Военное искусство древней руси. Построение русской рати

Вооруженная сила Древнерусского государства состояла из старшей и младшей дружин князя, из дружин «мужей» князя, т. е. дружин его бояр и князей, из «воев» – городского и сельского ополчения. Княжеские дружины составляли ядро русской рати. Для больших походов привлекались союзники и наемники, в частности печенеги и половцы.

Старшая дружина состояла из «княжьих мужей», или бояр. В мирное время она составляла совет при князе и, таким образом, участвовала в управлении; во время войны дружина являлась резервом воевод, возглавлявших отдельные отряды войска.

Младшая дружина («отроки», «детские») являлась личной охраной князя. Свои дружины князь снабжал оружием, одеждой и пищей, делился с дружинниками добычей.

Начальниками «воев» были воеводы и тысяцкие . Опорой являлась княжеская дружина, с которой князь в критические моменты держал совет. Решение же князя было обязательным для всего войска.

Социальная база комплектования определяла характер рати и организацию родов войск: пехоты и конницы. Дружины обычно составляли конницу, которая усиливалась союзниками или наемниками из кочевников; «вои» – пехоту. При этом конница в зависимости от обстановки вела бой в конном или пешем строю.

Русская рать, используя богатую систему рек и Русское море, совершала дальние походы. Только в походах на Волгу и Кавказ рать под командованием Святослава прошла свыше 3 тыс. км по суше и около 1,5 тыс. км по рекам. В походах по рекам и морям крупную роль играл ладейный флот, состоявший из легких ладей, которые поднимали до 40 человек каждая. В летописях середины XII в. упоминаются ладьи с палубами. Ладейный флот был не только транспортным средством, но и вступал в бой с морскими кораблями противника.

Численность войска древнерусского государства достигала значительной цифры: по данным Льва Диакона, в походе в Болгарию Святослав имел 60 тыс. человек. Рать имела определенную организацию, связанную с устройством русских городов.

Город выставлял «тысячу», делившуюся на сотни и десятки (по «концам» и улицам). «Тысячей» командовал избиравшийся вечем тысяцкий, впоследствии тысяцкого назначал князь. «Сотнями» и «десятками» командовали выборные сотские и десятские . Города выставляли пехоту, которая в это время была главным родом войск и делилась на лучников и копейщиков.

На вооружении славяне имели копья, мечи, булавы, секиры, ножи «засапожные» и лук. Защитное снаряжение состояло из кольчужной брони, остроконечного шлема с кольчужной сеткой на лицо и плечи и больших, часто во весь рост, деревянных щитов. Качество оружия и доспехов зависело от достатка воина. Основное оружие и снаряжение обычно хранилось в княжьих складах и выдавалось перед выступлением в поход, а после похода опять отбиралось. С древнейших времен славяне имели «стяги» (знамена) и военную музыку. Войска выстраивались и сражались вокруг своих стягов. «Ставить стяг» означало строиться или готовиться к бою.

Древнерусская рать отличалась высокой дисциплиной. Постепенно вырабатывалась система взысканий и поощрений. По более поздним данным, за военные отличия и заслуги выдавались золотые гривны (медали), цепи и кресты, которые носились на груди. Иногда воины награждались оружием, доспехами, конем или земельными владениями.

Боевой порядок русской рати с XI в. состоял из трех частей: середины (центр) и двух крыльев (правого и левого). В более древний период в центре боевого порядка находились княжеские дружины, а на флангах размещались «вой» (ополчение). Но затем произошли изменения в построении рати. Княжеские дружины стали располагаться на флангах, а в центре выстраивались «вой». В основе такого качественно неравномерного распределения сил по фронту лежало стремление сделать фланги более сильными.

Бой славяне завязывали стрельбой из лука в рассыпном строю, а сражались в глубоких строях; обычно первый удар наносили копьями, потом рубились мечами. Победу решали сила, мужество, умение владеть оружием и искусство. Охваты и обходы Флангов, засады и заманивание противника преднамеренным отступлением применялись очень часто. Расчленение боевого порядка на три составные части способствовало повышению маневренности войска.

Дружинники и «вои» были храбры и выносливы. Эти качества вырабатывались суровым образом жизни. Личным примером князья увлекали на подвиги дружинников и «воев». Начав войну, князья стремились перенести ее на территорию противника.

Русская рать брала города приступом («копьем»), внезапным нападением или хитростью. При неудаче штурма руссы облагали город со всех сторон и голодом вынуждали гарнизон к сдаче. Если гарнизон не сдавался, производились осадные работы – вокруг осажденного города насыпался вал, а рать располагалась в укрепленном стане, откуда производила нападения. К городским стенам противника руссы приближались под прикрытием щитов, затем срубали тын, поджигали башни и стены. Иногда засыпали ров, а у стены делали земляной присып, чтобы можно было на нее взойти. Для разрушения крепостной стены и проникновения в город проделывали подкоп, а также применяли башни, которые подкатывали к крепостной стене. Лучники с этой башни меткими выстрелами сгоняли оборонявшихся со стены и обеспечивали производство осадных работ. Применялись стенобитные машины (тараны) и «пороки» (метавшие камни). Все эти работы производились с целью подготовки штурма.

Славяне сооружали укрепления как полевого, так и крепостного типа. Полевые укрепления назывались засеками, острогами, городками. Городские укрепления состояли из наружной крепости (окольного града или острога) и внутренней цитадели (детинца, или вышгорода, кремля). Кремль располагался на труднодоступной высоте. Внешние и внутренние укрепления представляли собой деревянные стены с деревянными башнями, глубоким рвом и тыном впереди. Стены (заборы) состояли из двойного ряда срубов или толстых бревен, между которыми насыпали землю и камни. Башни (вежи или стрельницы) были четырехугольные, имели бойницы и фланкировали подступы к стенам. Стены и башни иногда обкладывались дерном. Киев вначале был обнесен земляным валом длиною более одного километра. В 1037 г. была построена каменная ограда с тремя воротами.

Во время правления Владимира укреплялась южная граница древнерусского государства. По рекам Десна, Остер, Трубеж, Сула и Стугна были построены новые укрепления и восстановлены старые. Расположенные здесь гарнизоны состояли из лучших дружин новгородцев, кривичей, вятичей, а частью из наемников печенегов. Для наблюдения за кочевниками насыпались курганы, на которых выставлялись сторожевые посты. Укрепления и сторожевые курганы на важных направлениях были связаны между собой земляным валом и частоколом. Так впервые была создана укрепленная черта для защиты древнерусского государства от набегов кочевников. Вместо отдельных укрепленных пунктов появилась система укреплений.

Создавая крепкую оборону на границах, князья древнерусского государства не думали отсиживаться за ее частоколами и валами, а предпринимали походы против печенегов. В войнах древнерусского государства выдвинулись талантливые полководцы древней Руси: Святослав, Владимир Святославич, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах. Победы над врагами укрепляли внутреннее и внешнее политическое положение государства. Киевский великий князь стал участвовать во всех важных европейских делах.

Во второй половине XI века в Древнерусском государстве усилился процесс развития феодальных отношений. Росло крупное вотчинное землевладение, шел процесс экономической, политической и военной децентрализации.

Феодальная раздробленность определила изменение характера вооруженной организации. При этом еще сохранялись прежние организационные формы, а содержание военного устройства уже существенно изменилось.

Первой и основной частью вооруженной организации по-прежнему была княжеская дружина, но она не составляла «вольных слуг», а превратилась в княжеский «двор», в отряд вооруженных слуг. Такие дружины слуг, а не «воинников», являлись опорой в осуществлении князьями сепаратистской политики, в закреплении политической и военной децентрализации.

Вторую часть феодального войска составляли полки и рати бояр – землевладельцев. Бояре-вотчинники приводили подчиненных им людей, которых они вооружали и снабжали. Это была ненадежная часть войска, так как бояре пользовались правом «отъезда», т. е. со своими людьми могли в любое время уйти к другому князю.

Городские полки были третьей частью военной феодальной организации. Обычно они собирались по решению веча на определенный срок. Если вече не давало согласия на поход, князь мог вербовать добровольцев.

Все эти части войска фактически были автономными. Отсутствовало единство организации и вооружения. Не было единого командования. Все вопросы стратегии и тактики решались на совете князей и воевод городовых полков. Принятые решения не были обязательными для всех, многие князья действовали по своему усмотрению. Как правило, отсутствовало единство действий. По своему существу, это было феодальное войско.

Военная организация Новгородской земли определялись особенностями его государственного устройства.

Вече призывало или отстраняло князя, выбирало посадника и тысяцкого, а с середины XII в. и архиепископа. Князь был военачальником и возглавлял дружину, а в походах все новгородское войско. В его отсутствие возглавлял новгородское войско посадник. В подчинении у посадника были «гриди». Они несли гарнизонную службу, за что получали от посадника жалованье. «Гриди» посылались в качестве «засады» (гарнизона) в пригороды (Новгород имел до 30 пригородов: Псков, Ладога, Изборск, Корела и др.). Архиепископ имел свою собственную дружину, которую содержал на свои средства.

Таким образом, в состав новгородского войска входили дружина князя, дружина архиепископа, «гриди», кончанские полки и ополчения посадов. Кроме того, имелись дружины «повольников» (из вольных людей), являвшиеся частными организациями богатых бояр и купцов.

Новгородское войско состояло из конной и пешей рати. Конная рать иногда спешивалась и вела бой в пешем строю. Пешая рать часто передвигалась по рекам на ладьях, и тогда она являлась ладейной ратью. Особенностью новгородской рати было то, что в ее составе не имелось специальных лучников, что влияло на характер, завязки боя. Почти все новгородские воины имели луки. Выпустив стрелы, они бесстрашно врубались в ряды противника. В бою с закованными в латы рыцарями они пускали в ход копья с крючками, чтобы стаскивать рыцарей с коней, а также ножи – «засапожники», которыми распарывали животы лошадям.

Новгородское войско по решению веча снаряжалось только на один определенный поход. Основой расчета комплектования была «соха» – площадь земли, которую мог запахать владелец сам-третий и на трех лошадях. Несколько «сох» выставляли полностью снаряженного конного воина. Если Новгороду угрожала опасность, конного воина выставляли четыре «сохи»; в других случаях десять «сох» давали одного воина.

Несостоятельные слои населения комплектовали пешую рать. При этом двое жителей «покручали», т. е. снаряжали, третьего, который отправлялся в поход. От участия в походе освобождалось только духовенство.

Организация новгородского войска определялась административным устройством Новгорода и его пригородов. Войско состояло из пяти полков, выставлявшихся пятью «концами», на которые делился город. Каждый полк делился на две сотни, сотню комплектовали несколько улиц. Полки возглавлялись избранными на вече воеводами. Князь сам командовал своей дружиной. Ему подчинялись воеводы. В Пскове (в XV в.) было шесть «концов» и поэтому обычно назначалось шесть воевод, из которых каждый командовал двумя полками (один полк – городской, другой полк пригорода). Если от «конца» назначалось по два воеводы, то каждый из них командовал одним полком. Во главе шести воевод назначался один, «что наибольшой воевода», а городским полком командовал «главный воевода». Сотнями командовали сотники. Такая организация новгородской рати и пригородов Новгорода обеспечивала управление войсками как на походе, так и в бою.

Каждый воин имел с собой на определенный срок продовольствие. Когда запасы кончались, из войска выделялись специальные отряды и посылались в «зажитье», т. е. на фуражировку. Эти отряды назывались «зажитниками». Запасы продовольствия и оружия, шатры, стенобитные и метательные машины возились в «товарах» (в обозе).

Боевой порядок новгородской рати состоял из полков, являвшихся тактическими единицами. Каждая рать включала в себя несколько полков организованного (административного) порядка. По тактическому назначению полки делились на сторожевой полк, «чело» и «крылья» (правое и левое). Строились полки в «полчный ряд», имея впереди сторожевой полк.

В рати южных княжеств завязывали бой стрелки, выделенные от всех полков. В новгородском войске бой начинал сторожевой полк, затем в атаку шла пешая рать, за которой в бой вступали конная рать и княжеские дружины. Когда новгородцы «досекались» до «товаров», т. е. обозов, противник «вдавал, показывая плечи». На войне широко применялись «подсады», «засады», «западные рати» для внезапного нападения на походе или во время боя.

В IХ – ХII вв. сложилось Древнерусское государство – Киевская Русь как государство исторически переходного типа, как основной институт политической системы классового общества, охраняющий его экономические и социальные структуры. Основными признаками этого процесса стали: наличие особой системы органов и учреждений, осуществлявших функции государственной власти; наличие права, закрепляющего определенную систему норм, санкционированных государством; наличие определенной территории, на которую распространялась юрисдикция данного государства.

Центральную власть представлял князь, именуемый в XI в. великим князем. Главной военной и фискальной силой государства была дружина, обладавшая внутрисословной демократией. Из дружинного сословия формировалась государственная администрация. Старшая дружина составляла знатную боярскую верхушку, ближайшее окружение князя, княжескую думу. Из их же числа назначались воеводы, посадские, тысяцкие. Основой будущего сословия служилых людей стали представители младшей дружины. Из их состава выдвигались тиуны (управляющие княжеских вотчин), данники и мытники и другие низшие должностные лица. Таким образом, Древнерусское государство стремилось обеспечить свои важнейшие функции как внешней безопасности, так и внутренней стабильности и общественного порядка, а также фискальные и другие функции.

Древнерусское государство включало огромную по тому времени территорию, превышавшую 1 млн. кв. км с населением более 4,5 млн. человек, и оказывало значительное влияние на судьбы мирового исторического процесса.

Древняя Русь стала колыбелью трех славянских народов – русского, украинского и белорусского. Будучи полиэтническим государством, Киевская Русь стала примером равноправия всех народов, о чем говорил в своем «Слове о законе и благодати» русский митрополит Илларион (XI в.).

Укрепите сердца ваша и подвигнете оружье свое на ратнее.

Ипатьевская летопись под 1254 г.

Историю русского военного дела начинают с отдаленного времени, когда славяне вступили в борьбу с Византийской империей. Знакомство с вооружением славян VI-VII вв. представляет для нас определенный интерес, ибо позволяет лучше оттенить разные эпохи в развитии раннесредневековой военной техники. Приходится отмечать, что большинство форм оружия IX-X вв. не имеет местной основы в культуре предшествующей поры. Это наблюдение, если бы оно было вызвано только почти полным отсутствием вещественного материала середины I тыс. н. э., можно было бы признать недостаточно обоснованным. Однако письменные источники рассеивают здесь сомнения и снимают всякий элемент случайности. Боевые средства докиевских славян, по свидетельству современников, были действительно весьма примитивными и в этом смысле ни в какое сравнение не идут с теми, которые существовали в государственный период. Так, по сообщению Иоанна Эфесского (584 г.), славяне «даже не знали, что такое настоящее оружие, за исключением двух или трех дротиков». «Вступая в битву, - писал Прокопий Кесарийский (VI в.), - большинство из них идет на врага со щитами и дротиками в руках, панцирей же никогда не надевают». Судя по этим и другим известиям, средства нападения не отличались разнообразием: преобладали лук и стрелы, метательные копья; мечи, шлемы и панцири почти полностью отсутствовали. В ходе войны славяне обогатились военным опытом своих противников, захватили много оружия и «обучились воевать более, чем ромеи». Однако последующие крупные сдвиги военного дела были вызваны не византийским влиянием, а в первую очередь внутренним развитием.

В последней четверти I тыс. н. э. в жизни славянских племен Восточной Европы произошли огромные перемены, обусловленные социально-политическими, экономическими и военными причинами. Исторически это был великий и героический период создания Древнерусского раннесредневекового государства, время всеобщего подъема, когда «феодальное и народное начала как-то гармонически объединились в совместном решении общих народно-государственных задач». Развитие было бурным, стремительным, скачкообразным и сопровождалось резким изменением всей материальной культуры. Существенные преобразования произошли и в военном деле. Возникло феодальное войско, резко отличное от своего предшественника эпохи военной демократии. Некогда примитивно вооруженные варвары предстали перед миром в качестве хорошо организованной грозной силы. С IX в. на Руси собирались значительные боеспособные войска, осуществлявшие походы на Восток и Византию. Молодое государство выдвинуло многотысячную, в значительной мере тяжеловооруженную армию, оснащенную всеми видами наступательных и защитных средств. Сдвиг в развитии «орудий войны» можно назвать технической революцией. В IX-X вв. сложился и существует весь тот комплекс боевых средств, который в течение последующих веков будет претерпевать лишь постепенные изменения. Большинство из того, что стали использовать и изготовлять, возникло заново. К таким видам вооружения можно отнести мечи, сабли, кистени, некоторые формы копий, топоров, стрел, сложный лук, панцири, шлемы, значительную часть снаряжения всадника.

Перевооружение войска невозможно без собственного производства боевых средств. Становление Киевской державы сопровождалось, по- видимому, ранним и быстрым выделением оружейного ремесла. Возможно, что уже в этот период существовали специализированные мастерские, например по выделке мечей. В остальном оружейное дело еще не перестало быть составной частью военных обязанностей. Раннекиевский воин-дружинник умел не только действовать оружием, но и чинить его. В снаряжение ратника входили инструменты, помимо разнообразных походных целей предназначенные для ремонта и, вероятно, изготовления оружия. Очевидцы, видевшие русских на Востоке, заметили, что «привешивают они на себя большую часть орудий ремесленника, состоящих из топора, пилы, молотка и того, что похоже на них». На первых порах оружейное ремесло, окруженное ореолом таинственности и исключительности и находившееся по тогдашним представлениям под покровительством богов языческого пантеона, было в большой мере привилегией состоятельных и богатых. Среди дружинников X в. находились знатные оружейники. Их наличие устанавливается по погребальным комплексам. Впервые курганы «военных» кузнецов выделил Б. А. Рыбаков. Ныне их насчитывается не меньше 9. Характерно, что все комплексы, содержащие инструменты, обязательно включали оружие, в том число и мечи. Кроме того, в Алчедаре и Екимауцах открыты и сами оружейные мастерские. В составе ремесленных орудий оказались молотки, наковальни, клещи, зубила, пробойники, бруски. Все эти инструменты обычно миниатюрны и предназначены для тонких, отделочных и декоративных работ: изготовления стрел, кольчуг, наборной брони, монтировки рукоятей клинков, насечки благородными металлами и т. п. Таковы скромные сведения, устанавливающие существование местного оружейного дела в X в. О его масштабе и размахе мы судим пока не по производственным комплексам, а по многотысячной готовой продукции.

Начальный период создания Киевского государства характерен преобладанием пехотной борьбы, что несколько напоминает предшествующие времена. Однако это внешнее проявление старой традиции. Военный быт существенно обновился. Появились отряды, сражавшиеся не толпой, а в организованном боевом порядке по выработанным тактическим правилам. Вооружение состояло из копий, топоров, мечей, луков и стрел, шлемов, щитов и кольчуг. Столь разнообразный набор допускает существование как тяжело-, так и легковооруженных воинов. Создастся положение, при котором оружие ближнего боя, главным образом колющее и рубящее, приобретает для исхода сражения решающее значение. Метательные средства по сравнению с более ранним временем отступают на второй план. Повсеместно распространенные лук и стрелы, по-видимому, не были равнозначны оружию рукопашной борьбы. Развитие военной техники опережало родовое деление войск. Конница, хотя и имелась, была малочисленной.

Развитие местного оружейного ремесла, нарастающий процесс феодализации войска, оформление новой военной организации общества, походы и потребности обороны приводят в середине и второй половине X в. к усложнению военного искусства. В это время русские дружины все сильнее испытывают стремительный натиск степных кочевников: «Скоро убо находять и паки скоро бегають, и паки скоро возвращаются по демонскому их научению». Все эти обстоятельства способствуют выдвижению конницы, вооруженной копьями, саблями, мечами, чеканами, луками. Вместе с тем уменьшается значение пехоты, преобладавшей в раннекиевское время. Постепенно путем дифференциации выделилась и укрепилась тяжелая и легкая конница - копейщики и лучники. Прежние приемы малоподвижной борьбы перестали удовлетворять. Вторая половина X в. была переходным периодом от мощной, но неуклюжей фаланги, проявившей себя под Доростолом, к подвижной конной дружине владимировой поры. В качестве тактической единицы оформляется отряд всадников. Способы боя становятся все более разнообразными, а скорость и маневр составляют необходимое условие сражения. Около 1000 г. некоторые виды оружия претерпевают превращение, направленное на приспособление их к новым условиям летучей конной борьбы. Распространяются сабли, мечи, предназначенные для рубки на всем скаку, кавалерийские пики, всаднические миндалевидные щиты.

В XI-XII вв. в военной обстановке произошли важные переметы. Походы на соседей не прекратились, но в общем цели войны изменились, а сами боевые действия все больше начинают затрагивать внутренние интересы общества. На смену объединительным и завоевательным походам приходят междоусобицы и оборонительные войны. Показательны следующие цифры. По нашим подсчетам с 1060 до 1237 г. письменные источники зафиксировали 80 походов русских на соседей, 55 вражеских вторжений и набегов на Русь и 130 междоусобиц. Преобладала, следовательно, внутренняя война. Усобицы происходили почти через год и иногда продолжались по 12 и 17 лет подряд. Задачей военных действий было не присоединение больших территорий, уничтожение городов и порабощение народа, а завоевание политической власти в том или ином княжестве или городе, дележ и передел земли, захват добычи. Численность войска сокращается. В военных делах в большинстве случаев принимали участие немногие сотни и тысячи людей, в основном княжеских дружинников. Лишь в моменты, когда наиболее воинственным, энергичным и дальновидным вождям удавалось временно сплотить своих и чужих феодалов в решении больших, иногда общерусских задач, в поход собирались значительные силы. Кавалерия становится родом войск, несущим тяжесть основной борьбы. На полях сражений рубятся отряды всадников. Военные операции дробятся на множество мелких выступлений и небольших стычек. Незначительность многих военных столкновений пропорциональна их быстроте и летучести. Боевые операции велись с переменным успехом и практически могли продолжаться бесконечно. Замечаются две особенности: длительность и постоянство войн и множество быстротечных битв. Вооруженная борьба пронизывает всю общественную жизнь, но ее результаты касаются зачастую лишь правящей верхушки. Непрекращающиеся боевые действия стимулируют совершенствование боевой техники и военного искусства в целом. С выдвижением конницы главнейшим наступательным оружием становится копье. Мечи и сабли хотя и сохраняют значение, но свое тактическое первенство уступают копью и стрелам. Применение боевых топоров сокращается; для всадника они были нехарактерны. Выросла роль лука и стрел, особенно важных в момент сближения и начала битвы. В вихре сражения достаточно было оглушить, ошеломить противника, но не обязательно убить. Создалась обстановка для распространения таких средств, как булава и кистень. При этом колющие и рубящие орудия сохраняют свое военное превосходство.

Первой реакцией оружейных мастеров, вызванной растущей популярностью конного боя, было облегчение вооружения, уменьшение его веса и размеров. Примером являются мечи XI - начала XII в., наиболее легкие среди клинков домонгольского периода, и миндалевидные щиты, более мобильные, чем их «трудно переносимые» предшественники середины X в.
В XI-XII вв. не исчезает и пехота, но ее действия в поле в большинстве случаев носят подсобный, вспомогательный характер. Более самостоятельной была всегда многочисленная пехота северорусских городов. Пехота использовала все средства боя. В наборе ее вооружения особенно выдвигается топор, отвечающий универсальным целям похода и сражения.

Процессы, происходившие в XI - первой половине XII в., получают полное выражение во второй половине XII - первой половине XIII в. Последнее столетие в жизни домонгольской Руси (после раннекиевского периода) - время весьма заметных изменений. Бурные военные события эпохи феодальной раздробленности приводят к значительному усилению военных средств. Дружинная конница, достигшая высокого профессионализма, действует не только на просторе, но и в глухих лесных районах, привыкает спешиваться и биться сулицами. Хозяином положения на полях сражений становится тяжеловооруженный всадник-копейщик, снабженный копьем мечом или саблей, кольчугой, шлемом, закрывающим лицо, щитом, булавой, кистенем, стременами, шпорами и другим снаряжением. Широкое применение получили лучники, выделившиеся в самостоятельные отряды, идущие впереди главных сил. Бои того времени характерны возросшей скоростью движения людей и выраженной очередностью применения тех или иных технических средств. Культурно-экономический расцвет земель, усиление активности горожан и крестьян, освоение новых земель и строительство крепостей, расширение вооруженной борьбы и недостаток профессиональных военных кадров приводят к подъему пехоты с присущим ей колющим, рубящим, ударным и отчасти метательным оружием. В первой половине XIII в. пехота усилилась настолько, что стала производить самостоятельные операции и влиять на результат сражения. В целом в оружии того периода по-прежнему главенствуют средства ближнего боя, однако уже появились самострелы и камнеметы и приближается время резкого усиления метательной техники.

Среди предметов XII-XIII вв. почти полностью отсутствуют привозные, следовательно, потребность в оружии удовлетворялась на внутреннем рынке. Несомненно, что расцвет княжеств, строительство городов и рост военных потребностей способствовали расширению оружейного ремесла и углублению его специализации. Показателем возросшего значения разделения труда в оружейном деле является следующий факт. Археологически известно 17 жилищ с оружием XII-XIII вв., открытых в основном в Южной Руси. Обрабатывающих орудий в этих жилищах не найдено, поэтому хотя их владельцы и были знакомы с военными обязанностями, но оружейниками не были. В отличие от времен первых русских князей в XII-XIII вв. не всякий дружинник или человек, владеющий оружием, занимался военным ремеслом, даже в подсобных целях. Объяснить последнее обстоятельство можно только тем, что в городах существовали, очевидно, специальные мастерские по производству мечей, кольчуг, шлемов, щитов, колчанов, луков и др. Летописи впервые называют военных мастеров: лучников, тульников,
седельников, щитников (конечно, это далеко не полный перечень). Специализация ремесла уживалась с его универсальностью. Киевский литейщик-булаводелец занимался художественным ремеслом в нескольких разновидностях. В кузнечных мастерских Киева, Райков, Колодяжина, Белой Вежи встречают самые различные предметы вооружения и конской упряжи, не связанные с личным бытом владельца мастерской. Городские и сельские кузнецы могли ковать разнообразное холодное оружие наряду с бытовыми предметами. О развитии оружейного ремесла XII-XIII вв. лучше всего судить по самим вещам. В связи с унификацией и стандартизацией производства количество форм и типов оружия сокращается; одновременно распространяются новообразования холодного оружия из числа стрел, копий, топоров, мечей, сабель, кистеней, булав, всаднического снаряжения. Среди множества вещей все отчетливее выделяются ведущие формы: граненые пики или бронебойные стрелы, мечи с дисковидным навершием или сабли с перекрестьем ромбической формы, грушевидные ки¬стени или бронзовые булавы с 12 шипами, чеканы с маленьким симметричным лезвием или бородовидные топоры с усиленным обухом, удила из двух звеньев и стремена с прямой или изогнутой подножкой. Под напором массовой продукции все больше стираются различия в изготовлении «аристократического» и «плебейского», парадного и народного оружия. Возросший спрос на дешевые изделия приводит к ограниченному производству уникальных образцов и расширению выпуска массовых изделий. Трудоемкость и технологическая сложность работ сокращаются, в отделке вещей все экономнее применяются благородные металлы.

Если XI столетие в развитии военной техники было периодом облегчения вооружения, то в последующее время начинается его постепенное утяжеление. Появились глубокий шлем с полумаской и круговой бармицей, полностью закрывавшими лицо, массивная длинная сабля, тяжелый рыцарский меч с длинным перекрестьем и иногда увеличенным захватом рукояти для рубки двумя руками, массивная рогатина, кожаное или металлическое прикрытие коня. Об усилении защитного доспеха свидетельствует распространенный в XII в. прием таранного удара копьем. В процессе утяжеления оружия проявились уже нередко противоположные тенденции. С одной стороны, происходило медленное, но неуклонное увеличение веса и мощи защитных и наступательных средств, а с другой - выявилось стремление сделать оружие легким и пригодным для быстрого маневра и стремительной атаки. В результате появилось вооружение, казавшееся воину достаточно надежным и безопасным и одновременно не слишком обременявшее его движения. Оружейники стремились создать оружие, обладающее не столько всесокрушающими свойствами, сколько поражающее противника с возможно меньшей затратой энергии. Оружие нападения изготовляется с повышенной проникающей способностью; таковы бронебойные стрелы и пики, мечи с удлиненно-треугольным лезвием и узколезвийные копья. Но пробить доспех становится все труднее, поэтому стали употребляться орудия, не столько предназначенные для проникновения в ткань, сколько для оглушения облаченного в железо противника. Входят в употребление средства локального дробления брони: булавы-клевцы, шестоперы. Во всем этом проявилось соперничество наступательных и защитных средств; усовершенствование одного вело к преобразованию другого. Теоретически наступательное оружие развивается более подвижно, чем защитное. Однако мы не заметили здесь резких несоответствий и разрывов. Приблизительное равновесие оборонительного и наступательного вооружения проявилось в X-XIII вв. с большей или меньшей последовательностью.

Утяжеление технических средств не было таким значительным, как в Западной Европе. Арбалет, рассчитанный на пробивание рыцарских лат, не сменил на Руси более скорострельного лука, а узкие бронебойные стрелы не вытеснили листовидных. Необходимость дополнительной защиты рук и ног, а также коня в XII в. еще не стала всеобщей. Кольчуги с длинными рукавами, кольчужные чулки и перчатки, налокотники, наколенники, поножи и кинжалы, появившиеся на Западе в XII-XIII вв., на Руси вплоть до середины XIII в., по-видимому, не получили заметного распространения. В русских землях вообще пока неизвестны такие принадлежности западно-европейского рыцарского вооружения, как кольчужные капюшоны, соединенные в одно целое с кольчугой, кольчужные штаны, металлическое прикрытие обуви, горшковидные шлемы. Одной из важнейших причин, вызвавших неприятие или медленное распространение всех этих предметов, было отсутствие тактической необходимости в их использовании. Все эти изделия, представленные в ратном уборе западного рыцаря, сделали бы его русского современника слишком неповоротливым и превратили бы в верную мишень для степного всадника. Нельзя, впрочем, отрицать и того, что некоторые формы сплошной защиты тела, особенно в XIII в., начинают распространяться в тяжелой кавалерии. Сюда входили предметы, прикрывающие голову, грудь, руки и ноги (пришлемные маски, наручи, поножи, длиннополые кольчуги, бригандины, кольчужные чулки, конские наголовники).

Различия в военном уборе средневековых ратников нельзя истолковывать в упрек культурному развитию какой-либо страны, нельзя использовать для доказательства превосходства русского или западного воина. Между тем в специальной литературе до сих пор распространены басни о боевой неполноценности западного тяжеловооруженного рыцаря, который, упав с коня, будто бы не мог подняться без посторонней помощи. Опыты, проведенные с ношением готического доспеха, разрушили этот домысел. В создании своего военного потенциала народ проявляет такую граничащую с чудом находчивость, изобретательность и восприимчивость к чужим достижением, которые в условиях древности кажутся просто неправдоподобными. Использование или неиспользование тех или иных военно-технических устройств чаще всего находит оправдание в конкретно-исторической обстановке и совсем не свидетельствует об ущербности развития. Что касается сопоставления русской и западноевропейской военной техники, то здесь можно сказать следующее. В IX-X вв. в вооружении и военных приемах Руси и других европейских государств было много общего (преобладание, например, пехотной борьбы). Начиная с XI в. появляются различия, которые с русской стороны заключаются в существовании активной пехоты, массовом применении легкой кавалерии и средств быстротечной конной борьбы: сабель, луков и стрел, булав и кистеней. Лишь в XIV-XV вв. отличия в боевой технике на востоке и западе Европы станут значительными. По особому шло развитие боевого конского снаряжения. Первоначально оно во многом было скопировано с восточных образцов. В дальнейшем развитие конного дела все больше уклонялось в сторону европейского пути, что, однако, не исключало и его устойчивого своеобразия. В целом военное дело великокняжеской Руси невозможно ни разобщить с западным миром, ни тем более ему противопоставить. Известная близость исторического развития крупных европейских государств отразилась на сходстве их вооружения. Так, например, эволюция меча (учитывая некоторые отклонения) в течение нескольких столетий была подчинена общеевропейскому стандарту. Можно отыскать немало общего в костюме, снаряжении и тактике феодальных воинов Восточной и Западной Европы. Одинаковыми еще в XII-XIII вв. были пики, шпоры, кольчатые доспехи, щиты, седла, самострелы, камнеметные машины, деление на тактические отряды (их количество и численность были, конечно, различны), приемы копейного боя. Моментом, объединяющим военное дело Руси и Запада, было общее преобладание конницы с тяжеловооруженным всадником-копьеносцем в качестве основной и главной боевой единицы.

Военной технике древности присущи большие различия в зависимости от ее социальной принадлежности. За копьями, топорами, луками и стрелами, сулицами, железными булавами и кто стенями можно признать значение массового оружия. Мечи, сабли, скрамасаксы, бронзовые, золоченые и орнаментированные булавы и кистени, отделанные серебром и золотом седла, стремена и шпоры относились к числу дорогостоящих предметов, доступных немногим. Клинковое и защитное вооружение в большой мере было привилегией господствующего класса. Распространенность и употребительность разных по стоимости военных средств в большой море зависели как от социальных, так и от тактических условий. В эпоху господства рыцарской кошницы между этими двумя факторами не было явных противоречий, более того, они, видимо, уравновешивали друг друга. Меч или сабля не относились к числу массового оружия, но без них невозможно было осуществить рукопашную схватку. Профессионалы-дружинники безусловно владели разного рода клинками, и, поскольку они в течение почти трех веков составляли ударное ядро сражающегося войска, употребление рубящего оружия было обычным и частым явлением. Если же говорить о вооружении большой армии, в особенности народного ополчения, меч, сабля, шлем и панцирь уступали здесь свое место копью, топору, железной булаве, стеганой или кожаной куртке. Технический арсенал страны определяли массовые изделия, наибольшие же усовершенствования шли в первую очередь по части рыцарского вооружения, где соседствовали и рядовые, и уникальные образцы.

Изменения военной техники X-XIII вв. очень часто заключались не в изобретении новых средств (хотя и это имело место), а в усовершенствовании уже существующих вещей. Новые формообразования в большинстве случаев возникали на основе бытовавших образцов. Эволюция разных видов вооружения изобилует примерами, подтверждающими это положение. Так, в течение всего домонгольского периода меч был явно рубящим орудием. В зависимости от обстоятельств клинок делали то более легким, то более тяжелым, существенно не меняя при этом его пропорций. Наибольшей ударной мощи мечи достигали к XII-XIII вв. Это произошло путем удлинения лезвия и усиления рукояти. Лишь в конце изучаемого периода - в XIII в. - появился колющий меч, который, однако, не вытеснил рубящего. Эволюция сабель приводит к тому, что в XII-XIII вв. они становятся тяжелей, длинней и шире, прогрессирует изгиб полосы, появляется несколько форм перекрестий, обеспечивающих круговую защиту руки. Заметно стремление сделать саблю не только средством нападения, но и удобно использовать ее для отражения вражеского удара. Главные поиски в изготовлении боевых топоров были связаны не столько с изменением их рубящих свойств (они в общем установились примерно с X в.), сколько с отбором немногих наиболее рациональных конструкций, дешевых в изготовлении и надежных в обращении. Что касается стрел, то наибольшего функционального разнообразия они достигли в XII- XIII вв. Однако все это разнообразие сводится в. сущности к разделению на несколько категорий (частично известных и в более раннюю пору), среди которых особенно заметны узкие бронебойные наконечники и более широкие листовидные. Аналогичным образом определились ведущие формы копий. Таковы наиболее популярные копье удлиненно-треугольной формы и пика с граненым лезвием, восходящие к образцам X в. Повышение боевого значения копья в XII-XIII вв. сказалось на его удлинении и сужении и сопровождалось распространением различных узколезвийных форм (в первую очередь пик). Ряд изменений ударных средств связан с повышением их прочности (переход от кости к металлу) и эффективности при ударе (увеличение или удлинение шипов на булавах). В целом боевые свойства основных видов оружия прогрессировали весьма плавно. Наращивание мощи оружия происходило постоянно и нередко сводилось к изменению не всей конструкции, а лишь ее деталей. Лишь в развитии всаднического снаряжения наблюдается значительная скачкообразность. Между 1000 и 1100 г. видоизменяется весь существовавший к тому времени набор вещей, происходивших в большинстве по типу с Востока. Входят в употребление простые двухзвенные удила, жесткие седла с высокими луками, стремена с прямой подножкой, шпоры с горизонтальной, а затем и изогнутой дугой.

Установлено, что развитие военной техники в конечном счете определяет тактику боя. Однако анализ различных явлений, связывающих эволюцию техники и прогресс тактики, настолько сложен, что подчас весьма трудно определить, что в данной обстановке было исходным и первичным. Чем глубже в древность, тем сложнее и опосредственнее отношения боевой техники и тактики, и не всегда между ними открываются прямая связь и строгая причинность. Во всяком случае тактика в истории вооруженной борьбы средневековья играла значительную роль. Часто необходимость нового, более совершенного оружия становилась очевидной не в мастерской оружейника, а на поле брани. Бывало, что развитие и внедрение того или иного оружия находилось в связи не столько с успехами ремесленного производства, сколько с чисто военной необходимостью. Так, массовое употребление в XIII в. камнеметов, луков и самострелов объясняется не усовершенствованием этих средств (хотя и это имело место), а появлением новых приемов боя, связанных с крепостной войной. Изобретение в Европе в начале XI в. щитов миндалевидной формы, закрывавших человека от подбородка до колена, было вызвано тактикой конного боя на копьях. Прогресс оружия, новое в его использовании скрыты в глубине сложных, подчас противоречивых и запутанных обстоятельств. Распространение кавалерийских пик и миндалевидных щитов связано, например, с процессом феодализации войска, приведшим к господству конных дружинных отрядов. Все это говорится к тому, чтобы подчеркнуть и обосновать большое значение тактического использования оружия в сложении и развитии его форм. Рубка с коня привела к видоизменению рукояти меча, таранный удар копейщиков выделил пику, необходимость травмирования бронированного противника выдвинула шестопер и булаву с клювовидным выступом. В целом способ ведения боя сильно сказался на преобладании в домонгольской Руси орудий с колющей и рубящей функцией. С другой стороны, не приходится отрицать прообразующее значение технической базы. Достаточно вспомнить, что в период создания Киевской Руси оружейное ремесло обеспечило перевооружение войска, что в свою очередь оказало огромное влияние как на способ ведения боя, так и на все последующее развитие военного искусства. Совершенствование копья, лука, щита, шпор и стремян оказало воздействие на тактику борьбы, ускорив выделение копейщиков и лучников. Распространение булав и кистеней активизировало бойца в тесной рукопашной схватке. Изобретение длинного мечевого перекрестья, а также сабельных гард круговой защиты руки открыло большие возможности манипулирования клинками в единоборстве. Улучшение защитного вооружения и внедрение закрытого шлема увеличили безопасность в период сближения ратей. Появление шпор с изогнутым шипом позволило более искусно управлять конем. В общем развитие раннесредневековой военной техники определило выдвижение средств ближнего боя как решающих для исхода вооруженной борьбы.

Киевская держава являлась одной из немногих европейских стран, где несходство и разнообразие в составе и подборе оружия были весьма разительными и контрастными. На Руси освоили западный меч и восточную саблю, европейское ланцетовидное копье и кочевническую пику, восточный чекан и меровингский скрамасакс, азиатский шлем и каролингские шпоры, ближневосточные кистени, булавы и северные ланцетовидные стрелы. Из перечисленных орудий войны некоторые нашли на Руси вторую родину и уже как русские изделия проникли к соседям. В составе отечественного вооружения уживались изделия различной тяжести и разных свойств: тяжелый меч и легкая сабля, массивные копья и легкие сулицы, облегченные чеканы и крупные походные топоры, почти невесомые стрелы и арбалетные болты. Как объяснить столь беспрецедентное по своей разнохарактерности соседство военных изделий и такие, например, несхожие явления, как существование легкой конницы и сильной пехоты. В решении этого вопроса пробовало свои силы не одно поколение оружиеведов и археологов. Направление поисков определилось более 100 лет тому назад. Все решение проблемы старое оружиеведение свело к участию Востока и Запада в создании русской средневековой культуры. В специальной литературе возникли две историко-географические концепции. Одна связывала развитие военного дела с восточным, другая с западным воздействием. В зависимости от этого история русского оружия членилась на два периода: «норманский», а затем «татарский». Разного рода чужеземные влияния рассматривались как свидетельство несостоятельности, слабости и даже упадка местного оружейного дела. К сожалению, здесь не было недостатка в высказываниях столь же категорических, сколь и предвзятых. Как уверяли одни, все выделывавшееся дома оружие «было рабским подражанием типам вооружения соседних с нами народов». По мнению других, «столкновение с Западом и с азиатскими конными толпами, политическая подчиненность своим восточным и западным завоевателям были причиной задержки и односторонности развития военного искусства».

Столь же крайним кажется и высказанное в последнее время мнение о превосходстве вооружения русского ратника над вооружением западно-европейского рыцаря. Речь идет, однако, о гораздо более сложном явлении, чем простое заимствование, задержка развития или самобытный путь, о процессе, который как нельзя представить космополитическим, так и нельзя уместить в национальных рамках. Секрет состоял в том, что русское раннесредневековое военное дело, а равно и боевая техника, вобравшие достижения народов Азии и Европы, не были только восточными, только западными или только местными. Русь была посредницей между Западом и Востоком, и киевским оружейникам был открыт большой выбор военных изделий близких и дальних стран. Уже многоплеменный состав русской рати таил в себе возможности быстрого взаимообогащения техническими средствами. И отбор наиболее приемлемых видов оружия действительно происходил постоянно и активно. Трудность заключалась в том, что вооружение европейских и азиатских государств традиционно различалось: «Запад стремился к усовершенствованию данного образца до полного достижения намеченной цели, например к непроницаемой броне, всесокрушающему мечу и т. п., не заботясь о соразмерности их силам сражающегося и условиям боевой обстановки; Восток же, напротив, прежде всего заботился о том, чтобы вооружение ни в чем не стесняло и не слишком утомляло воина, и лишь в этих пределах практической применимости развивал боевые качества своего оружия до возможного совершенства».Э. Э. Ленц. Указатель отделения средних веков и эпохи Возрождения, ч. I. Собрание оружия. Спб., 1908, стр. 81. Это положение Э. Э. Ленца, если освободить его от недооценки практического умения западных оружейников, не устарело и поныне. Процесс освоения русскими разнообразного оружия, протекавший среди полярных противоположностей, мало изучен, и его детали теряются в неизвестности. Ясно, однако, что создание военно-технического арсенала не сводилось к механическому накоплению импортированных изделий. Нельзя понимать развитие русского оружия как непременное и постоянное скрещение или чередование одних только чужеземных влияний. Привозное оружие постепенно перерабатывалось и приспособлялось к местным условиям (например, мечи). Наряду с заимствованием чужого опыта создавались и использовались собственные образцы копий, топоров, стрел, кистеней и мечей.

Русская военная техника создавалась в исключительно напряженной обстановке, вызванной крайностями ведения войны на два фронта. Киевской рати приходилось воевать на севере и северо-западе с тяжеловооруженным и относительно малоподвижным европейским противником, а на юге и юго-востоке с быстрыми и маневренными конными степняками, В течение первых веков существования феодальной Руси наиболее опасным участком борьбы был юг. Естественно поэтому, что влияние военного искусства кочевников в эпоху первых русских князей весьма ощутимо. Киевские воины, знакомые с традиционными приемами европейского пешего боя, были вынуждены бороться с опасным врагом его же оружием и его же приемами быстротечной конной схватки. Можно сказать, что в искусстве ведения войны русские не переставали быть европейцами, но часто сражались как азиаты. Разнохарактерные условия борьбы, а также социальные особенности развития привели к некоторому различию между северными землями с распространенным там пехотным оружием и южными районами с преобладанием средств кавалерийского сражения. Зональные особенности в вооружении и способах ведения боя были не настолько велики, чтобы существенным образом обособить или изменить орудия войны. Различия были подчас временными и сводились к большей распространенности того или иного оружия, например топора на севере и копья на юге. Средства боевой техники по своим типам и формам были в общем едиными для всей древнерусской территории, чрезвычайно разнообразными и приспособленными для выполнения самых различных целей и задач. Силой обстоятельств они сочетали в себе черты Востока и Запада и в то же время на фоне евразийского средневековья представляли нечто особенное. В IX-XI вв. складывается то неповторимое своеобразие русского военного искусства, которое на много столетий вперед определит пути его будущего развития. Надо только удивляться тому, что диалектически правильная оценка развития русского оружия, над которой так много думали ученые нового времени, была уже дана в самом конце средневековъя. Замечательно просто и точно написал о своеобразии и особенностях русского оружия в своем трактате «Политика» (1663-1666 гг.) книжник и гуманист Юрий Крижанич: «В способах ратного дела мы (русские, - А. К.) занимаем среднее место между скифами (подразумеваются турки и татары, - А. К.) и немцами. Скифы особенно сильны только легким, немцы только тяжелым вооружением; мы же удобно пользуемся тем и другим и с достаточным успехом можем подражать обоим упомянутым народам, хотя и не сравняться с ними. Скифов мы превосходим вооружением тяжелым, а легким близко к ним подходим; с немцами же совершенно наоборот. А потому против обоих мы должны употреблять обоего рода вооружение и создавать преимущество нашего положения». Существо дела почти не изменится, если отнести это высказывание ко времени Киевской Руси.

Таким образом, своеобразие древнерусской оружейной культуры, которое десятилетиями считали результатом влияния соседних народов, было порождено сложными историческими условиями и строилось на сочетании высокой восприимчивости и творческой самобытности.

В истории восточноевропейской военной техники русское оружейное дело сыграло глубоко прогрессивную роль: оно оказало мощное воздействие на ряд местных племен и народов. Многие нерусские земли, вошедшие в состав Киевского государства, теряют былую замкнутость и изолированность, происходит ломка старых порядков и ускорение общественно-экономических процессов, вместе с тем исчезают архаические, державшиеся веками формы оружия (например, неуклюжие колуновидные топоры). Новые военные средства (мечи, копья, топоры и др.) распространяются из центральных русских районов к побережью Финского залива, в Юго-Восточное Приладожье, на Муромщину и Рязанщину, в Суздальское Ополье и всюду приводят к отказу от старых образцов. В итоге иноязычные племена и группы, втянутые в орбиту русской государственности, познакомились и получили технически передовое и наиболее современное вооружение.

Во второй половине X в. самостоятельность русского оружейного ремесла окрепла настолько, что оно оказалось в состоянии влиять не только на окраинные иноплеменные земли, но и на более далеких европейских соседей. Русские мечи, наконечники ножей мечей и сабель, чеканы и секиры, шлемы, позднее булавы, кистени и другие виды оружия проникли в Северную и Центральную Европу и вызвали там местные подражания. На территории от Волги до Прибалтики происходили военно-технические преобразования, имевшие общеевропейское значение. Не без влияния русского клинкового производства во всей Северной и Центральной Европе произошла переработка франкского меча и распространились рукояти новых форм. Русь приняла участие в создании необходимых для конной рубки мечей с искривленными навершием и перекрестьем. Прямым воздействием русского ремесла объясняется появление в Прибалтике с XI в. однолезвийных сабель-мечей, а в Волжской Болгарии с XII-XIII вв. сабельных гард круговой защиты руки. В Киеве был выработан наконечник ножен меча с «восточной» пальметкой, перенятый затем всеми североевропейскими меченосцами. Орнаментальные мотивы, встреченные в отделке киевского оружия, обнаружены на изделиях Дании, Швеции, о. Сааремаа. Русские дружинники ходили в золоченых сферо-конических шлемах. Эту моду заимствовали феодалы Венгрии, Польши и Самбии. Викинги усвоили чекан и конический шлем, которые они получили в Киевском государстве. Русь была крупнейшим поставщиком европейского оружия на Восток и сама торговала с Волжской Болгарией, Хорезмом, Арабским халифатом, а также с Чехией, Венгрией, Польшей, славянским Поморьем, странами Прибалтики, Швецией (включая территорию совр. Финляндии). Известно, как высоко ценились на восточных рынках мечи и панцири, привозимые из русских земель, а в далекой Франции знали «добрые кольчуги, сделанные на Руси». Особенной мощи русская военная техника достигла во второй половине XII - первой половине XIII в. Темп ее развития убыстряется: каждые 50 лет появляется комплекс новых формообразований. В этот период (особенно к его концу) на Руси появляется ряд новинок международного класса. Некоторые из таких изделий являются по находкам древнейшими в Европе. Таковы шестоперы, наруч, крюк для натягивания арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым козырьком и шпоры с колесиком. Изобретательность местных оружейников безусловно обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе.

Соприкосновение киевских дружин с печенежской ордой показало всю опасность военной угрозы со стороны степи. Сказалось это и технически. В раннекиевский период восточные сабли, кистени, булавы, шлемы, стрелы, пики, топоры-чеканы, снаряжение всадника и приемы конного боя были восприняты или оказали воздействие на формы и состав русского оружия и тактику его использования. Однако в следующий период положение изменилось. За последнее время накапливается все больше фактов, свидетельствующих о проникновении русских боевых средств в среду кочевников. Половцы, торки, берендеи, не довольствуясь захваченным на поле боя, начинают, очевидно, заказывать и покупать продукцию киевских оружейников. При раскопках курганов поросских черных клобуков обнаружено много русского оружия и другой утвари. Оказалось, что кочевники приобретали русские шлемы, сабли, кистени и булавы, стремена, седла, возможно, кольчуги и узды. Притягательность русских военных изделий в период высоко развитой городской культуры неудивительна. Постоянный спрос на эти предметы объясняется том, что ремесло у кочевников вообще развито слабее, чем у земледельцев, поэтому и вооружены они были, как правило, хуже своих оседлых соседей. Таким образом, каким бы многообразным ни казался процесс создания древнерусской оружейной культуры, он привел к возникновению неповторимого по своим особенностям мира военных средств и его нельзя представить без сложных взаимоотношений Руси, Запада и Востока.

Первая половина XIII в. застала Русь на новом военно-техническом подъеме, который был прерван монгольским вторжением 1237-1241 гг. Последовательное развитие русского военного дела было нарушено. В жизни русских земель это время отмечено ужасающей военной катастрофой. Бесконечные войны периода феодальной раздробленности сопровождались нередко серьезными опустошениями и бедствиями, обескровливали и тормозили развитие общества, но не настолько, чтобы вызвать его регресс. Монгольские полчища впервые за несколько истекших столетий принесли миру новую войну, основанную на тотальном уничтожении целых народов и их культуры. Звериная жестокость завоевателей превосходила все, что видели или слышали современники - азиаты и европейцы. Вступив на землю Руси, монголы одно за другим громили княжества и города, превращая их буквально в пустыню. Ожесточенные яростным сопротивлением захватчики, особенно в центральных и южных районах, поголовно истребляли все население. Монголы, стоявшие на весьма низкой ступени общественного и хозяйственного развития, не совершили переворота в военном деле и не были изобретателями новых боевых средств. Их успехи объясняются другими причинами. Монгольский воин, с детства привыкший к коню и натренированный в лучной стрельбе, был хорошо подготовлен к далеким походам и упорным боям. Не приходится отрицать высокого воинского умения монголов, опасных и ловких в наступлении и в обороне. Армия завоевателей во время европейских походов насчитывала 100-150 тыс. человек. Монголы не знали феодальной неразберихи и могли сосредоточить в каждом отдельном месте мощный кулак сил. Можно предположить, что в сражении с войсками отдельных русских княжеств они обладали 10-30-кратным численным перевесом. Монголы, испытывавшие недостаток в железе и в оружейных мастерах, воспользовались военной техникой покоренных более культурных народов (специально монгольское оружие неизвестно), а приемы их полевого боя являлись типичными для азиатских кочевников. Армянский царевич Гайтон в книге «Ветроград историй страд Востока» (1307 г.) так описывает тактику монголов: «С ними очень опасно начинать бой, так как даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других народов в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают почти все виды защитных средств и панцири (они сами и их лошади носят таковые из кожи). В сражениях в случае неудачи отступают они в организованном порядке; преследовать, однако, их очень опасно, так как они поворачивают назад и умеют стрелять во время бегства и ранят бойцов и лошадей. Как только видят они, что противник при преследовании рассеялся и его ряды пришли в беспорядок, поворачивают они опять против него и таким образом достигают победы». Монголы действительно без промаха стреляли из лука. Вот что сообщает об этом современник-европеец: «При первом столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются; мечами и копьями они, по слухам, бьются менее искусно». Захватчики не имели собственной пехоты, их войско было в основном конным, легковооруженным и очень подвижным: «Бе же скори на бой, тако же и на бегание, легци же суща, не обременяющеся ничим же тяготнее бегает же и паки возвращается и злодействени суть, аки демони». Мы специально привели ряд источников, чтобы показать, что монголы, несомненно очень сильные в военном отношении, не внесли принципиально нового в искусство вооруженной борьбы. Монгольские всадники, страшные в полевом бою своим численным превосходством, патриархальной дисциплиной и массированным применением лука и стрел, с большим трудом и потерями брали русские крепости. В конце концов наступательный натиск завоевателей иссяк и стены некоторых западнорусских и центральноевропейских городов оказались для них непреодолимой преградой.

Для русских война против поработителей сопровождалась невиданным героизмом и кровопролитием, но она способствовала также ускоренному развитию техники и тактики. В эти бедственные для народа годы на первое место выдвигается не полевая, а крепостная война. Сильно повысилось значение боя на расстоянии. Новые военные приемы выразились в массовом применении метательной и осадной техники: луков и стрел, арбалетов, камнеметных машин. При этом учитывались слабости противника: боязнь орудий прицельной дальнобойной борьбы (арбалеты и крепостные самострелы), нежелание осаждать хорошо укрепленные города, неспособность действовать малыми силами. Учтем при этом, что русские дружинники были вооружены, очевидно, не хуже, а лучше и разнообразнее татаро-монголов.

Усиление метательной техники отнюдь не означало, что оружие ближнего боя стало второстепенным. Копья, мечи, сабли, топоры как средства конного и пешего боя сохранили свое значение, правда, их употребление, особенно в условиях крепостной войны, было возможным и эффективным главным образом в конце сражения. В дальнейшем, когда Русь несколько оправится после разгрома, значение полевых битв и средств ближнего боя вновь сильно возрастет.

Монгольское нашествие губительным образом отразилось на состоянии оружейного ремесла. Мастера были уничтожены или угнаны в неволю, некоторые формы вооружения исчезают вовсе. Наметился культурный разрыв с Центральной и Западной Европой, вместе с тем усиливается общая ориентализация русского военного дела. Понадобятся усилия многих поколений мастеров и воинов, чтобы восстановить и развить военно-технический потенциал страны. Страшные последствия монгольского погрома подорвали и замедлили, но не остановили развития русского вооружения. Многое из того, что было открыто, создано и использовано в домонгольский период, сохранится и перейдет к Московской Руси.

Итак, в настоящей работе рассмотрено оружие рукопашного боя, доспех и отчасти снаряжение всадников, прослежено его возникновение, развитие, распространение, тактическое использование, роль и значение тех или иных боевых средств в развитии войска, в военной и производственной жизни общества. С возможной тщательностью рассмотрены формы и хронология вещей, их систематизация и классификация. При этом была надежда, что научная обработка раннесредневекового оружия должна обеспечить ему качество надежного и полноценного источника для изучения не только военного дела, но и всей древнерусской культуры. Вещеведческий анализ привел к постановке ряда общих военно-исторических проблем, связанных с техническим оснащением дружины, снаряжением всадника и пехотинца, делением войска по виду оружия, тактикой боя, сложением комплекса вооружения, социальной структурой феодальной армии. Историю древнерусской боевой техники я стремился представить не как застывшее скопление фактов и описаний, а как движение, полное жизни и борьбы, как процесс, не свободный от противоречий. Насколько удалось справиться со всеми этими задачами, будет судить читатель. Знаю, однако, что источниковедчески завершил работу с той степенью полноты, которую считал необходимой. Представленной теме несомненно предстоит большое будущее. Здесь хотелось бы подчеркнуть, что древнее оружие таит в себе большие возможности для плодотворного исследования. Опираясь на результаты проделанного труда, можно констатировать, что древнерусское вооружение в течение трех веков прошло сложный, полный напряженных поисков, технических открытий путь полнокровного развития. Русская военная техника постоянно обогащалась достижениями восточных и западных народов. В свою очередь изучение русских боевых средств во многих отношениях имеет общеевропейское значение, измеряемое тем большим вкладом, который внесла Русь в развитие средневековой оружейной культуры.

1. Сборник документов по социально-экономической истории Византии, М., 1951, стр. 82.
2. Там же, стр. 76; ср. стр. 83 (Стратегикон псевдо-Маврикия).
3. Иоанн Эфесский. Церковная история; цит. по: Сборник документов…, стр. 82.
4. Б. А. Рыбаков. Обзор общих явлений русской истории IХ - середины XIII в. ВИ, 1962, № 4, стр. 41.
5. Л. Нидерле. Славянские древности. М., 1956, стр. 372.
6. Ср. походы 864-884 гг.
7. Войска Святослава, участвовавшие в балканском походе, к концу войны насчитывали, согласно летописи, 10 тыс. человек. Для раннего средневековья это была очень значительная армия. Для сравнения укажу, что армии крупнейших западноевропейских государств в IX-XIV вв. лишь в редких случаях превышали 10 тыс. бойцов. Это заключение подтверждают площади полей сражений. В тех случаях, когда они известны, ширина фронта не превышала 1000, 1200 или 1500 м, что не позволяло развернуть большие силы (об этом см.: J. F. Verbruggen. De krijgskunst in West Europa de Middeleeuwen. Brussel, 1954, стр. 546 и сл.). Теоретическая численность войск раннефеодальной Руси (которую следует отличать от фактической), очевидно, превышала названную выше цифру. Если принять численность населения Киевской Руси около 1000 г. за 45 млн. человек (по Г. Ловмянскому; Б. Ц. Урланис считает, что население Киевской Руси к 1000 г. составляло 5360 тыс. человек (Рост населения в Европе. М., 1941, стр. 86), или 750 тыс. семей (считая в среднем в каждой семье по 6 человек)) и учесть, что каждый воин выставлялся от 12-30 семей, количество войск могло достигнуть 25-62 тыс. (Т. Wasilewski. Stu¬dia nad składem społecznym wczesnośredniowiocznych sił zbrojnych na Rusi. Studia Wczesnośredniowieczne, t. IV, Wrocław-Warszawa, 1958, стр. 362-363). Эти подсчеты, произведенные Т. Василевским, возможно, несколько занижены, так как в раннесредневековой Европе один воин нередко выставлялся от 5-10 семей. По Т. Василевскому получается, что от 0.5 до 1.3% всего населения Киевской Руси находилось на военной службе (напомню, что в России XIX в. мобилизационный процент равнялся 7-9). Для эпохи феодальной раздробленности эти цифры, вероятно, приемлемы, но для IX-X вв. процент военизации общества, судя по соотношению погребений с оружием и без него, расположенных на одном кладбище, был значительно больше. Вопрос о численности средневековых войск нуждается в специальном исследовании с привлечением всех имеющихся источников.
8. А. Я. Якубовский. Ибн-Мискавейх о походе русов в Бердаа в 943-944 гг. Византийск. временник. т. XXIV, Л., 1926, стр. 65.
9. Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. М., 1948 стр. 229-231.
10. Перечислю эти комплексы и встреченные в них инструменты: I. Михайловское, раскопки И. А. Тихомирова в 1896 г., курган 1 (зубило); II-IV. Большое Тимерово, раскопки М. В. Фехнер в 1960-1961 гг., курганы 85 (пробойник и зубило?), 149 (шило и зубило), 274 (наковальня и брусок); V. Гнездово, раскопки С. И. Сергеева в 1899 г., курган 50 (зубило, наковальня, шило, брусок); VI. Литвиново, раскопки Ф. А. Уварова и В. И. Сизова в 1885 г., курган 1 (молоток, брусок); VII. Подболотье, раскопки В. А. Городцова в 1910 г., погребение 2 (два молотка, наковальня, клещи, брусок, кельтовидный топор): VIII. Большая Брембола, раскопки П. С. Савельева в 1853 г., курган 1233 («небольшой молоток»); IX. Шестовицы, погребение II, раскопки П. И. Смоличева в 1925 г. (молоток, наковальня, клещи, тесло, шило, брусок).
11. Г. Б. Федоров. 1) Городище Екимауцы. КСИИМК. вып. 50, 1953, стр. 117-122; 2) Работы Прутско-Днестровской экспедиции. КСИИМК, вып. 81, 1960, стр. 40.
12. Никоновская летопись под 1196 г.
13. С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 1, СПб., [б. г.], стр. 705.
14. Обычная и средняя численность войска одного княжества составляла 500-3000 человек (М. Погодин. Исследования, замечания и лекции о русской истории, т. VII, М., 1856, стр. 178-179; Б. А. Рыбаков. Военное дело. В кн.: История культуры Древней Руси, т. I, М. - Л., 1948, стр. 400 и 403).
15. Для сопоставления напомню, что по данным летописей дневной переход конного войска доходил до 50 и более км.
16. Вообще с развитием внутренних производительных сил значение внешних торговых связей ослабевает (ср.: В. Я. Янин. Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956, стр. 37).
17. H. NRkel. Der mittelalterliche Reitersrhild des Abendlandes. Inaugural-Dissertation, Berlin, 1958, стр. 7.
18. А. А. Туган-Мирза-Барановский. О древнерусском вооружении. ЦГИА СССР, ф. 950, оп. 1, № 393, л. 9 об.
19. А. Пузыревский. История военного искусства в средние века, ч. I, СПб., 1884, стр. 87.
20. А. Н. Кирпичников. Погребение воина XII- XIII вв. из южной Киевщины. Сб. ИМАИМ, вып. IV, Л., 1959, 224-225.
21. П. Безсонов. Русское государство в половине XVII в., рукопись времен Алексея Михайловича, т. II, М, 1860, стр. 168.
22. При обсуждении этого вопроса я хотел бы избежать преувеличений, натяжек, национального чванства. Речь идет о культурном воздействии и обогащении, которое с русской стороны признают также ученые Венгрии, Польши, Германии и Скандинавии (Т. Арне, П. Паульсен, А. Надольский, В. Сарновская, Н. Феттих и др.).
23. Б. А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 474.
24. А. И. Дробинский. Русь и Восточная Европа во французском средневековом эпосе. Ист. зап., т. 26, М., 1948, стр. 109.
25. Отмечу, что византийское оружие в русских находках не опознано. Свидетельство о том, что киевский князь Изяслав «довольно от грек оружия купил и войскам своим роздал» (В. Н. Татищев. История Российская, кн. 3, М., 1774, стр. 40), пока не нашло археологического подтверждения.
26. А. Н. Кирпичников. Шлем XII в. из погребения кочевника. В кн.: Археологические раскопки на
    Дону. Ростов-на-Дону, 1962, стр. 141.
27. Эта цифра проверяется тем, что в момент смерти Чингисхана в 1227 г. военные силы монголов по показанию источников насчитывали 129 тыс. человек (Рашид эд-Дин. Сборник летописей, т. I, кн. 2, М., - Л., 1952, стр. 266-281). В. В. Бартольд считает, что «всего в войске Чингисхана было едва ли менее 150 000, едва ли многим более 200 000 человек» (Туркестан в эпоху монгольского нашествия. М., 1963, стр. 472).
28. В. Spuler. Die Mongolen in Iran. Berlin, 1955, стр. 410-413.
29. Цит. по: G. Strakоsсh-Grаssmann. Der Einfall der Mongolen in Mitteleuropa in den Jahren 1241 und 1242. Innsbrurk, 1893, стр. 27.u
30. С. А. Аннинский. Известия венгерских мис-сионеров XIII-XIV вв. о татарах и Восточной Европе. Исторический архив. М. - Л., 1940, стр. 87 (сообщ. монаха Юлиана, 1237-1238 гг.).
31. Никоновская летопись под 1225 г.
32. Крепостная война в действиях русских войск начинает занимать все более значительное место со второй половины XII в., т. е. за столетие до монголов (А. Н. Кирпичников. Метательная артиллерия Древней Руси. МИА, № 77, 1958, стр. 12-13, 18).

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Михаил Савинов
ВОЕННОЕ ДЕЛО ДРЕВНЕЙ РУСИ IX–XI вв
Русские рати в походе и бою

Автор выражает искреннюю благодарность за большую помощь в подборе иллюстраций для этой книги руководителям и участникам клубов исторической реконструкции раннего Средневековья Д. Бельскому, С. Кашину-Свешникову, И. Пономареву, В. Остроменцкому, Е. Алексееву, И. Кулагину, С. Мишанину, замечательным мастерам В. Сухову, В. Качаеву, А. Будилову, П. Жигулину и А. Штыровой, фотографам М. Багаеву, Е. Несвитайло, И. Курилову, Д. Тихомирову, А. Ловчикову, А. Копачинскому и А. Листовой!

У ИСТОКОВ

Для чего нам нужна история?

У каждой науки есть фундаментальные проблемы и практическое применение. Изучение цепной реакции – теоретическая проблема, а практическое воплощение этой проблемы может быть разным – тут и атомная электростанция, и атомная бомба. Есть такие связки проблем и практики и в биологии, и в химии.

Понятно, что если физик, химик или биолог решают сложные теоретические вопросы, значит, рано или поздно решение этих вопросов воплотится в сугубо практический результат. Но где такой результат от исторических исследований? Например, кому станет лучше жить от того, что автор этих строк, занимающийся текстологией русских хронографов XVII века, откроет новую редакцию, или список, или даже новый такой хронограф?

Первый ответ, лежащий вроде бы на поверхности, – история дает возможность предвидения будущего, прогнозирования событий на основе опыта человечества. В то же время прекрасно известно, что история никого ничему не учит, и сходные ситуации повторяются в ней раз за разом, только с большим размахом и большими страданиями.

Есть ли второй ответ? Есть. Этот ответ лежит в самой практике изучения прошлого. История – это прекрасная гимнастика для ума.

Недаром у истории есть своя муза-покровительница, Клио, недаром древние считали историю родственницей изящных искусств. Занятия музыкой или рисованием не обязательно сделают из человека музыканта, композитора или художника, но они могут развить его вкус, научить его иначе слышать и видеть мир – и этот мир заиграет новыми красками, – сделают свободными его пальцы и дадут радость подчинения кисти, карандаша или музыкального инструмента.

Точно так же история учит любознательного почитателя быть внимательным к любому свидетельству источника, учит понимать поступки, чувства и мысли людей прошлого, слышать их живую речь в летописях и сагах. История дает новые возможности познания мира человека.

Есть и третий ответ на наш заглавный вопрос, и этот ответ важен уже не для конкретного человека, а для всего народа, нации, страны. Общая историческая память сплачивает народ и обеспечивает его выживание среди других народов гораздо лучше, чем, например, искусственно придуманная национальная идея.

Национальная идея – абстрактна. Ее можно не принимать, с ней можно спорить. Но есть другая вещь, вокруг которой нация сплачивается в единое целое безо всякой абстрактной идеи. Это память о военных подвигах предков, память о победах защитников Родины.

Народ всегда стремился определить свое место в мире именно с помощью своей истории. Этой задаче служат миф – он объясняет происхождение народа и его положение на Мировом Древе – и эпос, хранящий память о героях народа, о людях, отдавших жизнь за его процветание. Есть такой эпос и у нас – это русские богатырские былины, к которым мы обязательно будем обращаться по ходу нашего рассказа о военном деле Руси.

Итак, наша цель – взглянуть поближе на происхождение военного дела Руси – той Руси, которая сумела преодолеть все тяжелые испытания, все нашествия захватчиков, Руси, чья история продолжается и сейчас. Нашим предкам пришлось впитать ратную науку самых разных народов. Мы увидим, как Русь училась воевать на заре своей истории – в IX–XI столетиях.

В. Д. Поленов. Портрет сказителя былин Никиты Богданова. Со слов таких сказителей, живших на Урале и Русском Севере, ученые на протяжении XIX и первой половины XX века записывали былины. В наши дни живая традиция исполнения героических песен почти исчезла.

* * *

В современном произношении слова «славяне» ясно слышится основа «слава», и кажется, что именно от этого слова происходит общее название русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков, сербов и хорватов… Но на самом деле это не так.

Древние предки славянских народов назвали себя «словене» – от «слово». Словене – те, кто владеет словом, может понимать друг друга. Чужие говорят непонятно.

Очень многие самоназвания народов по всей земле переводятся именно так – «те, кто говорит». Язык для древнего человека – первый и главный принцип для разделения своих и чужих.

Славяне, как и большинство народов Европы, относятся к индоевропейской языковой семье. На языках этой семьи говорят также армяне, иранцы, таджики и множество народов Индии.

Все эти народы имеют общих предков – древних индоевропейцев. О точном местонахождении прародины индоевропейцев ученые спорят до сих пор. Мы не станем углубляться ни в споры об индоевропейцах, ни в споры о происхождении славян, а ограничимся лишь теми фактами, которые известны точно.

Факт первый: таких прародин в Ill-II тысячелетиях до н. э. было, скорее всего, несколько. Большинство европейских народов расселялись по континенту из области современной Средней Европы, двигаясь несколькими волнами.

Факт второй. Славяне представляли последнюю волну индоевропейцев, которая появилась в Европе, и появление это достоверно можно отнести к пятому веку нашей эры. Не ранее.

Конечно, славяне появились в Европе не с пустого места, но история их выхода на историческую арену слишком туманна и спорна. Данные письменных источников отрывочны – ведь древнейшая история славян начиналась на самой периферии греко-римского мира, поэтому записи античных авторов о славянах кратки и нередко фантастичны. И все же первый народ, который что-то написал о славянах, – это римляне.

Лаврентьевская летопись, сохранившая одну из редакций «Повести временных лет», священной книги нашей истории, главного источника, рассказывающего о рождении Руси.

Первые века нашей эры. Рим в зените славы. Римляне владеют миром.

За пределами могучей и просвещенной империи кишат варварские племена. Поскольку они могут представлять серьезную угрозу, римляне стараются собирать и обрабатывать сведения о них. Лучше всего римлянам известны германцы, относительно неплохо латинские авторы ориентируются в причерноморских племенах, которые пришли на смену знаменитым скифам. А вот жители лесных дебрей Средней и Восточной Европы, в их числе и наши далекие предки, известны писателям империи гораздо хуже. Впрочем, римлян не пугает эта скудость знаний, и они все равно пишут об этих землях, не останавливаясь иногда и перед явной фантастикой…

Древнейший народ античных источников, который можно как-то сопоставить со славянами – это венеды. О них пишут, например, римские историки I в. нашей эры Плиний и Тацит, помещая область, населенную венедами где-то в бассейне реки Вистулы (Вислы). Но славянство венедов невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

Посмотрим, не расскажет ли нам что-нибудь археология. Она изучает сохранившиеся в земле свидетельства жизни древних народов: поселения, древние кладбища-могильники, клады.

Археология дает нам очень многое. Мы видим быт и обычаи народа, жившего когда-то на земле, можем представить, как эти люди одевались, чем питались, во что они верили. Мы можем понять, чем этот народ отличался от соседей, а чем, наоборот, был с ними сходен. Можем выделить области расселения родственных племен, можем узнать многое об их контактах с соседями и более удаленными странами – например, стой же Римской империей. Римская монетка в погребении варвара поможет нам датировать всю нашу археологическую культуру – совокупность памятников, оставленную одним древним народом или группой близких народов.

Но ни в одном погребении не будет при этом лежать табличка с надписью для потомков: «Мы – славяне!» или «Мы – германцы!» Германство или славянство погребенных можно установить по вещам или по обряду погребения. Для эпохи Древней Руси такие различия известны хорошо – скандинавское захоронение сложно спутать со славянским, и от обоих будет отличаться захоронение финна. Но в первые века нашей эры дело обстояло значительно сложнее.

Между тем к этим первым векам относятся венеды Тацита – возможные древнейшие славяне. Поэтому ученым очень хотелось найти в этой эпохе археологическую культуру, которую можно было бы уверенно связать именно со славянами.

Одно время на такую роль претендовала знаменитая Черняховская1
Археологические культуры часто называют по тем местам, где были впервые найдены относящиеся к этим культурам памятники – поселения или могильники. В данном случае культура названа по украинскому селу Черняхово.

Культура. Область ее охватывала обширные земли современных Украины, Молдавии и Румынии, а материальные памятники были богатыми и яркими. Много лет спорили ученые о природе носителей этой культуры.

При внимательном рассмотрении черняховцы, при всей их сложности и неоднозначности, все же оказались германцами-готами. Но к появлению на исторической арене первых славян они, вероятно, тоже имели некоторое отношение.

Культура, которую можно уверенно связать с древнейшими славянами, получила название «киевская». Она относится к IV–V векам и по сравнению с черняховской весьма бедная. Но ученые смогли проследить ее связи с последующими культурами славян.

Римский легион отражает атаку варваров. II в. н. э. Фестиваль «Семь эпох» (Санкт-Петербург). Фото http://independentfly .livejournal.com

Про славян VI–VII столетий мы знаем намного больше.

Западная Римская империя к этому времени уже прекратила свое существование и уступила место на исторической арене «варварским королевствам», крупнейшим из которых стала держава франков. Восточная империя, Византия, выжила в бурях «эпохи переселения народов» и продолжала хранить традиции античного мира, пусть и в новом, христианском оформлении. Византийцы продолжали считать себя римлянами, но размах внешней политики был уже не тот. Императорам Константинополя приходилось то и дело защищаться от грозных врагов и строить хитрую, изощренную политику, стравливая окружающие народы друг с другом.

Славяне к этому времени стали мощной силой, с которой уже нельзя было не считаться. Они не раз испытывали на прочность границы Византии – вместе с германцами и аварами. В 620-х гг. славянам удалось прорваться в глубину империи – на полуостров Пелопоннес, и осесть там.

Славян надо было изучать, искать к ним подходы. Поэтому византийские историки и политики «темных веков» оставили целый ряд очень интересных свидетельств о наших далеких предках. На страницах книг греческих историков и дипломатов появляются новые народы, «склавины» и «анты» – это уже несомненные славяне, по крайней мере первые из них2
Само слово «анты» считается иранским по происхождению. Возможно, к формированию антов имеют некоторое отношение ираноязычные народы Степи, но этот вопрос пока далек от окончательного разрешения.

Именно в V–VI столетиях на востоке Европы сложился славянский мир. Вот как описывает этот мир византийский автор Прокопий Кесарийский:

«А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга, и каждый меняет, насколько можно часто, место поселения».

В. М. Васнецов. Нестор-летописец. Нестор был одним из редакторов «Повести временных лет», он работал над нашей летописью во второй половине XI столетия.

Археология подтверждает, что славяне VI–VIII вв. находились в непрерывном движении. В это время наши предки уже не столь трудноуловимы, как раньше, – на обширных просторах Восточноевропейской равнины появляется целый ряд археологических культур, уже несомненно славянских и при этом отличных друг от друга. Славяне кочуют по лесам: выжигают участок леса, выращивают урожай несколько лет, пока не упадет плодородие почвы, затем перебираются дальше. Основным направлением движения славянских поселенцев было северо-восточное. В дальнейшем именно в этом направлении будет развиваться древнерусская колонизация – на верхнюю Волгу, в Заонежье и, в конечном счете – за Уральские горы.

Конечно, Прокопия Кесарийского интересовало и военное дело славян:

«Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают, некоторые же не имеют на себе ни хитона, ни грубого плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части тела, так и вступают в схватку с врагами».

Прокопий, как и другие византийские писатели, находился в плену литературных традиций – описания «варваров» схожи у римских и греческих авторов с античных времен. Но, несмотря на все характерные штампы подобных описаний, это свидетельство очень хорошо накладывается на раннюю восточнославянскую археологию.

Оружие в погребениях славянских племен VI–VIII веков – огромная редкость. И, когда это оружие все-таки удается обнаружить – чаще всего это именно копье. Впрочем, погребения ранних славян вообще содержат мало предметов. Возможно, в них нет оружия не потому, что его было мало у славян – источники отмечают, что оружие у них есть, и они не упускают случая применить его по назначению. Но, может быть, у славян просто не было традиции помещать оружие в погребения.

Строевое сражение в поле. По описаниям византийцев, именно таких сражений славяне старались избегать… Тактика строя появилась, по-видимому, в более позднее время. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Другое важное для нас ранневизантийское сочинение называется «Стратегикон». Этот трактат о военном искусстве принадлежит перу императора Маврикия, правившего в 582–602 гг. Маврикий тоже описывал склавинов и антов:

«Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья».

Вот как описывает Маврикий славянские способы ведения войны:

«Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, придумывая многочисленные уловки».

Дуэль копейщиков. Копье, изобретенное в каменном веке, в том или ином виде применялось почти до наших дней по всему миру, а у славян V–VIII вв. было, по словам византийских авторов, основным оружием. На фото изображены воины X столетия, в это время копья стали более длинными и тяжелыми. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Итак, перед нами народ, не чуждый войны и умеющий вести эту войну в условиях своей страны – лесистой, болотистой страны, богатой реками. Военное дело ранних славян адаптировано к конкретным задачам. Задачи эти – межплеменные столкновения или отражение внешнего врага, который как раз и пострадает от незнания сложной местности.

«Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном строю не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают…».

Будучи государственным деятелем, Маврикий, конечно, описал наиболее приемлемый, с его точки зрения, вариант установления отношений со славянами:

«Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других нападать, дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению или монархии».

Здесь, кстати, четко звучит одна из основных причин возникновения государств – необходимость объединения для отражения внешней угрозы. Если поменять знаки «плюс» и «минус» во фразе Маврикия «дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению» (заменить враждебность самих славян на враждебность соседей к славянам), получится главный мотив образования крупных межплеменных объединений славян – так называемых племенных союзов3
Другой путь образования племенных союзов – расширение и дробление самих племен.

Союзы эти начали складываться у славян весьма рано, и для VIII–IX вв. они вполне характерны. Подобный крупный союз славян описал, например, выдающийся арабский ученый ал-Масуди. Во главе этого союза стояло племя, которое ал-Масуди называет Валинана, правил этим племенем могущественный «царь» славян по имени Маджак.

Украшения из Мартыновского клада – памятник искусства древних славян и важный источник по истории костюма. Фигурки схематичны, но по ним можно сделать целый ряд выводов. Мы видим мужчин с длинными волосами, усами и бородой, их одежда подпоясана, а на ногах нет ни сапог (они появились значительно позже), ни типичных для Скандинавии обмоток.

…Византийцы в своих трактатах выставляют славян дикими варварами, однако нам хорошо известны предметы славянского декоративно-прикладного искусства, выполненные с большим мастерством и отражающие характерный, яркий стиль. Таковы, например, украшения из Мартыновского клада, относящегося, по-видимому, к VI веку. В числе этих украшений – фигурки людей, позволяющие делать некоторые выводы о славянском костюме. Впрочем, фигурки эти схематичны – можно только понять, что славяне носили рубахи и штаны, рубахи украшались спереди и подпоясывались.

Самым массовым оружием ближнего боя было, судя по находкам, копье. Когда же в руки славянского воина того времени попадал меч, то облик этого меча был типичен для всей Европы «темных веков» – прямой клинок ромбического сечения (как у древнеримских гладиусов), рукоять обтянута золотой фольгой и украшена вставками из граната. В такой же манере украшались пояса и застежки-фибулы. Меч был оружием дорогим и крайне редким.

Вот то немногое, что нам относительно достоверно известно о древней славянской одежде.

Мужчины носили рубашки и штаны, поверх которых могла надеваться какая-то верхняя одежда, род плаща. Нам известны названия некоторых видов более поздних древнерусских плащей, например, «корзно». Но корзно – это княжеская, дорогая и престижная одежда. Плащи рядовых общинников назывались как-то иначе и шились из простых, доступных материалов.

И плащи, и рубахи, по-видимому, чаще не застегивались, а завязывались. Если одежду все же застегивали, то чаще всего для этого применяли круглые костяные пуговицы с отверстием в центре. Пуговицы обыкновенно украшали кружочками и полосками.

Фибулы – застежки с иглами, на славянских землях были известны, но такого широкого распространения, как у соседей славян – финнов, балтов и скандинавов, они не получили.

Привеска-конек. Поволжские финны. X в. Автор реконструкции В. Качаев. Как прибалтийские, так и поволжские финны любили так называемые зооморфные украшения – металлические привески в виде животных. Самыми популярными были изображения коней и водоплавающих птиц. В легендах многих финских народов утка или другая водная птица участвует в сотворении мира, поднимая первую щепотку земли со дна первобытного океана. А конь связывался с движением Солнца по небу, причем не только у финнов, но и у многих других народов, включая славян.

Нательная одежда шилась из льняной или конопляной ткани, верхняя – из шерстяной ткани или из меха. Возможно, мехом могли подбивать нижнюю сторону плащей. Для верхней, заметной одежды старались использовать крашеную ткань. Технология окраски ткани с помощью некоторых видов растений была известна человеку с глубокой древности. Ткань могли красить на месте (например, с помощью коры крушины, дающей различные оттенки желтого цвета), но чаще крашеную материю везли издалека. Самыми дорогими были ткани, окрашенные с помощью индиго – красителя, дающего яркий синий цвет.

Обязательной частью мужского костюма была шапка. Известны находки славянских идолов, на головах которых надеты полусферические шапки с околышами. Такие шапки широко известны и по более поздним изображениям древнерусских князей на страницах рукописей или на иконах (например, в шапках с меховыми околышами всегда изображаются святые князья – мученики Борис и Глеб).

Северными и западными соседями славян оказались балтские племена. Они жили в таких же условиях, как и сами славяне – в густых лесах, пронизанных множеством больших и малых рек. Их военные традиции мало отличались от славянских. На северо-востоке и востоке обитали племена финнов.

Финские племена ученые относят к уральской языковой семье. Именно с Урала в незапамятные времена разошлись по свету далекие предки современных финнов, эстонцев, карелов, марийцев, удмуртов. Все эти народы говорят на родственных языках. Так что когда мы дальше будем говорить «финны», мы будем употреблять это слово в собирательном смысле.

К уральской семье языков относятся также угры (обычно в науке используют собирательный термин «финно-угры» для обозначения большинства уральских народов). Угорские народы происходят с Южного Урала, откуда часть их отселилась в свое время на запад – это венгры, а другая часть сместилась на Обь – это предки современных хантов и манси. В искусстве и фольклоре финнов и зауральских угров много общего, а вот культура венгров подверглась сильному влиянию кочевников. В свою очередь, венгерские традиции повлияли на древнерусский дружинный костюм.

Третья группа уральцев – это самодийские народы: ненцы, родственные им энцы, нганасаны – жители Таймыра, и селькупы, обитающие в приобской тайге.

Фибула приладожского воина-колбяга. Автор реконструкции В. Качаев. Такие фибулы носили почти все народы, жившие по берегам Балтийского моря. Особенно их любили финские и балтские племена, но встречаются они и в погребениях русских дружинников. Фибула на фото была найдена в кургане финского воина близ деревни Вахрушево в юго-восточном Приладожье, ее владелец мог быть участником походов русских князей на Константинополь.

* * *

Финские народы расселились необычайно широко – от Баренцева моря до Поволжья и от Балтики до Урала. Финские языки принято подразделять на три отдельные группы – прибалтийскую, поволжскую и прикамскую.

Прибалтийские финны исторически расселились вблизи берегов Балтики. Это современные финны-суоми, карелы, вепсы, водь, ижора, ливы, эстонцы и саамы (лопари). Большинство этих народов известны уже составителям «Повести временных лет».

Поволжские финны – это современные марийцы и мордва. В древности число поволжско-финских племен было большим, но некоторые из них были ассимилированы расселившимися на северо-восток славянами. Однако русская летопись сохранила их названия – это меря, мурома и мещера.

С прикамскими финнами, предками современных удмуртов и коми, у Руси были торговые связи. Некоторые русские импорты в XI–XII вв. появились даже у зауральских племен.

Неверно было бы думать, что финно-угорские леса в первом тысячелетии нашей эры были глухой, никому не интересной окраиной обитаемого мира. Да, финны почти не упоминаются в источниках, а когда упоминаются, то эти сведения отрывочны и нередко фантастичны. Однако археология свидетельствует о весьма дальних торговых связях финских племен. Например, некоторые мотивы орнамента древних пермских украшений имеют ближайшие параллели в искусстве иранской державы Сасанидов.

В XI веке финские племена эпизодически появляются и в сочинениях арабских географов.

Летописец упоминает финские народы в «этнографическом введении» к «Повести временных лет», в рассказе о призвании варягов, в описаниях походов Олега и Игоря на Царьград (Константинополь). Финны из Приладожья в составе русских дружин доходили до черноморских берегов!

Нигде на страницах летописи (если не считать рассказа о племенных усобицах в легенде о Рюрике) не сказано о войнах в пределах Руси между славянами и финнами. По-видимому, проникновение славян в глубину финского мира происходило мирно, а если какие-то войны и имели место, то в такое время, от которого не сохранилось даже устных преданий. Конечно, отдельные конфликты могли иметь место и, вероятно, случались. И меряне (жители Верхнего Поволжья), и приладожская весь были воинственными народами, которые охотно приобретали импортное оружие, в том числе скандинавское, и, несомненно, при удобном случае пускали это оружие в ход.

Шлем скандинавского воина VI в. из могильника Вальсгарде – классический богато украшенный шлем вендельского времени.

Некоторые ученые полагают, что славянам и финнам удавалось мирно сосуществовать потому, что они занимали разные экологические ниши. Славяне занимались земледелием и скотоводством, а хозяйство финнов в большей степени было присваивающим и основывалось на собирательстве, охоте и рыболовстве. Процветал взаимовыгодный обмен продовольственными ценностями.

В областях контакта с финскими народами славяне активно перенимали некоторые обычаи финнов – например, начинали носить привески в виде животных. В свою очередь, финские женщины с удовольствием носили височные кольца славянских типов.

Самыми часто упоминаемыми в летописи племенами финнов (то есть теми племенами, которые принимали непосредственное участие в событиях древнерусской истории) стали меря, весь и чудь.

Меря входит в состав северного «суперсоюза», пригласившего, по легенде, о призвании варягов, Рюрика с братьями на княжение. «А первые насельници в Ростове Меря…» – пишет летописец в конце этого рассказа. Итак, меряне – древнейшие аборигены Ростова.

Для составителей «Повести временных лет», работавших в конце XI – начале XII вв., город Ростов (Ростов Великий, Ростов Ярославский, не путать с Ростовом-на-Дону!) был реальностью, но в IX–X вв. его еще не было. Но, как и у Смоленска, и у Ярославля, у Ростова был предшественник – древнее поселение, находившееся рядом с будущим главным городом русского северо-востока. Таким поселением было Сарское городище.

Сарское городище – очень древнее, древнейшая его дата неясна, но очевидно, что она уходит куда-то в глубину VI–VIII вв. Позднее здесь появились скандинавы и оставили характерные вещевые следы своего пребывания – фибулы и кусочки железных гривен. Известны вблизи Сарского городища и монетные клады, причем очень раннего времени – первой половины IX в. Так что этот древний племенной поселок очень рано стал важным центром торговли на северо-востоке Руси.

Весь – это предки современных вепсов, небольшого финского народа, обитающего в сопредельных районах Карелии, Ленинградской и Вологодской областей. По словам летописца, весь – исконные обитатели Белоозера, крупного (для XII века) города, расположенного на крайнем северо-востоке Руси.

Но Белоозера в IX веке еще не существует, этот город появился позже, примерно в середине X века. Появление Белоозера было связано с проникновением в область веси славян. К XI веку Белоозеро стало настоящим древнерусским городом, в котором вместе жили славяне и местные финны.

Несколько старше Белоозера Крутик – другое весское поселение, лежавшее к северу от Белого озера. Материалы раскопок Крутика дали немало информации для изучения традиционных ремесел – литья и резьбы по кости.

Так мог выглядеть бой представителей европейских народов V–VI вв. – времени появления славян на исторической арене. Массовым оружием варварской Европы были легкие метательные копья, в качестве защитного снаряжения господствовали большие щиты с кулачным хватом. Воин слева носит характерный шлем-шпангенхельм, собранный из фигурных пластин с помощью заклепок. Фото http://independent-fly . livejournal.com

Археологи подразделяют древнюю весь на два ареала – белозерский и приладожский. Белозерская весь обитала по берегам Белого озера и к северу от него. Западная, приладожская весь, населяла долины рек, впадавших с юга в Ладожское озеро и реку Свирь. Наиболее яркие погребальные памятники приладожцев исследованы в низовьях реки Оять.

Летописец связывает весь только с Белоозером; не исключено, что приладожцы, оставившие самобытную курганную культуру, отразились в летописи под другим названием – «чудь». Впрочем, по более поздним летописным данным, чудь – это эсты, предки современных эстонцев (вспомним, например, Чудское озеро, отделявшее земли эстов от новгородских владений. А еще известна «заволочская чудь», обитавшая на востоке, за Онежским озером. С этим народом новгородцы столкнутся позже, в XI веке.

Некоторые ученые полагают, что именно приладожские воины скрываются в русских и скандинавских источниках за именем «колбягов», или «кулпингов», как называли их норманны.

Приладожская весь очень рано включилась в североевропейскую меховую торговлю. В обмен на меха приладожские финны получали скандинавские и древнерусские украшения, высококачественное оружие, в том числе богато украшенные мечи. Были у приладожцев и самобытные украшения – привески в виде водоплавающих птиц.

Вот те народы, которые непосредственно участвовали в событиях ранней русской истории. Конечно, летописец называет намного большее число финских племен, окружавших Русь в IX–XI веках. Однако большинство из них обитали за пределами собственно Руси.

Итак, первый корень русского военного дела – это древние традиции лесных народов. Посмотрим, чему научил наших предков главный враг – Великая Степь.

…Соседство со Степью наложило отпечаток на всю историю нашей страны.

Древняя Русь как могучее государство с активной внешней политикой возникла в борьбе со степными народами. Сначала это была борьба за освобождение от их власти, потом – борьба за подчинение Степи. Подчинение было недолгим. Снова войны, стычки, прочные и разносторонние контакты, затем, уже в XIII веке – новая катастрофа. Степь снова обрушилась на славянский мир и едва не погубила его. И новое государство – Московская Русь – тоже результат борьбы…

Но наши отношения со Степью – это не только борьба. Степь очень многое нам дала. Например, военная культура Древней Руси (комплекс оружия и снаряжения воина, тактика конного боя) сложилась во многом под степным влиянием.

Мы произносим слова «древнерусский воин» – и какая картина встает перед нашим мысленным взором? Мы видим витязя на коне, на голове его заостренный шлем, на ногах – высокие сапоги, тело воина защищает доспех из стальных пластинок. Все это – степные заимствования, появившиеся у нас на протяжении X века.

Степи Евразии тянутся широким коридором от Маньчжурии и Монголии до европейской Паннонии – местности в среднем течении реки Дунай. С незапамятных времен это огромное пространство стало ареной борьбы народов, которые кочевали по Степи, сражались друг с другом, объединялись в союзы, сгоняли соседей с мест и совершали грабительские походы в Лес. Движения степняков стали главным толчком Великого переселения народов.

Народы Степи занимались (и занимаются сейчас) кочевым скотоводством. Разводили коров, коз, овец, но главным животным для жителей степей была, конечно, лошадь, которая обеспечивала подвижность, возможность перемещаться по степи и воевать с соседями в случае необходимости. Именно здесь появилась первая в мире кавалерия. Все степняки владели обширными стадами лошадей и знали навыки конного боя. Кто не имел коня или не умел на нем воевать – погибал.

ЗАРОЖДЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ
ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

состав, комплектование вооружение

В IХ в. восточные славяне создали обширное и могущественное Древнерусское государство - Киевскую Русь, которая простиралась от Балтийского до Черного моря, от берегов Оки и Волги до предгорий Карпат.

Русское военное искусство развивалось самостоятельно, своими закономерными путями. Основы военного дела Киевской Руси были заложены не в результате вмешательства из вне, а в процессе длительного периода развития первых политических объединений восточных славян. В этот же период, а не с появлением наемников - варягов на Руси, начинают складываться своеобразные черты военного искусства Киевской Руси.

Тактика древних славян заключалась не в изобретении форм построения боевых порядков, чему придавали исключительное значение римляне, а в многообразии приемов нападения на врага, как при наступлении, так и при обороне. Для применения такой тактики необходима была хорошая организация войсковой разведки, которой славяне уделяли серьезное внимание. Знание противника позволяло производить внезапные нападения, Умело осуществлялось тактическое взаимодействие отрядов, как в полевом бою, так и при штурме крепостей. Для осады крепостей древние славяне современную по тем временам осадную технику.

Таким образом, не учениками византийцев или варягов выступали в IХ - Х в.в. славяне, а богатыми наследниками своих предков, которые в течение многих веков создавали основы военного искусства.

Итак, главным политическим событием истории Руси IХ века следует считать объединение древнерусских земель в одно могучее Древнерусское государство - «Империю Рюриковичей». Произошло это в 882 г. Киевская Русь была феодальным государством. Господствующее положение в нем занимал класс феодалов-бояр и зависимый от него класс крестьян-смердов.

Численность войска Древней Руси достигла 40-50 тыс. человек, в поход выступало около 15 - 25 тыс. человек. Постоянным ядром войска были дружины князя.

При серьезной военной угрозе князь созывал из сельских и городских жителей народное ополчение (вои).

Дружина князя делилась на старшую и младшую. Старшая дружина состояла из «княжьих мужей» или бояр, младшая - из «отроков» - слуг князя. Князь решал с дружинниками вопросы, связанные с войной и управлением княжеством. Он обеспечивал их вооружением, делил с ними военную добычу, собирал вместе с ними дань с населения.

Войско имело десятичную организацию, подразделяясь на десятки, сотни и тысячи, во главе которых стояли десятские, сотские и тысяцкие. Во главе всего войска стоял князь (позднее тысяцкие стали называться воеводами).

В качестве командного состава рати руссов источники называют воевод и тысяцких. Рать имела определенную организацию, связанную с устройством русских городов.

Город выставлял « тысячу», делившуюся на сотни и десятки (по «концам» и улицам), «тысячей» командовал избиравшийся вечем тысяцкий, впоследствии тысяцкого назначал князь. «Сотнями» и «десятками» командовали выборные сотские и десятские. Города выставляли пехоту, которая в это время была главным родом войск и делилась на лучников и копейщиков (легкая и тяжелая пехота). Ядром войска являлись княжеские дружины.

Воины имели на вооружении массивные мечи длиной около метра с обоюдоострым лезвием, копья, топоры, луки и стрелы. Сабли длинные, тонкие, загнутые к концу, появились на вооружении руссов в Х в. В отличие от меча, который был предназначен для рубки прямыми ударами, саблей наносили рубящий удар. Сабля получила распространение на Руси раньше, чем в странах Западной Европы, хотя и на Руси в Х-ХП вв. еще преобладал меч.

Копья были двух видов. Одни имели листовидные тяжелые наконечники, которые насаживались на длинное древко. Таким копьем воины действовали, не выпуская его из рук. Другие копья, называвшиеся сулицами, имея ту же форму, были значительно легче. Сулицы использовались в качестве метательного оружия. Защитное вооружение дружинника состояло из шлема, кольчуги и щита, чаше деревянного и во весь рост. Кольчуга представляла собой рубашку, сплетенную из металлических колечек, каждое из которых было продето в четыре соседних. К шлему иногда прикреплялась металлическая кольчужная сетка - бармица, защищавшая шею воина. Кольчуга на Руси появилась на 200 лет раньше, чем в Западной Европе. Чтобы легче было опознавать своих воинов, русские окрашивали щиты в темно-красный цвет (червленый). Основное оружие и снаряжение хранилось на складах князя, выдавалось перед выступлением в поход, а после похода отбиралось опять.

Боевой порядок славян в IХ-Х вв. претерпевает изменения. Если раньше славяне сражались колонной, то в IХ-Х вв. их боевой порядок представлял собой так называемую стену, которая была меньше, чем колонна, в глубину, но шире по фронту (схема 16 1955г.) Боевой порядок дружины славян состоял из сплошного глубокого, до 20 шеренг, строя. Сомкнув щиты и выставив копья, дружина представляла собой как бы подвижную стену, отличавшуюся чрезвычайной силой удара при атаке и огромной сопротивляемостью при обороне. Для большей устойчивости боевого порядка была введена вторая линия, являвшаяся как бы резервом. Фланги стены прикрывались конницей. Сражение начинала легкая пехота, вооруженная луками. После завязки сражения она отходила на фланги стены и поддерживала действия тяжелой пехоты. Уязвимыми местами стены были фланги и тыл.

Боевое построение производилось по знамени - стягу, который устанавливался в центре боевого порядка. В сражении стяг указывал место начальника. Движение стяга определяло направление движения войска. Стяг, таким образом, являлся средством управления войском.

Вокруг князя и стяга становились наиболее надежные воины, способные защитить их в опасный момент от неожиданного удара. Чем ближе находилось место воина к князю, тем почетнее оно считалось.

В походе впереди шли сторожа (разведка) и "зажитники",т.е. воины, обязанные изыскивать продовольствие, корм для коней, топливо. Разведка велась с помощью наблюдения, захвата пленных ("языка" или колодника, как называли их в то время), перебежчиков и лазутчиков, т.е. воинов, тайно проникавших вглубь территории противника. За разведкой шли главные силы и обоз. Конное войско двигалось с заводными (запасными) конями, доспехи и оружие перевозилось на повозках.

Войска, кроме тех, которые шли по берегам рек или плыли на судах, обычно передвигались по водоразделам, как наиболее сухим и ровным местам, В степях и ночью направление движения определялось по солнцу и звездам. На отдых войско становилось лагерем на удобной для обороны местности (в крепком месте), которая укреплялась рвами, изгородями (острогами), огораживалась повозками, выставлялось дневное и ночное охранение.

Наличие удобных водных путей, связывающих Киев с Черным и Балтийским морями, способствовало широкому использованию флота.

Флот Руси состоял из ладей с экипажем в 40-50человек каждая. В начале ХП в. появляются большие крытые суда. Русский флот был не только транспортным, но и боевым средством. Ладьи при встрече с кораблями противника успешно сражались с ними. Древнерусская рать отличалась высокой дисциплиной. Постепенно вырабатывалась система взысканий и поощрений. По более поздним данным, за военные отличия и заслуги выдавались золотые гривны (медали), цепи и кресты, которые носились на груди. Иногда воины награждались оружием, доспехами, конем или земельными владениями.

Боевой порядок русской рати с XI века состоял из трех частей: середины (центр) и двух крыльев (правого и левого). В более древний период в центре боевого порядка находились княжеские дружины, а на флангах размещались "вои" (ополчение). Но затем в построении рати произошли изменения. Княжеские дружины стали располагались на флангах, а в центре выстраивались "вои". В основе такого качественно неравномерного распределения сил по фронту лежало стремление сделать фланги более сильными. Победу решали сила, мужество, умение владеть оружием и искусство. Охваты и обхода флангов, засады и заманивание противника преднамеренным отступлением применялись очень часто. Имеется описание осадной техники славян. Осадные машины состояли из орудий для метания камней, из "черепах" железных таранов и крючьев. Орудия для метания камней имели четырехугольную форму, широкое основание и узкий верх, где прикреплялись толстые деревянные цилиндры, обитые железом. С трех сторон метательная машина была обита толстыми досками. Крепостные стены расшатывались железными таранами и разрушались крючьями. Таким образом, славяне располагали совершенной для своего времени осадной техникой и умело пользовались ею.

Говоря о физических данных русских воинов, древние источники отмечают силу, выносливость, хитрость и храбрость воинов славянских племен. Новорожденному сыну отец подавал меч, говоря при этом: «Твое - единственно то, что добудешь мечом». Клятву славяне обычно давали на щите и мече. Трусость, воровство, неуважение старших, унижение младших и слабых - строго карались, вплоть до смертной казни. Пасть в бою считалось великой честью. Характерно высказывание того времени Святослава перед одной из битв: "Мертвые сраму не имут.» Такими были моральные устои древних славян.

Следовательно, зарождение вооруженных сил Древнерусского государства происходило не на пустом месте, а основывалось на военном искусстве, опыте войн древних славян, которые продолжали развиваться и во времена Киевской Руси в походах русских князей и в борьбе с завоевателями.

Вооруженные силы Древнерусского государства имели свои специфические черты, особенности и в корне отличались по способам ведения боя от военного дела других государств.

Любое поселение имеет границы, которые необходимо охранять от вторжений врага, у крупных славянских поселений эта необходимость существовала всегда. В период Древней Руси конфликты раздирали страну, воевать приходилось не только с внешними угрозами, но и с соплеменниками. Единство и согласие между князьями помогли создать великое государство, которое стало обороноспособным. Древнерусские воины встали под одно знамя и показали всему миру свою силу и отвагу.

Дружина

Славяне были миролюбивым народом, поэтому древнерусские воины не слишком выделялись на фоне обычных крестьян. На защиту своего дома становились с рогатинами, топорами, ножами и дубинами. Военное снаряжение, оружие появляется постепенно, и оно в большей степени ориентировано на защиту своего владельца, чем на нападение. В X веке происходит объединение нескольких славянских племен вокруг князя Киевского, который собирает подати и защищает подконтрольную территорию от вторжения степняков, шведов, византийцев, монголов. Формируется дружина, состав которой на 30% состоит из профессиональных военных (часто наемников: варягов, печенегов, немцев, венгров) и ополченцев (вои). В этот период вооружение древнерусского воина состоит из палицы, копья, меча. Легкая защита не стесняет движения и обеспечивает мобильность в бою и походе. Основным была пехота, кони использовались как вьючные животные и для доставки воинов к местам сражений. Кавалерия формируется после неудачных столкновений со степняками, которые были отличными наездниками.

Защита

Древнерусские войны носили обычные для населения Руси V - VI веков рубахи и порты, обувались в лапти. Во время русско-византийской войны противник был поражен смелостью и отвагой «русов», которые дрались без защитных доспехов, прикрываясь щитами и используя их одновременно как оружие. Позднее появился «куяк», который по сути являлся рубахой без рукавов, она обшивалась пластинами от конских копыт или кусками кожи. В дальнейшем стали применять металлические пластины, предохраняющие тело от рубящих ударов и стрел врага.

Щит

Доспехи древнерусского воина были легкими, это обеспечивало высокую маневренность, но при этом снижало степень защиты. Большие, в рост человека использовались славянскими народами издревле. Они прикрывали голову воина, поэтому в верхней части имели отверстие для глаз. С X века щиты изготавливают круглой формы, их обивают железом, обтягивают кожей и украшают различной родовой символикой. По свидетельствам византийских историков русские создавали стену из щитов, которые плотно смыкали друг с другом, и выставляли вперед копья. Такая тактика не давала возможности передовым частям врага прорваться в тыл русских войск. Через 100 лет форма адаптируется под новый род войск - конница. Щиты становятся миндалевидной формы, имеют два крепления, предназначенные для удерживания в бою и на марше. С данным видом снаряжения древнерусские воины ходили в походы и вставали на защиту собственных земель до изобретения огнестрельного оружия. Множество традиций и легенд связано со щитами. Некоторые из них до сегодняшнего дня являются «крылатыми». Павших и раненых воинов привозили домой на щитах, при бегстве отступающие полки бросали их под ноги коней преследователей. На ворота побежденного Царьграда князь Олег вешает именно щит.

Шлемы

Древнерусские воины до IX - X века носили на голове обычные шапки, которые не защищали от рубящих ударов врага. Первые шлемы, найденные археологами, были изготовлены по норманнскому типу, но на Руси они не получили широкого распространения. Более практичной и поэтому широко используемой стала коническая форма. Шлем в этом случае клепался из четырех металлических пластин, они украшались драгоценными камнями и перьями (у знатных воинов или воевод). Такая форма позволяла мечу соскальзывать, не причиняя человеку большого вреда, подшлемник из кожи или войлока смягчал удар. Изменялся шлем за счет дополнительных защитных приспособлений: бармица (кольчужная сетка), наносник (металлическая пластина). Применение защиты в виде масок (личин) на Руси было редкостью, чаще всего это были трофейные шлемы, которые широко применялись в странах Европы. Описание древнерусского воина, сохранившееся в летописях, говорит о том, что лиц не прятали, а грозным взглядом могли сковать противника. Шлемы с полумаской изготавливались для знатных и богатых воинов, для них характерны декоративные детали, которые не несли защитных функций.

Кольчуги

Самая известная часть облачения древнерусского воина, по данным археологических раскопок, появляется в VII - VIII веке. Кольчуга является рубахой из металлических колец, плотно соединенных между собой. В это время мастерам было достаточно сложно изготовить такую защиту, работа была тонкой и занимала большой отрезок времени. Металл раскатывался в проволоку, из которой сворачивали и сваривали кольца, закрепляемые между собой по схеме 1 к 4. Не менее 20 - 25 тысяч колец уходило на создание одной кольчуги, вес которой составлял от 6 до 16 килограмм. Для украшения в полотно вплетались медные звенья. В XII веке применяется технология штамповки, когда плетеные кольца сплющивались, что обеспечивало большую площадь защиты. В этот же период кольчуги становятся длиннее, появляются дополнительные элементы доспеха: наговицы (железные, плетеные чулки), бармица (сетка для защиты шеи), наручи (перчатки из металла). Под кольчугу надевали стеганую одежду, смягчающую силу удара. Одновременно на Руси применялись Для изготовления требовалась основа (рубаха) из кожи, на которую плотно крепились тонкие железные ламели. Их длина составляла 6 - 9 сантиметров, ширина от 1 до 3. Пластинчатые доспехи постепенно вытеснили кольчугу и даже продавались в другие страны. На Руси чешуйчатые, ламеллярные и кольчужные доспехи часто комбинировались. Юшман, бахтерец были по сути кольчугами, которые для повышения защитных свойств снабжались пластинами на груди. В начале XIV века появляется новый вид доспехов - зерцала. Металлические пластины большого размера, начищенные до блеска, как правило, надевались поверх кольчуги. По бокам и на плечах они соединялись кожаными ремнями, часто украшались различного рода символикой.

Оружие

Защитная одежда древнерусского воина не была непробиваемой броней, но отличалась легкостью, что обеспечивало большую маневренность ратников и стрелков в условиях боя. По сведениям, полученным из исторических источников византийцев, «русичи» отличались огромной физической силой. В V - VI веках оружие наших предков было достаточно примитивным, используемым для ближнего боя. Для нанесения существенного ущерба противнику оно имело большой вес и дополнительно оснащалось поражающими элементами. Эволюция оружия происходила на фоне технического прогресса и изменения стратегии ведения боя. Метательные системы, осадные машины, колющие и режущие железные орудия использовались на протяжении многих веков, при этом их конструкция постоянно совершенствовалась. Некоторые новшества перенимались у других народов, но и русские изобретатели и оружейники всегда отличались оригинальностью подхода и надежностью изготовленных систем.

Ударное

Оружие для ближнего боя известно всем народам, на заре развития цивилизации основным его видом являлась палица. Это тяжелая дубина, которая на конце оборачивалась железом. В некоторых вариантах фигурируют металлические шипы или гвозди. Чаще всего в русских летописях упоминаются наряду с палицей кистень. За счет простоты изготовления и действенности в бою ударное оружие было широко распространено. Меч и сабля его частично вытесняют, но ополченцы и вои продолжают его использовать в бою. Историки создали на основе летописных источников и данных раскопок типичный портрет человека, которого называли древнерусский воин. Фотографии реконструкций, так же как и сохранившиеся до нашего времени изображения богатырей, обязательно содержат какой-либо тип ударного оружия, чаще всего в этом качестве выступает легендарная булава.

Рубящее, колющее

В истории древней Руси огромное значение имеет меч. Он является не только основным видом оружия, но и символом княжеской власти. Применяемые ножи имели несколько видов, они носили названия по месту ношения: засапожные, поясные, подсайдашные. Они применялись наряду с мечом и древнерусского воина меняется в X веке, на смену мечу приходи сабля. Ее боевые характеристики русские оценили в боях с кочевниками, у которых и заимствовали форму. Копья и рогатины относятся к наиболее древним видам колющего оружия, которое успешно использовалось воинами в качестве оборонительного и наступательного. При параллельном использовании они эволюционировали неоднозначно. Рогатины постепенно вытесняются копьями, которые совершенствуются в сулицу. Топорами воевали не только крестьяне (вои и ополченцы), но и княжеская дружина. У конных воинов данный вид оружия имел короткую рукоять, пехотинцы (ратники) пользовались топорами на длинных древках. Бердыш (топор с широким лезвием) в XIII - XIV веке становится оружием Позже он преобразуется в алебарду.

Стрелковое

Все средства, применяемые ежедневно на охоте и в быту, использовались русскими воинами в качестве военного оружия. Луки изготавливались из рога животных и подходящих пород древесины (береза, можжевельник). Некоторые из них были более двух метров длиной. Для хранения стрел использовали наплечный колчан, который был сделан из кожи, иногда украшался парчой, драгоценными и самоцветными камнями. Для изготовления стрел применяли камыш, березу, тростник, яблоню, к лучине которых крепился железный наконечник. В X веке конструкция лука была достаточно сложной, а процесс его изготовления трудоемким. Самострелы были более эффективным видом Их минус заключался в меньшей скорости стрельбы, но при этом болт (используемый как снаряд) наносил противнику больший вред, пробивая при попадании броню. Натянуть тетиву самострела было сложно, даже сильные воины упирались для этого в приклад ногами. В XII веке для ускорения и облегчения этого процесса стали использовать крюк, который лучники носили на поясе. До момента изобретения огнестрельного оружия луки, применялись в русских войсках.

Снаряжение

Иностранцы, которые посещали русские города XII - XIII века, удивлялись тому, как экипированы воины. При всей видимой громоздкости доспехов (особенно у тяжелых конников) всадники достаточно легко справлялись с несколькими задачами. Сидя в седле, воин мог держать поводья (править конем), стрелять из лука или самострела и подготовить к ближнему бою тяжелый меч. Конница являлась маневренной ударной силой, поэтому экипировка всадника и лошади должна быть легкой, но прочной. Грудь, круп и бока боевого коня закрывали специальными покровами, которые изготавливались из материи с нашитыми пластинами железа. Снаряжение древнерусского воина было продумано до мелочей. Седла, изготовленные из дерева, давали возможность лучнику повернуться в обратную сторону и стрелять на полном ходу, при этом контролируя направление движения коня. В отличие от европейских воинов того времени, закованных в броню полностью, легкие доспехи русских были ориентированы на бои с кочевниками. У знатных дворян, князей, царей оружие и доспехи были боевые и парадные, которые были богато украшены и снабжены символикой государства. В них принимали иностранных послов и выезжали на праздники.