государство и право. 1991, №7).

Япония приняла условия Потсдамской конференции о безоговорочной капитуляции. Вслед за этим она была оккупирована американскими войсками, действовавшими от имени союзных держав. С этого времени и до вступления в силу в 1952 г. Сан-Францисского мирного договора верховная власть в стране находилась в руках США (США присвоили себе важнейшие гос. функции, финансы, внешнюю торговлю, суды, полицеский аппарта, ограничили законодат. власть парламента, все функции внешней политики находились в руках оккупационных властей. В сент 1945 г. были распущены армия и карательные органы, националистические организации. Также были предоставлены ряд демократических прав японскому населению. Религия синто была отделена от государства. 3 ноября 1946 г. было принятие конституции).

Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз в июне 1941 г. было воспринято японскими милитаристами как удобный случай для реализации своих агрессивных планов в отношении СССР. Министр иностранных дел Мацуока настаивал на немедленном вступлении Японии в войну на стороне Германии, и многие высшие императорские советники поддерживали его. Однако часть руководителей армии заняла более сдержанную позицию. Они считали, что Советский Союз потерпит поражение в этой войне и им удастся одержать победу над ним с минимальными потерями.

Уже 2 июля 1941 г. японские руководители на тайном совещании с участием императора приняли решение о применении оружия против Советского Союза в момент, когда советско-германская война примет неблагоприятный для СССР оборот.

1 декабря 1941 г. на совещании японских лидеров у императора было окончательно решено начать войну против США„ Англии и Голландии 8 декабря, если к этому времени условия Японии не будут приняты на переговорах в Вашингтоне. Для продвижения японской армии на юг требовалось прежде всего уничтожить американский тихоокеанский флот. 7 декабря 1941 г., в то время, когда в Вашингтоне еще продолжались усилия для возобновления переговоров, Япония внезапно атаковала военно-морскую базу США на Гавайских островах. Застигнутые врасплох, американцы в течение двух часов потеряли 90% своих военно-морских и военно-воздушных сил на Тихом океане. Были потоплены или выведены из строя 18 военных кораблей, в том числе все 8 линкоров, а на аэродромах на о-ве Оаху уничтожено 188 и повреждено 128 самолетов. Погибло свыше 2,5 тыс. американских солдат и офицеров.

Одновременно с этим рейдом и в ближайшие дни после него японские вооруженные силы высадились на Малаккском полуострове, захватили принадлежащие США о-ва Уэйк и Гуам.

10 декабря японская авиация потопила.у побережья Малайи британский линкор «Принс ов Уэльс» и линейный крейсер «Ри-иалс», обеспечив Японии господство в Индийском океане. К середине 1942 г. Япония добилась ряда важных военных успехов. Западные колониальные страны были фактически изгнаны из Юго-Восточной Азии. Она получила территории, богатые нефтью и другими природными ресурсами.

Однако уже летом 1942 г. Япония исчерпала свои наступательные возможности. Англия и США, оправившись от первых поражений, развернули наступательные операции. В сражении 4-6 июня у о-ва Мидуэй японский флот потерял четыре авианосца и один крейсер, в результате чего Япония лишилась своей основной ударной силы. Американский флот и армия одержали ряд важных, побед, которые привели к отставке генерала Тодзио и образованию нового правительства во главе с генералом Коисо.

Однако и при новом правительстве тон задавали военные во главе с генералом Тодзио, выступавшие за продолжение войны всеми доступными средствами, за тотальную мобилизацию для решающих боев на территории Японских островов. Их ударной силой была огромная сухопутная армия, насчитывавшая летом 1945 г. более 4 млн. человек. Начальники американских штабов утверждали, что «Япония может капитулировать только в 1947 г. или позже, а разгром ее может стоить Америке миллиона солдат».Япония во второй мировой войне…

Правительства США и Англии понимали, что только вступление СССР в войну на Дальнем Востоке обеспечит разгром вооруженных сил Японии и ускорит ее капитуляцию. Советский Союз также был заинтересован в ликвидации очага военной опасности на своих дальневосточных границах и в скорейшем окончании второй мировой войны.

В феврале 1945 г. на Ялтинской конференции глав трех держав - СССР, США и Англии - было заключено соглашение, по которому Советский Союз взял обязательство вступить в войну против Японии через два-три месяца после окончания войны с Германией и о возвращении Советскому Союзу отторгнутых от России Южного Сахалина и Курильских островов.

5 апреля 1945 г. Советское правительство денонсировало пакт о нейтралитете, указав в своем заявлении, что Япония помогает Германии воевать против СССР и воюет против его союзников - США и Англии - и, следовательно, «пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл». В июле 1945 г. на конференции в Потсдаме была принята Потсдамская декларация, потребовавшая от Японии безоговорочной капитуляции. Япония отвергла этот ультиматум.