Англо-французская дипломатия и нацистская германия накануне второй мировой войны. Дипломатия ссср во время второй мировой войны
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Подобные документы
Международная обстановка и внешняя политика СССР накануне Второй мировой войны. Характер и цели Великой Отечественной войны. Советское подпольное движение. Образование и наука в годы войны. Коренной перелом в ее ходе: Сталинградская и Курская битвы.
реферат , добавлен 02.11.2011
Стратегия дипломатии германского командования во Второй Мировой войне. Проведение политики невмешательства Францией и Великобританией на этапе начала конфликта. Активная позиция СССР в ходе войны и ее лидирующая роль в определение мирового баланса сил.
курсовая работа , добавлен 25.12.2014
Состав сил Красной Армии и вермахта на середину 1941 года. Этапы Второй мировой войны, сопутствующие события в мире, участие Советского Союза. Периодизация Великой Отечественной войны, боевые действия на фронтах. Потери СССР в войне, система власти.
презентация , добавлен 25.09.2013
Влияние Второй мировой войны на дальнейшее развитие СССР в послевоенные годы. Развитие внутренней и внешней политики советского государства в условиях огромных демографических и экономических потерь. Отношения СССР и стран союзников после войны.
контрольная работа , добавлен 07.04.2010
Причины Великой Отечественной войны. Периоды Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Неудачи Красной Армии в начальный период войны. Решающие сражения войны. Роль партизанского движения. СССР в системе международных послевоенных отношений.
презентация , добавлен 07.09.2012
Международная обстановка накануне второй мировой войны. Участие СССР в международных событиях, предшествовавших второй мировой войне. Борьба СССР за предотвращение войны. Развитие отношений с ведущими капиталистическими странами.
курсовая работа , добавлен 05.05.2004
Итоги Первой мировой войны 1914-1918 гг. Англо-франко-советские переговоры 1939 г. Международная обстановка накануне Второй мировой войны. Предпосылки развязывания Второй мировой Войны 1939-1941 гг. Договор о ненападении "Пакт Молотова - Риббентропа".
презентация , добавлен 16.05.2011
Успешно разыграв свою дипломатическую партию и в кратчайшие сроки осуществив завоевание Восточной и Западной Европы, А. Гитлер избрал гибельный путь вторжения в СССР, основанный на эзотерико-идеологической концепции, предусматривавшей завоевание "жизненного пространства" (Lebensraum) на востоке.
Сегодня существует множество трактовок просчетов советского руководства в оценке степени вероятности и сроков нападения Германии на Советский Союз. Однако с учетом исторической роли личности И. Сталина в данных событиях весьма интересным представляется взгляд на ситуацию американского дипломата, известного эксперта в области международных отношений Генри Киссинджера, который отмечал: "Сталин был не только терпеливее, но и, как коммунист, в большей степени уважал силы исторического процесса. За почти тридцать лет своего правления он ни разу не ставил все одним махом на карту и ошибочно полагал, что Гитлер тоже никогда не пойдет на это".
Советская политика "выжидания" в определенной степени может быть объяснена дипломатическими задачами, среди которых большое принципиальное значение имел фактор возложения на гитлеровскую Германию всей полноты ответственности за необоснованное, заранее спланированное развязывание войны против СССР, что придавало Великой Отечественной войне справедливый, освободительный, поистине отечественный характер и расширяло международно-политические возможности Советского Союза.
В период Великой Отечественной войны перед Советским Союзом встали новые международные задачи, которые определялись ходом войны и подлежали реализации в чрезвычайных условиях. Как отмечал выдающийся советский дипломат Андрей Громыко: "Главной задачей советской внешней политики являлось обеспечение наиболее благоприятных международных условий для организации отпора врагу. <…> Советская дипломатия прежде всего должна была позаботиться о том, чтобы страны, уже воевавшие с фашистскими Германией и Италией, стали прочными союзниками СССР. Для этого нужно было добиться создания и укрепления коалиции государств, воевавших против фашистской Германии, и скорейшего открытия второго фронта в Европе. Необходимо было также приложить все усилия к тому, чтобы предотвратить нападение со стороны государств, сохранявших пока нейтралитет в войне Германии против СССР: Японии, Турции, Ирана и др.".
СССР не только сумел скорректировать свою внешнеполитическую доктрину для решения задач в сложнейших условиях ведения войны, но и, не допустив потери темпа, принял активное участие и занял лидирующие позиции в деле формирования общей международно-политической линии стран антифашистского блока, объединившего государства двух противоположных систем. Без преувеличения можно констатировать, что Верховный главнокомандующий Вооруженными силами СССР И. Сталин стал центральной фигурой антигитлеровской коалиции, что впоследствии обеспечило ведущую роль Советского Союза в решении вопросов послевоенного переустройства мира.
С первых дней Великой Отечественной войны советское правительство предприняло ряд дипломатических шагов по сплочению антифашистских государств. Уже на двадцатый день войны 12 июля 1941 г. было заключено "Соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии", положившее начало созданию антигитлеровской коалиции и позволившее избежать опасности международной изоляции СССР на ответственном начальном этапе. В июле 1941 года также были подписаны советско-чехословацкое и советско-польское соглашения, содержащие аналогичные обязательства сторон.
В целом, образование военно-политического союза в составе СССР, Англии и США не было единовременным актом, юридическое оформление коалиции антифашистских государств происходило в несколько приемов и завершилось в первой половине 1942 года. Значимыми межгосударственными документами, скрепившими антигитлеровскую коалицию, являлись советско-английский Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве после войны от 26 мая 1942 г., а также советско-американское Соглашение о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии от 11 июня 1942 г.
В течение первых лет войны в отношениях СССР с Великобританией и Соединенными Штатами было два главных вопроса: поставки техники и вооружений для советской армии и открытие второго фронта (впервые вопрос был поставлен Советским Союзом еще 18 июля 1941 г.).
Первую задачу Народному комиссариату по иностранным делам СССР в правовом плане удалось решить достаточно оперативно, уже 28 сентября 1941 г. в ходе Московской конференции были заключены договоренности о военных поставках в СССР с 1 октября 1941 г. по 1 июля 1942 г.
Вместе с тем с первых шагов взаимодействия со своими западными союзниками советская дипломатия столкнулась с целым комплексом сложностей и противоречий, разрешая которые она получала уникальный опыт и новые возможности для своего профессионального развития.
Несмотря на торжественное заверение У. Черчилля о том, что Великобритания окажет "России и русскому народу всю помощь, какую только сможет", в 1941 году Советский Союз существенной помощи не получил. Громкие союзнические заявления несли пропагандистскую нагрузку и в большей степени предназначались для западной общественности, так как через месяц после нападения Германии на Советский Союз, в июле 1941 года, он же информировал советское правительство о том, что Великобритания не видит "возможности сделать что-либо в таких размерах, чтобы это могло принести СССР хотя бы самую малую пользу".
Правительства Англии и США явно выжидали, как будут развиваться события на советско-германском фронте. Сущность используемой ими стратегии "дерущихся тигров" четко выражается в словах английского министра авиации Д. Мур-Брабазона: "пусть Германия и СССР истощают друг друга, – говорил он, – в конце войны Англия станет хозяином положения в Европе".
С международно-политической точки зрения изложенное объясняет подход западных держав к заключению союза с СССР, расчет которых строился на том, что при любом исходе, даже в случае победы, Советский Союз будет настолько ослаблен, что не сможет помешать им доминировать в Европе. В данном контексте реализация Советским Союзом послевоенной политики по установлению контроля над восточноевропейским регионом является во многом вынужденной ответной мерой по укреплению своей национальной безопасности в противовес политике Запада, нацеленной на его изоляцию.
Вместе с тем в сложные военные годы СССР согласился с правилами игры и некоторыми условиями, диктуемыми союзниками. В этом свете знаковым дипломатическим шагом стало присоединение 24 сентября 1941 г. СССР к Атлантической хартии (декларации глав правительств США и Великобритании – Ф. Д. Рузвельта и У. Черчилля от 14 августа 1941). В декларации, состоявшей из 8 пунктов, говорилось о целях войны и послевоенном устройстве мира. Заявив о присоединении к Атлантической хартии Советский Союз указал при этом, что применение ее принципов "...должно будет сообразоваться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны..."; а основная задача заключается в том, чтобы "...сконцентрировать все экономические и военные ресурсы свободолюбивых народов для полного и возможно более скорого освобождения народов".
Решая свои задачи в чрезвычайных условиях, советская дипломатия зачастую сталкивалась со сложными ситуациями, когда, несмотря на наличие необходимых юридически оформленных международных договоренностей, политико-идеологические установки зарубежных партнеров в сочетании с военными обстоятельствами вносили существенный дисбаланс в отношения союзников.
Одним из ярких примеров являются события лета 1942 года. В этот самый тяжелый для Советского Союза период войны, когда немецкие войска рвались к Волге и Кавказу, американское и английское правительства полностью прекратили отправку конвоев с военными грузами в СССР Северным морским путем, через который должно было направляться 3/4 всех грузов, предназначенных для СССР.
Важнейшим дипломатическим механизмом, активно применявшимся на протяжении Второй Мировой войны, являлись личные встречи и прямые переговоры глав государств и правительств антигитлеровской коалиции. Они позволяли установить важный межличностный контакт, способствовали политической "сверке часов", разработке дальнейших планов и достижению принципиальных соглашений на "джентльменском" уровне, содействуя снятию политической напряженности в отношениях.
Так, во время московских переговоров И. Сталина и У. Черчилля в августе 1942 г. удалось достичь определенного консенсуса и ослабить взаимную подозрительность. Британский премьер пообещал открыть второй фронт в 1943 г. и осуществлять систематические разрушительные бомбардировки Германии уже в текущем 1942 году.
Важным международным итогом дипломатического взаимодействия ведущих мировых государств периода Второй мировой войны явилось решение вопросов послевоенного обустройства мира, которые стали центральным предметом внимания коалиции уже на начальных этапах сотрудничества.
Трудно переоценить международное значение принятия Декларации Объединенных Наций, которая была подписана 1 января 1942 г. в Вашингтоне представителями "большой четверки" (СССР, США, Англии и Китая) и 22 других государств, став основой для будущей ООН. В декларации провозглашалось, что полная победа над фашистскими агрессорами необходима для защиты жизни, свободы и независимости народов. В ней содержалось обязательство употребить все ресурсы, военные и экономические, против тех членов Берлинского пакта, с которыми данный участник декларации находится в войне.
К началу 1943 года положение в антифашистской коалиции оставалось противоречивым. Основной удар германских войск по-прежнему принимал на себя Советский Союз. Вопрос о втором фронте продолжал вызывать взаимное раздражение.
Разгром германской группировки под Сталинградом, а затем на Курской дуге знаменовал начало общего германского отступления. Стало ясно, что военная машина Германии уже не оправится. Соответственно продолжало возрастать и международное значение СССР, который, являясь главной военной силой антифашистской коалиции, претендовал и на одну из ведущих ролей в деле послевоенного урегулирования. Для решения накопившихся проблем и актуальных международных вопросов был использован важный дипломатический механизм – трехсторонняя конференция министров иностранных дел.
19-30 октября 1943 года состоялась Московская конференция, на которой главным был вопрос о сокращении сроков войны, поставленный по инициативе Советского правительства. В ответ были получены заверения союзников открыть второй фронт весной 1944 года. Конференция также приняла постановление о том, что сотрудничество трех держав, установленное для ведения войны, должно быть продолжено и на период, который последует за окончанием военных действий.
34. Вопрос о вступлении СССР в войну с Японией был решён на конференции в Ялте 11 февраля 1945 года специальным соглашением. В нём предусматривалось, что Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзных держав через 2−3 месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе. Япония отвергла требование США, Великобритании и Китая от 26 июля 1945 года сложить оружие и безоговорочно капитулировать. По свидетельству В. Давыдова вечером 7 августа 1945 года (за два дня до официального разрыва Москвой пакта о нейтралитете с Японией) советская военная авиация неожиданно начала бомбить дороги Маньчжурии.
8 августа 1945 г. СССР объявил войну Японии. По распоряжению Верховного Главнокомандования ещё в августе 1945 года началась подготовка к боевой операции по высадке морского десанта в порту Далянь (Дальний) и освобождению Люйшуня (Порт-Артура) совместно с частями 6-й гвардейской танковой армии от японских оккупантов на Ляодунском полуострове Северного Китая. К операции готовился 117-й авиаполк Военно-Воздушных Сил Тихоокеанского флота, который проходил подготовку в бухте Суходол под Владивостоком.
9 августа войска Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов во взаимодействии с Тихоокеанским военно-морским флотом и Амурской речной флотилией начали боевые действия против японских войск на фронте более 4 тысяч километров.
39-я общевойсковая армия входила в состав Забайкальского фронта, которым командовал маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Командующий 39-й армией - генерал-полковник И. И. Людников, член Военного совета генерал-майор Бойко В. Р., начальник штаба генерал-майор Симиновский М. И.
Задачей 39-й армии являлся прорыв, ударом из Тамцаг-Булагского выступа, Халун-Аршанского и, совместно с 34-й армией, Хайларского укреплённых районов. 39-я, 53-яобщевойсковые и 6-я гвардейская танковая армии выступили из района города Чойбалсан на территории МНР и продвинулись к государственной границе Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го на расстояние до 250−300 км.
В целях лучшей организации переброски войск в районы сосредоточения и далее в районы развёртывания штаб Забайкальского фронта заблаговременно выслал в Иркутск и на станцию Карымская специальные группы офицеров. В ночь на 9 августа передовые батальоны и разведывательные отряды трёх фронтов в крайне неблагоприятных погодных условиях - летнего муссона, приносящего частые и сильные дожди, - двинулись на территорию противника.
В соответствии с приказом, главные силы 39-й армии перешли границу Маньчжурии в 4 часа 30 минут утра 9 августа. Разведгруппы и отряды начали действовать значительно раньше - в 00 часов 05 минут. 39-я армия имела в своём распоряжении 262 танка и 133 самоходные артиллерийские установки. Её поддерживал 6-й бомбардировочный авиакорпус генерал-майора И. П. Скока, базировавшийся на аэродромах Тамцаг-Булагского выступа. Армия наносила удар по войскам входившим в 3-й фронт Квантунской армии.
9 августа головной дозор 262-й дивизии вышел к железной дороге Халун-Аршан - Солунь. Халун-Аршанский укреплённый район, как выяснила разведка 262 дивизии, занимали части 107-й японской пехотной дивизии.
К исходу первого дня наступления советские танкисты совершили бросок на 120-150 км. Передовые отряды 17-й и 39-й армий продвинулись на 60-70 км.
10 августа к заявлению правительства СССР присоединилась Монгольская Народная Республика и объявила войну Японии.
Советская дипломатия в годы войны решала три основные задачи: создание антифашистской коалиции, открытие второго фронта и решение вопроса о послевоенном устройстве мира.
Процесс складывания коалиции растянулся на год - с июня 1941 по июнь 1942 гг. Первым шагом на пути к коалиции стало заключенное 12 июля 1941 г. в Москве советско-английское соглашение о совместных действиях в войне против Германии. Новым шагом стала Московская конференция представителей СССР, США и Великобритании (сентябрь-октябрь 1941 г.). США и Англия обязались поставлять СССР оружие и военные материалы, Советский Союз обязался снабжать союзников необходимым сырьем.
Движение к коалиции было ускорено после того, как 7 декабря 1941 г. японцы разгромили крупнейшую военно-морскую базу США на Тихом океане Перл-Харбор,и Соединенные Штаты Америки вступили в войну. 1 января 1942 г. по инициативе США в Вашингтоне представители 26 стран, в том числе Советский Союз, подписали Декларацию Объединенных наций. В ней заявлялось, что правительства этих стран обязуются употребить все свои ресурсы, военные или экономические, против тех членов Тройственного пакта и присоединившихся к нему государств, с которыми эти правительства находятся в состоянии войны.
26 мая 1942 г. в Лондоне был подписан советско-английский договор о союзе в войне и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. 11 июня 1942 г. в Вашингтоне было заключено советско-американское соглашение о принципах взаимопомощи в войне. Союзный договор с Великобританией и соглашение с США окончательно оформили антигитлеровскую коалицию, в состав которой за годы войны вошло более 40 государств.
Вопрос об открытии второго фронта
Проблема второго фронта решалась долго и трудно. Советское руководство понимало под вторым фронтом высадку войск союзников на территории континентальной Европы, а именно в Северной Франции. Впервые этот вопрос был поставлен Советским правительством в июле 1941 г. перед правительством Великобритании. Однако английское правительство уклонилось тогда от определенного ответа, ссылаясь на ограниченные ресурсы и географическое положение своей страны.
Вопрос о втором фронте был в центре переговоров в мае-июне 1942 г. в Лондоне и Вашингтоне. В ходе переговоров союзники упорно избегали конкретных обязательств относительно сроков и количества вооруженных сил, которые могли быть выделены для вторжения. Тем не менее, ими было дано обязательство высадить десант на континенте «в августе или сентябре 1942 года». Однако в ходе своего визита в Вашингтон премьер-министр Великобритании Черчилль договорился с президентом США Рузвельтом не проводить вторжение в Европу через Ла-Манш в 1942 г., а оккупировать Французскую Северо-Западную Африку. В конце 1942 г. такая операция была проведена.
В начале 1943 г. в Касабланке и Вашингтоне состоялись англо-американские конференции, одобрившие «балканский вариант» второго фронта, на котором настаивал Черчилль. Смысл этого варианта заключался в том, чтобы англо-американские войска раньше советских вступили в страны Юго-Восточной Европы, а затем перерезали Красной Армии путь на Запад. Операцию в районе Средиземного моря было намечено провести в 1943 г. Открытие второго фронта на Атлантическом побережье (Северная Франция) переносилось на май 1944 г.
Проблема второго фронта стала важнейшей на Тегеранской конференции глав правительств СССР, США, Великобритании - И.В.Сталина, Ф.Рузвельта и У.Черчилля, которая состоялась 28 ноября - 1 декабря 1943 г. Это была первая из трех конференций «Большой тройки». Несмотря на очередную попытку Черчилля подменить высадку войск США и Англии во Франции «балканским» вариантом, на конференции была достигнута договоренность о высадке англо-американских войск во Франции в мае 1944 г. Это решение советская дипломатия расценила как свою весомую победу. В свою очередь на конференции Сталин пообещал, что СССР объявит войну Японии после поражения Германии.
Второй фронт был открыт в июне 1944 г. 6 июня на северо-западе Франции, в Нормандии началась высадка англо-американских войск (операция «Оверлорд»). Командовал объединенными войсками генерал Д.Эйзенхауэр. Это была крупнейшая десантная операция второй мировой войны, в которой участвовало до 1 млн. человек. Потери союзников составили несколько десятков тысяч бойцов. 15 августа последовала высадка войск союзников на юге Франции (вспомогательная операция «Энвил»), к середине сентября 1944 г. войска союзников вышли к западной границе Германии. Открытие второго фронта сократило сроки второй мировой войны, приблизило крушение фашистской Германии.
Проблема послевоенного устройства мира
Впервые задачи послевоенного устройства мира широко обсуждались на Московской конференции министров иностранных дел трех великих держав в октябре 1943 г. Вопросы послевоенного устройства заняли важное место в повестке дня Тегеранской конференции. В принятой декларации главы правительств трех государств выразили решимость совместно работать как во время войны, так и в последующее мирное время. Поскольку советская делегация настаивала на решительных мерах по предупреждению в будущем германского реваншизма и милитаризма, Рузвельт предложил план расчленения Германии на пять независимых государств. Его поддержал Черчилль. В свою очередь Сталин добился от союзников принципиального согласия на передачу Советскому Союзу Кенигсберга с прилегающими к нему территориями.
Задачи послевоенного мирного устройства выдвигались на первый план на Ялтинской и Потсдамской конференциях «Большой тройки».Ялтинская (Крымская) конференция глав правительств трех великих держав состоялась 4-11 февраля 1945 г. во дворце Ливадия. На ней были согласованы планы окончательного разгрома Германии, условия ее капитуляции, порядок ее оккупации, механизм союзного контроля. Целью оккупации и контроля объявлялось «уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантий в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушать мир всего мира». План «трех Д» (демилитаризация, денацификация и демократизация Германии) объединил интересы трех великих держав. По настоянию советской делегации к оккупации Германии на равных правах с другими великими державами привлекалась и Франция. Конференция приняла «Декларацию об освобожденной Европе», где было заявлено о необходимости уничтожить следы нацизма и фашизма в освобожденных странах Европы и создать демократические учреждения по собственному выбору народов. Особо были выделены польский и югославский вопросы, а также комплекс дальневосточных вопросов, в том числе передача СССР Курильских островов и возвращение ему Южного Сахалина, захваченного Японией в 1904 г. На конференции в Крыму был окончательно решен вопрос о создании Организации Объединенных Наций для обеспечения международной безопасности в послевоенное годы.
Ареной острого противоборства по проблемам послевоенного мирного урегулирования стала Потсдамская (Берлинская) конференция«Большой тройки» (17 июля - 1 августа 1945 г.). На этой конференции уже не было сторонника активного сотрудничества с СССР Ф.Рузвельта. Он умер вскоре после возвращения с Ялтинской конференции домой. Американскую сторону представлял новый президент США Г.Трумэн. Английскую делегацию на конференции возглавлял вначале премьер-министр Великобритании У.Черчилль, а с 28 июля победивший на выборах лидер лейбористской партии К.Эттли. Во главе советской делегации как прежде был И.В.Сталин. Руководители трех держав пришли к взаимоприемлемым решениям по германскому вопросу*,
*Роспуск всех вооруженных сил Германии, ликвидация ее военной промышленности, запрещение национал-социалистической партии. Любая милитаристская деятельность, в том числе и военная пропаганда, запрещалась.
по вопросу о репарациях, о новых границах Польши, по проблемам Центральной и Юго-Восточной Европы. Кроме того, руководители США, Англии и Китая опубликовали 26 июля 1945 г. от имени Потсдамской конференции декларацию о Японии, в которой призвали правительство Японии немедленно провозгласить безоговорочную капитуляцию. Несмотря на то, что подготовка и опубликование декларации прошли без участия СССР, советское правительство присоединилось к ней 8 августа. Потсдам закрепил новое соотношение сил в Европе и во всем мире.
В апреле-июне 1945 г. в Сан-Франциско состоялась учредительная конференция ООН. Конференция обсудила проект Устава ООН, который вступил в силу 26 октября 1945 г. Этот день стал днем официального создания Организации Объединенных Наций как инструмента поддержания и укрепления мира, безопасности и развития сотрудничества между народами и государствами.
Вячеслав Михайлович МОЛОТОВ /СКРЯБИН/ (9.3.1890 - 8.11.1986), государственный и партийный деятель
Родился в слободе Кукарка Вятской губернии. Отец - Михаил Прохорович Скрябин, приказчик. Мать - Анна Яковлевна Небогатикова из очень богатой купеческой семьи. Окончил реальное училище в Казани и два курса экономического факультета Политехнического института в Петрограде. Участник Октябрьской революции. В 1930-1940 гг. - Председатель Совнаркома. Одновременно (с 1939 г.) нарком иностранных дел. В 1941-1957 гг. - первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.
Молотов «входил в ближайшее политическое окружение Сталина; один из наиболее активных организаторов массовых репрессий 1930-х - начала 1950-х годов». На его ответственности - в первую очередь репрессии работников центрального советского аппарата. Многие из них были арестованы и физически уничтожены по его личной инициативе. В 1949 г. Молотовым был санкционирован арест многих советских и иностранных граждан, обвинявшихся в шпионаже и антисоветской деятельности. Большинство из них в настоящее время реабилитировано за отсутствием состава преступления (ЦК КПСС. Об антиконституционной практике 30-40-х и начала 50-х годов» // АПРФ. Совершенно секретно. Особая папка. Пакет № 59 (90). Подлинник// Вестник АПРФ. 1995. № 1. С. 125).
Молотов стал главой НКИД 4 мая 1939 г. Его назначение было связано с переориентацией внешней политики СССР на сближение с фашистской Германией, так как было очевидно, что Гитлер не станет вести переговоры с бывшим руководителем Наркоминдел М.Литвиновым, евреем по национальности.
«Только с приходом нового руководства во главе с товарищем Молотовым, - говорится в резолюции собрания НКИД от 23 июля 1939 г., - в наркомате начал наводиться большевистский порядок. За этот короткий промежуток времени проделана огромная работа по очищению НКИД от негодных, сомнительных элементов» (Рощин А. В наркоминделе накануне войны // Международная жизнь. 1988. № 4. С. 126).
«В апреле-августе сотрудники МИДа Германии имели десять контактов с советскими официальными лицами в Берлине и Москве, с целью убедить последних в необходимости заключения политического соглашения между обеими странами» (Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии 1938-1939 гг. М., 1991. С. 211-214). Уже 23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский пакт о ненападении, получивший неофициальное название «Пакт Молотова-Риббентропа».2 К этому договору Молотов и Риббентроп подписали также секретные протоколы о разделе сфер влияния в Европе.
Советское руководство более пятидесяти лет отрицало существование секретных протоколов. Более того, как потом выяснилось, документы изъяли из Архива внешней политики СССР и поместили сначала в особый архив ЦК, а затем в Архив Президента СССР. Замалчивались все документы, относящиеся к советско-германским отношениям 1939-1941 гг. Молотов до конца своих дней не признавал их существование, отвечая на прямые вопросы Ф.Чуева (Чуев Ф. Молотов. М 1999. С. 28-29).
Историк М.Семиряга пишет: «Вопреки утверждениям некоторых исследователей, советско-германские договоренности не создали эффективного заслона гитлеровской агрессии против Советского Союза. Наоборот, если до 1939-1940 гг. от Баренцева до Черного моря существовал ряд государств, служивших своеобразным буфером между Германией и СССР, то накануне Великой Отечественной войны возникло непосредственное противостояние вооруженных сил.
С августа 1939 г. до июня 1941 г. наши дела шли от плохих к худшим. Престиж советского руководства в глазах мировой демократической общественности особенно пал во время переговоров Молотова с Гитлером и Риббентропом в Берлине осенью 1940 г. В ходе этих переговоров советское руководство даже дало согласие на определенных условиях присоединиться к агрессивному Тройственному пакту. На основе тех же советско-германских договоренностей и при дипломатическом и военном содействии гитлеровской Германии советское руководство присоединило к СССР ряд соседних стран и территорий. Причем мнение народов игнорировалось. С точки зрения международного права может быть оправдано лишь возвращение Бессарабии, незаконно оккупированной румынскими войсками в 1918 г...
Завершая размышления о событиях предвоенного времени, особенно о таком его стержневом акте, как советско-германский пакт о ненападении, автор не может не прийти к выводу: не будь рокового 23 августа 1939 г., возможно, не было бы и рокового дня 22 июня 1941 г.» (Семиряга М. Тайны сталинской дипломатии. М., 1992. С. 290-293).
«Значительно уступавший Красной Армии по численности и сопоставимый с ней по техническому оснащению вермахт всего в несколько дней преодолел территории, из-за обретения которых перед войной велись такие сложные дипломатические игры, стоившие стране морального престижа, обернувшиеся окончательным расколом антифашистских сил» (Международная жизнь. 1990. № 10. С. 57-58).
31 октября 1939 г. Молотов сделал доклад на сессии Верховного Совета СССР, созванной специально для ратификации этого договора. В докладе, в частности, было сказано буквально следующее: «Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это - дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с ней войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война на уничтожение гитлеризма»... (Внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР. 31 октября - 2 ноября 1939 г. Стенографический отчет. М., 1939. С. 9). На этом основании Молотов издевался над Англией и Францией, которые заявили, что цель объявленной ими войны - «уничтожение гитлеризма». В другой части доклада Молотов сказал: «Правящие круги Польши немало кичились „прочностью" своего государства и „мощью" своей армии.
Однако оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем - Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей». Это высказывание Молотова до последнего времени отравляло атмосферу дружбы между Польшей и СССР.
Последние официальные назначения Молотова - посол в Монголии, затем в Австрии. В феврале 1962 г. он был исключен из партии.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Молотов был женат (с 1921 г.) на П.С.Жемчужиной. У них была единственная дочь, названная, как и дочь Сталина, Светланой. Зять Молотова - Алексей Никонов, внук - Вячеслав.
Мемуаров Молотов не оставил. Однако с его взглядами на события, свидетелем и участником которых он был, можно познакомиться в публикации Ф.Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым» (М., 1991). «Несмотря на явное преклонение Чуева перед Молотовым, изложение им этих бесед отражает интеллектуальную и нравственную деградацию Молотова» (Роговин В. Партия расстрелянных. М., 1997. С. 147).
«Вообще о Молотове, - говорил Микоян, - наша пропаганда сотворила немало легенд и разных небылиц: о том, что он очень мудрый, справедливый, добрый... Вообще же Вячеслав Михайлович - большой тугодум, лишенный чувства нового, смелой инициативы, и человек он к тому же весьма черствый и тщеславный» (Куманев Г.А. Рядом со Сталиным. М., 1999. С. 26).
И.Бунич пишет: «Хрущеву пришлось здорово потрудиться, чтобы исключить из партии Молотова и Кагановича, чья роль в массовом истреблении людей общеизвестна. Но беспартийный Молотов продолжал спокойно пользоваться всеми привилегиями, живя в огромной квартире на ул. Грановского в Доме правительства и отдыхая в роскошном санатории ЦК „Лесные дали". Вплоть до наших дней Управление делами ЦК КПСС распространяло привилегии, включая пользование дачами, спецпайками и прочим спецобслуживанием, на родственников Сталина,Берии и многих других, кого в политических целях пришлось публично признать палачами и убийцами. В номенклатурном Зазеркалье свои законы и свои традиции» (Бунич И. Золото партии. СПб., 1992. С. 127).
Вскоре после XXII съезда партии, как вспоминает А.И.Аджубей, жена Молотова П.Жемчужина добилась приема у Хрущева. «В ответ на ее просьбу восстановить мужа в партии Никита Сергеевич показал ей документ с резолюцией Молотова о расстреле жен Косиора, Постышева и других ответственных работников Украины, затем спросил, можно ли, по ее мнению, говорить о восстановлении Молотова в партии или надо привлекать его к суду» (Аджубей А. Те десять лет//Знамя. 1988. № 6. С. 96). Все же в 1984 г. Молотов, по инициативе редактора журнала «Коммунист» Косолапова, был восстановлен в партии. Генсек К.У.Черненко лично вручил Молотову партийный билет.
Говорят, что Молотов до конца своих дней оставался сталинистом и в узком кругу, уже будучи вдовцом, провозглашал неизменные три тоста: «За товарища Сталина! За Полину! За коммунизм!». Возможно, тосты были разнообразнее, когда бы Молотов знал афоризм О.Уайльда: «Если человек отдал жизнь за идею, это вовсе не означает, что он погиб за правое дело».
Что бы ни говорили, - заявил писатель Ф.Чуев, - Молотов прошел героический путь. А герои имеют право на многое» (Правда-5 1995. № 12. С. 9).
59. Советская дипломатия и Министерство иностранных дел СССР при Н.С. Хрущеве. Д.Т. Шепилов, А.А. Громыко .
Советская дипломатия и советские дипломаты в годы оттепели
Период после смерти Сталина и особенно последовавшие за ним годы хрущевской оттепели не без основания рассматриваются историками как время глубоких изменений в сфере внешней политики. На смену “Холодной войне” приходит лозунг “мирного сосуществования”, что воплощается в конкретных политических действиях: достаточно вспомнить подписание в 1955 г. соглашения, возвращающего независимость Австрии, и в 1963 г. соглашения о частичном запрещении ядерных испытаний. В то же время возникает новая проблематика, свидетельствующая о концептуальном брожении в умах правящего аппарата. Что же происходит с наследием сталинской эпохи в контексте этих перемен? Можно ли говорить о его эволюции, трансформации, существенных переменах в организации и осуществлении внешнеполитической деятельности? В этой статье мы сосредоточим наше внимание на двух ключевых вопросах: во-первых, на общих аспектах деятельности советской дипломатии, а во-вторых, на дипломатическом аппарате и людях, которые его составляли.
Как подчеркивал В. Молотов в своих беседах с Ф. Чуевым, сталинская дипломатия характеризовалась со второй половины 30-х годов крайне жесткой централизацией и концентрацией власти в руках Сталина и его окружения, в то время как НКИД постепенно терял инициативу и свободу действий. В 1937 г. учреждается комиссия в составе Сталина, Молотова, Берии, Кагановича и Ежова, в ведение которой передается решение самых секретных вопросов внешней политики, что существенно ограничивает сферу влияния НКИД и вытесняет дипломатический корпус на второй план. Сразу же после окончания Второй мировой войны ситуация немного меняется в сторону определенной нормализации. Хотя вплоть до 1953 г. МИД, пришедший на смену Наркомату иностранных дел, остается лишь послушным исполнителем воли Сталина. Смерть Сталина и последовавшая за ней десталинизация постепенно меняют расстановку сил.
1953-1955: НОВЫЙ ШАНС ДЛЯ МИДа?
После 1953 г. партия - по крайней мере теоретически - возвращает себе прерогативы, утраченные в сталинский период. В частности, общие направления внешней политики вырабатываются в недрах коллегиального органа - Президиума ЦК. Однако на практике политическая ситуация в стране в 1953-1955 гг. оставалась неопределенной, что позволило МИДу попытаться вернуть себе утраченное влияние.
Молотов находится во главе Министерства со смерти Сталина до 1956 г., когда его сменяет на этом посту Шепилов. Для того периода характерна ярко выраженная конкуренция внутри правящей элиты. Внешняя политика становится заложницей внутриполитической борьбы. Так, весной 1953 г. поддержка Берией создания “мирной”, единой - и вовсе не обязательно социалистической - Германии вызывает резко враждебное отношение в Президиуме и становится одним из поводов для устранения могущественного “предателя”. Несколько месяцев спустя, в августе 1953 г., более чем холодный прием, оказанный позиции Маленкова по проблеме ядерной опасности, уже свидетельствует о его определенной политической маргинализации и предвосхищает скорую отставку.
Именно в таком своеобразном контексте развиваются отношения между МИДом и партией. Теоретически все делается в интересах партии и согласно ее воле. Практически же с 1953 по 1955 г. Молотов успешно навязывает Президиуму свою точку зрения по ряду проблем. В период нестабильности и разногласий, наступивший после смерти Сталина, именно позиция Молотова с его черно-белым видением международных отношений приобретает заметный вес и отражается в решениях Президиума.
Влияние Молотова и аппарата МИДа на формирование внешней политики проявляется особенно в течение 1954 г. Во время подготовки четырехсторонней конференции в Берлине, состоявшейся в феврале 1954 г., службы МИДа и, в частности, дипломаты Третьего европейского департамента, занимающегося немецким вопросом, придерживаются бескомпромиссной позиции в переговорах с Западом и пресекают всякие попытки обсуждать возможность воссоединения Германии по результатам “свободных” выборов. В предварительных отчетах, которые они готовят специально для Президиума, выражается уверенность в провале предстоящей встречи. Подобным же образом несколько месяцев спустя организация конференции в Москве в ноябре 1954 г. оказывается под абсолютным контролем Молотова и аппарата МИДа. Другими словами, к концу 1953 - 1954 году Молотов и аппарат его министерства уже могут навязывать Президиуму свои теоретические представления, для которых характерна принципиальная враждебность по отношению к США и государствам Западной Европы, резкая критика НАТО как враждебной и агрессивной структуры, неискоренимая приверженность восточно-европейскому буферу и навязчивая озабоченность судьбой Германии.
В то же время этот аппарат, который теоретически должен быть проводником воли партии, остается внешней по отношению к ней структурой. В 1953-1955 гг. только три посла (в США, Великобритании и Китае) являются членами Центрального Комитета партии или, точнее, кандидатами в его члены. Лишь Молотов является полноправным членом ЦК, но его нельзя назвать профессиональным дипломатом. Это доставшееся в наследство от предвоенного периода совмещение дипломатических и партийных функций оказывается чрезвычайно выгодно для Молотова. Оно позволяет ему держать аппарат Министерства под “колпаком” в то самое время, когда его собственное влияние в партии находится в зените.
В самом деле, с 1955 г. фактическое влияние МИДа на Президиум начинает слабеть. Среди членов Президиума появляются люди, компетентные в вопросах внешней политики. Они решаются не только иметь отличные от мидовских взгляды, но и принимать решения на их основании.
Два важных стратегических вопроса выполняют здесь роль пробного камня. Весной 1955 г. Хрущеву и Булганину, сторонникам нормализации советско-югославских отношений, удается взять в Президиуме верх над отчаянно сопротивляющимся Молотовым и центральным аппаратом МИДа, считающими этот проект авантюрой. В конце мая 1955 г. Хрущев совершает показательный визит в Югославию, результатом которого (опять же вопреки мнению Молотова) становится совместная декларация, признающая многообразие путей, ведущих к социализму. Еще более сложный австрийский вопрос ложится в основу долгосрочного противостояния между, с одной стороны, Молотовым и МИДом, которые отказывают Австрии в суверенитете во имя сохранения сталинской империи в неприкосновенности, и Хрущевым и его секретариатом, которые хотят покончить с этим “отголоском Второй мировой войны”, с другой. В итоге президиум решает этот вопрос в пользу Хрущева. С этого времени МИД вновь превращается в послушного исполнителя воли партии. В дальнейшем это положение только закрепляется. С 1957 по 1964 г. аппарат МИДа находится в строгом подчинении Президиуму и, очевидно в еще большей степени, лично Хрущеву.
МИД СНОВА В ТЕНИ ПАРТИИ?
В 1957 г. руководителем МИДа назначают опытного дипломата Андрея Громыко, принимавшего участие в конференциях в Думбартон Окс, Ялте, Сан-Франциско, Потсдаме, бывшего посла в Вашингтоне и полноправного члена Центрального Комитета партии с 1956 года. Несмотря на это, формирование советской внешней политики в период с 1957 по 1964 г. остается прерогативой Президиума, который все реже демонстрирует единство взглядов. В июне 1957 г. устранение “антипартийной группы” позволяет Хрущеву покончить со старой сталинской гвардией и упрочить свои позиции. Но в сфере внешней политики разногласия - и более того, противоречия - внутри Президума множатся. В частности, Микояну, верящему в возможность мирного сосуществования и в настоящем, и в будущем, противостоят Суслов и Козлов, придерживающиеся скептической и даже немного параноидальной точки зрения на международные отношения. По их мнению, США, поддерживаемые западноевропейскими державами, начали подготовку к ядерной войне против СССР и мирное сосуществование - лишь ловушка. Однако им не удается навязать свое видение Президиуму, который до 1964 г. поддерживает позицию Хрущева.
Действительно, с 1956 по 1964 г. решающее влияние Хрущева в сфере дипломатических отношений может считаться установленным фактом, подтверждение чему мы находим в архивах МИДа и партии, а также в воспоминаниях дипломатов того периода. В своих мемуарах “От Коллонтай до Горбачева. Воспоминания дипломата” Александров-Агентов подчеркивает, что “Хрущев был не тот человек, который позволил бы кому-либо формировать за него внешнюю политику. <...> Внешнеполитические идеи и инициативы били из Хрущева ключом. “Доводить до ума”, обрабатывать, обосновывать и оформлять должен был министр со своим аппаратом”. И далее: “Однако ключевые, наиболее яркие моменты нашей внешней политики тех лет - такие, например, как заключение Государственного договора с Австрией (еще при Молотове), примирение с Югославией, начало решительного сближения с Индией, предложения в ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам, о всеобщем и полном разоружении, а также такие негативные моменты, как разрыв с Китаем, срыв совещания в верхах четырех держав в Париже в 1960 году, кубинский “ракетный” кризис 1962, - суть результат личного вмешательства Хрущева во внешнюю политику и его инициатив”.
Влияние Хрущева очевидно в ряде эпизодов, например, в ходе берлинского кризиса 1958 г. и Парижской встречи 1960 г. Подготовка последнего активно велась Генеральным секретариатом МИДа, на стол Громыко регулярно поступали донесения дипломатов Третьего европейского департамента. Однако Хрущев единолично принимает решение, провоцирующее международный кризис и ведущее к саботажу конференции. Иногда это влияние Хрущева на дипломатов МИДа принимает довольно грубую форму.
Александров-Агентов красочно и не без иронии описывает один эпизод: “Осенью 1958 года автору этих строк довелось быть свидетелем, как Громыко с двумя своими сотрудниками явился к Хрущеву в его кабинет в ЦК, чтобы доложить свои соображения о наших дальнейших демаршах по актуальному тогда вопросу о Западном Берлине. Андрей Андреевич надел очки и начал читать подготовительную записку. Но Хрущев сразу же прервал его и заявил: “Погоди ты, вот послушай, что я скажу - стенографистка запишет. Если совпадет с тем, что у тебя там написано, - хорошо, а если нет - выбрось свою записку в корзинку”. И начал диктовать (как всегда, сумбурно и неряшливо по форме, но достаточно ясно по смыслу) свою идею насчет провозглашения Западного Берлина “вольным демилитаризованным городом””.
Тем не менее влияние партии и ее Секретариата не полностью лишает МИД свободы действий. Его позиция имеет определенный вес в ходе подготовки и принятия решений. В частности, у аппарата МИДа есть реальная возможность воздействия через доклады и рекомендации, которые готовятся для Президиума и Секретариата, через аналитические заметки, собственную трактовку событий и исходящие от него предложения.
Однако подобные функции были не только у МИДа: конкуренцию ему составлял ряд структур, также влиявших на подготовку и принятие внешнеполитических решений. Наиболее серьезным соперником МИДа был международный отдел ЦК. Основанный в 1943 г. и непосредственно относящийся к Секретариату ЦК с 1955 г., он изначально задумывался как структура, занимающаяся вопросами пропаганды в капиталистических странах. В апреле 1956 г. роспуск Коминформа превращает международный отдел в одну из самых высших инстанций советской внешнеполитической системы, поставив его на ступень выше МИДа; в его ведении находятся взаимоотношения между КПСС и компартиями западных стран. С июня 1957 г. во главе международного отдела стоит Борис Пономарев, специалист по вопросам пропаганды. Этот убежденный сторонник ортодоксального марксизма-ленинизма с 1936 по 1943 г. работал в аппарате Коминтерна, затем, в 1943-1944 гг., был директором Института Маркса-Энгельса.
По инициативе Пономарева международный отдел стал заниматься вопросами коммунистической “семьи”, а именно распределением финансовой помощи компартиям западных стран, а также поддержкой марксистского движения в странах третьего мира. Однако эта последняя функция была источником трений в его взаимоотношениях с МИДом. Согласно указаниям партии, именно международный отдел решал, какому движению будет оказана финансовая поддержка - а это уже был дипломатический вопрос, затрагивающий сферу полномочий и интересов МИДа. Кроме того, если сражающаяся за независимость партия, находящаяся в ведении международного отдела, реально претендовала на власть или получала статус партии-государства, она переставала находиться в сфере компетенций Министерства иностранных дел. Таким образом, на практике распределение полномочий было довольно проблематичным, и Громыко жаловался на существование двух конкурирующих структур, занимающихся вопросами внешней политики.
Иначе говоря, в контексте определяющего влияния Президиума на процесс принятия решений и острой конкуренции, если не соперничества, между МИДом и международным отделом ЦК очевидно, что свобода действий дипломатического аппарата с 1956 по 1964 г. была весьма относительна. И какой бы незначительной ни была независимость МИДа, она была возможна только благодаря личным качествам сотрудников внешнеполитического ведомства.
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ АППАРАТ
В горниле больших чисток волна назначений 1939-1941 гг. в НКИД способствовала продвижению нового поколения советских дипломатов. Это были молодые люди, выходцы из простого народа, преимущественно из провинции (около 80%), русские (более 85%), получившие техническое или инженерное образование и окончившие Высшую дипломатическую школу, созданную Молотовым специально для их подготовки.
Эти характеристики заметно меняются в 1949-1950 гг. и еще значительнее в период десталинизации в 1953-1954 гг. Национальные и социальные характеристики молодых дипломатов остаются неизменными, однако теперь новички приходят на дипломатическую работу в более юном возрасте, не имея профессионального опыта и получив образование в МГИМО. Эта тенденция становится доминирующей в начале 60-х гг. В эту эпоху уже была бы невозможна блестящая карьера Анатолия Добрынина, заместителя генерального секретаря ООН с 1957 по 1960 г., затем посла в США в 1962-1968 гг., получившего свое исходное образование в авиационном институте.
Изначальная подготовка дипломатов в МГИМО - один из важнейших фактов хрущевского периода в истории советского дипломатического корпуса. В 1944 г. на базе МГУ был создан факультет международных отношений, преобразованный после окончания Великой Отечественной войны в отдельный институт, МГИМО. Дипломатическое оживление послевоенного периода выявило необходимость в подготовке большего количества специалистов по международным отношениям, способных работать или непосредственно в МИДе, или в других структурах, имеющих отношение к международным контактам, таких как Союз обществ дружбы с заграничными странами, издательства и журналы, занимающиеся пропагандой за рубежом.
С 1950 г. набор в МГИМО заметно отличается от приема в Высшую дипломатическую школу. В последнюю в основном направляются партийные и комсомольские работники, представители общественных организаций; иначе говоря, абитуриенты отбирались преимущественно по идеологическому критерию. Что касается МГИМО, то поступление происходило на конкурсной основе, особое внимание уделялось знанию иностранного языка. При этом студентами становились молодые люди, не имеющие профессионального опыта, едва получившие аттестат о среднем образовании. От них по-прежнему требовалась безусловная приверженность идеям марксизма-ленинизма (см. интересные и откровенные воспоминания Георгия Арбатова), но она не являлась больше решающим критерием отбора будущих дипломатов. Однако этот порыв обновления дипломатической элиты за счет конкурсного приема на основе реальных знаний, а не политической надежности в период с 1953 по 1956 г. не привел к созданию идеологически независимого образования.
Некоторые дисциплины, предпочтение которым отдавалось еще в программах Высшей дипломатической школы, остаются ключевыми и в МГИМО. Одной из них было, безусловно, право, которое преподавалось как учеными-теоретиками, так и практиками; в частности, один из них, профессор Дурдиневский, входил в советскую делегацию, участвовавшую в создании хартии ООН. Необходимо также подчеркнуть высокое качество преподавания иностранных языков.
В остальном, однако, уровень подготовки будущих дипломатов остается недостаточным. Так, вульгарный марксизм-ленинизм оказывает значительное влияние на преподавание истории, географии, политических наук и экономики. Обязательным остается цитирование в работах “Краткого курса истории КПСС”, опубликованного в 1948 году. Пропагандируется черно-белое ждановское видение мира, а именно необходимость наглядно доказать превосходство социалистической системы над всеми остальными и почти параноидальная озабоченность защитой социалистического лагеря, находящегося в империалистическом окружении. Наконец, и это очень важно отметить, будущие дипломаты почти не имели возможности знакомиться с внешним миром. Студенты МГИМО не могли контактировать с иностранными гражданами, находящимися на территории СССР, и их непосредственные знания о зарубежных странах были очень ограниченны. Юрий Дубинин вспоминает, что, уже выбрав в качестве специализации Францию, он лишь на последнем курсе получил возможность ознакомиться в специальной комнате с подшивкой “Юманите”, не имея при этом доступа к другим французским газетам.
В этом контексте остро встает вопрос о компетентности дипломатов и об эффективности созданной Молотовым системы. Последняя проблема поднимается в многочисленных публикациях дипломатов, вышедших в свет в период перестройки.
Александров-Агентов в своих воспоминаниях, опубликованных в 1994 году, обращает внимание на значительное количество сбоев в работе системы. В частности, он упоминает период с 1945 по 1956 г.: “Как я теперь ясно понимаю, в стиле их работы и всем укладе их жизни в те времена достаточно четко отразились многие характерные черты управленческой машины сталинского режима в целом: максимальный, абсолютный централизм, неодобрение всяческого вольнодумия и “неуместной” инициативы снизу, доведенная до абсурда секретность и полная изоляция рядовых работников от серьезной политической информации - отведение им роли винтиков <...> десятки людей корпели с утра до позднего вечера над составлением бумаг, не имевших фактически никакого реального значения: составляли аннотации квартальных и годовых отчетов наших посольств и миссий, зачастую высасывая из пальца далекую от реальной жизни и реальной обстановки в соответствующей стране “критику” этих отчетов, сооружали переписанные из материалов тех же посольств справки по различным вопросам и характеристики для досье (или, как у нас выражались, “для шкафа”), чтобы было чем отчитаться о проделанной работе”.
Эти недостатки были известны руководству. Так, уже начиная с 1954 г. директор ИМЭМО подчеркивал, что необходимы изменения, что страна нуждается во все более компетентных дипломатах, умеющих вести переговоры: “Наша внешняя политика интенсифицируется. Все больше и больше контактов. И это только начало. А как выясняется, работников, знающих иностранные языки, у нас почти нет. Недавно в Женеве, на конференции по Индокитаю, выяснилось, что некому обеспечить правильный перевод”.
В тот же контекст вписывается речь Микояна, в то время министра внешней торговли, двумя годами позже, на XX съезде партии, признавшем, что “мы серьезно отстаем в изучении современного капитализма; мы не изучаем глубоко факты и цифры; мы ограничиваемся часто, в целях пропаганды, отдельными фактами, представляющими симптомы приближающегося кризиса или обнищания рабочих, вместо того, чтобы провести глубокий и детальный анализ того, что есть жизнь зарубежных стран”.
Осознание этой проблемы лежит в основе первых серьезных изменений преподавания в МГИМО, происходивших в 1956-1960 гг. Срок обучения был увеличен с 3 до 6 лет, образование становится более профессиональным за счет интенсивной подготовки по иностранным языкам, доступа к более качественной и полной информации об иностранных государствах. Заметный вклад при этом вносят новые аналитические структуры, создающиеся с 1956 года, центром которых становятся ИМЭМО и его журнал “Мировая экономика и международные отношения”. Это издание было основано в 1957 году, и на его страницах обнародуются основные идеи хрущевской политики по отношению к странам третьего мира и современным проблемам, с которыми сталкивается СССР.
Однако повысилась ли эффективность работы дипломатического корпуса за счет большей открытости и доступа к более достоверной информации, была ли возвращена утраченная свобода действий и влияние на процесс принятия решений? Вероятно, этого нельзя утверждать по отношению к хрущевской эпохе. Получив новое образование, молодые дипломаты не имели реального доступа к важным политическим постам. Тем не менее это поколение “международников”, ставшее олицетворением умеренной в своих взглядах и компетентной дипломатической структуры, начнет постепенно укреплять свои позиции, вопреки сопротивлению международного отдела; именно оно и приведет партию на путь разрядки. В этом смысле большая часть дипломатов-“западников” 70-х, профессионалов, стремившихся налаживать контакты СССР с Западом, таких как Ковалев, Фалин, Дубинин, Абрасимов, являются в полном смысле этого слова продуктом хрущевских реформ.
Д.Т.Шепилов
Родился в семье рабочего железнодорожных мастерских. После переезда семьи в Ташкент учился сначала в гимназии потом в средней школе.
В 1926 окончил юридический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова и аграрный факультет Института красной профессуры.
С 1926 г. в органах юстиции, в 1926-1928 годах работал прокурором в Якутии. С 1929 г. на научной работе. В 1933-1935 годах работал в политотделе одного из сибирских совхозов. После публикации ряда заметных статей был приглашён в Институт экономики Академии наук СССР. В 1935г. в аппарате ЦК ВКП(б)(Отдел науки).
«В тридцать лет молодого учёного-экономиста взяли на работу в ЦК партии, а он позволил себе возразить Сталину на совещании по вопросам науки. По словам известного историка профессора Владимира Наумова, Шепилов был человеком типа Жукова - выдерживал сталинский взгляд. На совещании удивленный Сталин предложил молодому человеку отречься. Это был спасательный круг, Шепилов сказал, что менять свои взгляды не собирается! Шепилова выгнали из ЦК. Он семь месяцев просидел без работы.»
Млечин, Л. Дмитрий Шепилов: он спорил со Сталиным и критиковал Хрущева// Новое время №11, 1999. С. 29-31.
С 1938 г. - учёный секретарь Института экономики АН СССР.
В первые дни войны добровольцем ушёл на фронт в составе московского ополчения, хотя имел «бронь», как профессор, и возможность поехать в Казахстан директором Института экономики. С 1941 по 1946 гг. в Советской Армии. Прошёл путь от рядового до генерал-майора, начальника Политотдела 4-й Гвардейской армии.
Сталину в старости нравились молодые генералы, типа Брежнева и Шепилова, эта симпатия способствовала продвижению обоих по службе. В 1946-1947 гг. Шепилов был назначен редактором по отделу пропаганды газеты «Правда». С 1947 г. на ответственной работе в аппарате ЦК ВКП(б): первый зам. нач. Управления пропаганды и агитации, зав. Отделом, инспектор.
Как явствовало из установочных статей руководителя агитпропа Дмитрия Шепилова, советское руководство подозревало в «антипатриотизме» всякого, кто не был уверен в безусловном превосходстве СССР перед Западом по всем параметрам: «теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За ними приоритет»; «капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная мощи и творческих сил, круто идет по восходящей»; советский строй «в сто крат выше и лучше любого буржуазного строя», а «странам буржуазных демократий, по своему политическому строю отставшим от СССР на целую историческую эпоху, придется догонять первую страну подлинного народовластия». Партийным организациям надлежало «шире развернуть работу по воспитанию трудящихся на идеях ленинизма, развивая в народе священные чувства советского патриотизма, жгучую ненависть к капитализму и ко всем проявлениями буржуазной идеологии».
В 1952-1956 годах главный редактор газеты «Правда», В 1953 избран членом-кореспондентом Академии наук СССР, в 1955-56 и феврале - июне 1957 секретарь ЦК КПСС. Помогал Хрущеву готовить доклад ХХ съезду О культе личности и его последствиях. В 1956-57 годах кандидат в члены Президиума ЦК КПСС
Министр иностранных дел
В 1956 году Хрущев добился смещения Молотова с поста министра иностранных дел СССР, поставив на его место своего соратникаШепилова. 2 июня 1956 г. указом Президиума Верховного Совета СССР был назначен министром иностранных дел СССР, сменив на этом посту Вячеслава Михайловича Молотова.
«Шепилов был первым незападником на посту министра иностранных дел. Он считал, что Советскому Союзу надо подружиться с азиатскими странами, на которые в Москве прежде не обращали внимания. Сталин и Молотов только Америку и Западную Европу считали партнерам достойными внимания».
Млечин, Л. Дмитрий Шепилов: он спорил со Сталиным и критиковал Хрущева// Новое время №11, 1999. С. 30.
В июне 1956 г. советский министр иностранных дел впервые в истории совершил турне по Ближнему Востоку, посетив Египет, Сирию, Ливан, а также Грецию. Во время переговоров в Египте с президентом Насером в июне 1956 г. дал секретное согласие СССР спонсировать строительство.
Представлял позицию СССР по Суэцкому кризису и по восстанию в Венгрии в 1956 году. Возглавил советскую делегацию наЛондонской конференции по Суэцкому каналу.
Способствовал нормализации советско-японских отношений: в октябре 1956 г. была подписана совместная декларация с Японией, прекращающая состояние войны. СССР и Япония обменялись послами.
В своём выступлении на ХХ съезде КПСС призывал к насильственному экспорту социализма за пределы СССР. В то же время участвовал в подготовке доклада Хрущёва «О культе личности и его последствиях», однако подготовленный вариант доклада был существенно изменён.
«И примкнувший к ним Шепилов»
Когда Маленков, Молотов и Каганович в июне 1957 попытались сместить Хрущёва на заседании Президиума ЦК КПСС, предъявив ему целый список обвинений, Шепилов вдруг тоже начал критиковать Хрущева за установление собственного "культа личности", хотя в названную группу никогда не входил. В результате поражения группировки Молотова, Маленкова, Кагановича на последовавшем 22 июня 1957 года Пленуме ЦК КПСС родилась формулировка «антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова».
Ожесточённое сопротивление пыталась оказать осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии, фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов.
XXII съезд КПСС
Существует мнение, что если бы фамилия Шепилов была просто названа в общем ряду - стало бы очевидно, что против Хрущёва выступило большинство Президиума ЦК. Чтобы прикрыть этот факт, и придумали формулировку «примкнувший к ним».
Шепилов был освобождён от всех партийных и государственных должностей. С 1957 г. - директор, с 1959 г. зам. директора Института экономики АН Киргизской ССР, с 1960 по 1982 годы - археограф, затем старший археограф в Главном архивном управлении при Совмине СССР.
Так как клише «и примкнувший к ним Шепилов» активно муссировалось в прессе, появился анекдот: «Самая длинная фамилия -Ипримкнувшийкнимшепилов»; когда водку делили «на троих», четвёртый собутыльник прозывался «Шепиловым» и т. п. Благодаря этой фразе имя партийного функционера узнали миллионы советских граждан. Собственные воспоминания Шепилова полемически озаглавлены «Непримкнувший»; они резко критичны по отношению к Хрущёву.
Сам Шепилов, согласно воспоминаниям, считал дело сфабрикованным. Он был исключен из партии в 1962 г., восстановлен в 1976 г., а в 1991 году восстановлен в Академии наук СССР. С 1982 г. на пенсии.
Андрей Андреевич Громыко
Ранняя биография
Андрей Громыко родился 5 июля 1909 г. на Гомельщине, в деревеньке Старые Громыки. Всё население носило такую же фамилию, поэтому каждая семья, как это нередко бывает в белорусских сёлах имела родовое прозвище. Семью Андрея Андреевича называли Бурмаковыми. Происходили Бурмаковы из бедного белорусского шляхетского рода, большая часть которого во времена Российской империи была переведена в податные сословия крестьян и мещан. В официальных биографиях указывалось крестьянское происхождение и то, что его отец был крестьянином, работавшим на заводе. Белорус по происхождению, хотя в официальной справке члена ЦК КПСС значился русским. С 13 лет ходил с отцом на заработки. После окончания 7-летней школы учился в профессионально-технической школе в Гомеле, затем - в Староборисовском сельскохозяйственном техникуме (д. Борисовского района Минской области). В 1931 г. стал членом ВКП(б) и сразу был избран секретарём партийной ячейки. Все последующие годы Громыко оставался активным коммунистом, никогда не сомневающимся в верности марксистской идеологии.
В 1931 год поступил в экономический институт в Минске, где познакомился со своей будущей женой Лидией Дмитриевной Гриневич, тоже студенткой. В 1932 г. у них родился сын Анатолий.
После окончания двух курсов Громыко назначен директором сельской школы недалеко от Минска. Продолжать обучение в институте ему пришлось заочно.
В это время в судьбе Громыко произошёл первый поворот: по рекомендация ЦК компартии Белоруссии его вместе с несколькими товарищами приняли в аспирантуру при Академии наук БССР, создававшуюся в Минске. После защиты диссертации в 1936 год Громыко направили в Всесоюзного научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства в Москве в качестве старшего научного сотрудника. Затем Андрей Андреевич стал секретарём Института экономики Академии наук СССР.
С 1939 года - в Наркомате иностранных дел (НКИД) СССР. Громыко являлся протеже наркома иностранных дел Вячеслава Молотова. По версии, изложённой Алфёрову Д. А. Жуковым, когда Сталин читал предложенный Молотовым список научных сотрудников - кандидатов на дипломатическую работу, то, дойдя до его фамилии, сказал: «Громыко. Хорошая фамилия!» .
В 1939 году - заведующий Отделом американских стран НКИД. Осенью 1939 в карьере молодого дипломата начался новый этап. Советскому руководству понадобился свежий взгляд на позицию США в начавшемся европейском конфликте. Громыко вызвали к Сталину. Генеральный секретарь заявил о своём намерении назначить Андрей Андреевича советником при посольстве СССР вСША. С 1939 до 1943 года - советник полпредства СССР в США. Дружеских отношений с советским послом в США Максимом Литвиновым у Громыко не сложилось. К началу 1943 Литвинов перестал устраивать Сталина, и его должность занял Громыко. С 1943 до 1946 года Громыко был послом СССР в США и одновременно посланник СССР на Кубе.
В 1945 Громыко участвовал в работе Ялтинской и Потсдамской конференции. Также он принимал активное участие в создании Организации Объединённых наций (ООН).
С 1946 до 1948 года - постоянный представитель СССР при ООН (при СБ ООН). В этом качестве Андрей Андреевич разрабатывал Устав ООН, а затем от имени советского правительства поставил свою подпись под этим документом.
С 1946 до 1949 года - заместитель Министра иностранных дел СССР. Уже в те времена журнал «Time» отмечал «умопомрачительную компетенцию» Андрея Андреевича. С 1949 до 1952 года по июнь 1952 года - 1-й заместитель Министра иностранных дел СССР.
После смерти Сталина главой МИД вновь стал Вячеслав Молотов, который отозвал Громыко из Лондона. С марта 1953 года до февраля 1957 года - вновь 1-й заместитель Министра иностранных дел СССР.
С 1952 до 1956 года - кандидат, с 1956 до 1989 года - член ЦК КПСС; с 27 апреля1973 года до 30 сентября 1988 года - член Политбюро ЦК КПСС.
Доктор экономических наук (1956 год).
Когда в феврале 1957 г. Д. Т. Шепилов был переведён на должность секретаря ЦК КПСС, Н. С. Хрущёв спросил, кого тот мог бы рекомендовать на оставляемый им пост. «У меня два зама, - ответил Дмитрий Тимофеевич. - Один - это бульдог: скажешь ему - он не разожмёт челюстей, пока не выполнит всё в срок и точно. Второй - человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую». Хрущёв очень внимательно отнёсся к рекомендации и выбрал первую кандидатуру, Громыко. (Кандидатом № 2 был В. В. Кузнецов.)
- (Цит. по статье Вадима Якушова о В. В. Кузнецове).
Во главе МИД
В 1957-1985 годах - Министр иностранных дел СССР. 28 лет Громыко руководил советским внешнеполитическим ведомством. Андрей Громыко внес вклад и в процесс переговоров по контролю над гонкой вооружений как обычных, так и ядерных. В 1946 году от имени СССР Громыко выступил с предложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений и о запрещении военного использования атомной энергии. При нем было подготовлено и подписано немало соглашений и договоров по этим вопросам - Договор 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трех средах, Договор 1968 года о нераспространении ядерного оружия, Договоры по ПРО 1972 года, ОСВ-1, а также Соглашение 1973 года о предотвращении ядерной войны.
Жёсткий стиль дипломатических переговоров Молотова сильно повлиял на соответствующий стиль Громыко. За неуступчивую манеру вести дипломатические переговоры А. А. Громыко получил у западных коллег прозвище «Господин Нет» (ранее такое прозвище было у Молотова). Сам Громыко заявлял по этому поводу, что «Я их „Ноу“ слышал гораздо чаще, чем они моё „Нет“».
С марта 1983 года Андрей Громыко одновременно являлся первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. В1985-1988 - Председатель Президиума Верховного Совета СССР (после избрания М. С. Горбачева Генеральным секретарем ЦККПСС на пост министра иностранных дел СССР был назначен Э. А. Шеварднадзе, а А. А. Громыко была предложена должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР). Таким образом, была нарушена установившаяся в 1977-1985 традиция совмещать должности Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Громыко оставался на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР до осени 1988 года, когда по его просьбе был освобожден.
В 1946-1950 и 1958-1989 - депутат Верховного Совета СССР. С октября 1988 - на пенсии.
В 1958-1987 году главный редактор журнала «Международная жизнь».
Громыко увлекался охотой, коллекционировал ружья.
Нападение Германии на СССР. Речи Рузвельта и Черчилля. Складывается антигитлеровская коалиция, основои? к-ои? стал союз 3 великих держав: Великобритании, СССР и США. Заявления Черчилля и Рузвельта встретили поддержку большинства англии?ского и американского народов, хотя нек-ые гос деятели США и Великобритании считали более желательным взаимное истощение Германии и СССР. Их точку зрения высказал сенатор Трумэн (впоследствии - президент). В Англии сходные взгляды разделял министр авиационнои? пром-ти Мур-Брабазон, но руководители англии?ского и американского правительств считали необходимым сотрудничать с СССР в борьбе против Германии. Поскольку СССР и Великобритания в отличие от США уже воевали против Германии, Советское правительство предложило Англии заключить соглашение о совместных деи?ствиях. Англия согласилась. 12 июля 1941 подписано англо-советское соглашение о совместных деи?ствиях в вои?не против Германии. СССР и Англия обязывались «оказывать друг другу помощь и поддержку», +«не вести переговоров, не заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия». 31 июля 1941 в Архангельск прибыл 1ыи? англии?скии? военныи? корабль с техническими средства и боеприпасами для СССР. Затем в Архангельск и Мурманск - англии?ские «конвои» - транспортные суда, охраняемые военными кораблями с оружием и боеприпасам. До конца 1941 в Союз пришли 7 англии?ских конвоев.
Чтобы пресечь деятельность гитлеровских агентов в Иране, СССР и Англия по взаимному соглашению - и в соответствии с ирано-советским договором 1921-25 авг 1941 ввели в Иран свои вои?ска. Шах Ирана, ориентировавшии?ся на гитлеровскую Германию, отрекся от престола и бежал. Новое иранское правительство заключило договор о союзе с Великобританиеи? и СССР. Оно обязалось обеспечить перевоз через Иран грузов, предназначенных для СССР, а СССР и Англия обязались вывести свои вои?ска из Ирана не позднее, чем через 6месяцев после окончания военных деи?ствии? против Германии и ее союзников. Принимая во внимание пожелания СССР, Англия 6 дек 1941 объявила вои?ну союзникам Германии, воевавшим против СССР, - Венгрии, Румынии и Финляндии.?Стремясь расширить коалицию антифа сил, СССР решил достичь соглашения не только с Великобританиеи?, но и с эмигрантскими правительствами и группировками, выступавшими против гитлеровскои? Германии. В июле 1941 СССР подписал соглашения с находившимися в Лондоне эмигрантскими правительствами Чехословакии и Польши. Советское правительство признало «утратившими силу» советско-германские договоры «о территориальных переменах в Польше", но вопрос о будущих польских границах остался открытым. Стороны обязались оказывать друг другу помощь в вои?не против Германии. Союз согласилось сформировать на территории СССР чехословацкие воинские части и польскую армию (в основном из польских военнопленных, находившихся в СССР). 27 сен 1941 Советское правительство, по примеру Англии, признало генерала де Голля руководителем всех свободных французов. Оно обещало предоставить свободным французам «всестороннюю помощь и содеи?ствие в общеи? борьбе с Германиеи? и ее союзниками»,+выразило решимость «обеспечить полное восстановление независимости и величия Фр» после достижения совместнои? победы. В ответ генерал де Голль обязался «бороться на стороне СССР и его союзников до достижения победы над общим врагом и оказать СССР всестороннюю помощь и содеи?ствие».
Московская конференция 3 держав: СССР, Англии и США в сен-окт 1941. Правительства США и Англии обязались передать СССР значительное количество вооружения, более 3500 самолетов и 4500 танков, а СССР обязался снабжать Англию и США стратегическим сырьем. 30 окт Рузвельт распорядился предоставить СССР беспроцентныи? заем в 1 млрд. долларов, а 7 нояб 1941 распространил на СССР закон о ленд-лизе. В СССР стали систематически поступать американское и англии?ское оружие, снаряжение и продовольствие. Они шли 3 путями: северным, через Северныи? Ледовитыи?, в Мурманск и Архангельск; южным - через Иран; и восточным - через Владивосток. Сначала эти поставки небольшие.
Атлантическая хартия - основной программный документ антигитлеровскои? коалиции, подписанная Рузвельтом и Черчиллем 14 авг 1941 на корабле у берегов Канады. По хартии США и Великобритания «не стремятся к территориальным или др приобретениям» и «уважают право всех народов избирать себе форму правления, при которои? они хотят жить». Ддобиваться восстановления «суверенных прав и самоуправления тех народов, к-ые были лишены этого насильственным путем»; обеспечить равныи? для всех стран доступ к торговле и к мировым сырьевым источникам; «возможность свободно плавать по морям и океанам»; организовать экономическое сотрудничество. Рузвельт и Черчилль объявили, что считают необходимым разоружить агрессоров и создать надежную систему всеобщеи? безопасности. Они призвали все гос-ва в будущем «отказаться от применения силы». Хотя Атлантическая хартия принималась без консультации с СССР, ничего не говорила о конкретных задачах борьбы против фашизма, СССР в сент 1941 согласился с ее принципами. При этом, опасаясь, что положение о восстановлении суверенных прав и самоуправления тех народов, к-ые были их лишены насильственным путем, может быть применено к терр. приобретениям СССР в 1939-1940, оговорил, что практическое применение принципов хартии «должно сообразоваться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями тои? или др страны».
Противоречия в антигитлеровскои? коалиции. В коалиции существовали серьезные противоречия, вызванные различиями в социальнои? и политич системе входивших в нее гос-тв; их целями и их политикои?. +Разногласия по вопросу о 2м фронте в Европе, создание к-го СССР считал наиболее деи?ственным способом достижения победы над Германиеи?. Уже 18 июля 1941 через неделю после соглашения о совместных деи?ствиях с Англией, Сталин поставил этот вопрос в послании к Черчиллю. Ссылаясь на недостаток сил и средств, Черчилль отклонил это и все последующие предложения открыть в 1941 «2ои? фронт на Балканах или во Фр».?Др проблема - проблема послевоенных границ и вообще послевоенного устрои?ства мира. Ни Англия, ни США не признавали новых границ СССР, установленных в 1939-1940, и опасались возможнои? «большевизации Европы», а СССР хотел юридически закрепить свои новые границы. Впервые эта проблема подробно обсуждалась во время визита англии?ского министра иностранных дел Идена в Москву в декабре 1941. Иден намеревался дополнить англо-советское соглашение о совместных деи?ствиях во время вои?ны соглашением о послевоенном сотрудничестве и привез с собои? проект такого соглашения, по к-му Англия и СССР обязывались сотрудничать во время вои?ны и «в деле переустрои?ства Европы после вои?ны с вниманием к интересам друг друга», в соответствии с принципами Атлантическои? хартии, что обе стороны «не стремятся к территориальным или др приобретениям» и не будут вмешиваться во внутренние дела других народов. Союз предложил проекты 2 договоров: «о союзе и взаимнои? военнои? помощи между СССР и Англией в вои?не против Германии», другои? - «об установлении взаимного согласия между СССР и Великобританиеи? при решении послевоенных вопросов и об их совместных деи?ствиях по обеспечению безопасности в Европе после окончания вои?ны с Германиеи?». Ко 2у договору Сталин, неожиданно для Идена, предложил добавить 2 секретных протокола, в к-ых намечен конкретныи? план устрои?ства послевоеннои? Европы. Эти протоколы предусматривали восстановление довоенных границ СССР и границ европеи?ских стран, оккупированных Германиеи?, с территориальными изменениями для нек-ых. Сверх довоенных границ, СССР претендовал на территории за счет Румынии, Финляндии и части Вост Пруссии с г.Кенигсберг. Советское правительство предлагало расширить Чехословакию и Югославию за счет Венгрии и Италии, а Турцию, - чтоб вознаградить ее за неи?тралитет, - за счет Италии и Болгарии. Польше намечалось передать нек-ые раи?оны Зап Украины или Зап Белоруссии с польским населением и расширить ее территорию в западном направлении за счет Вост Пруссии. Германию предполагалось полностью разоружить и разделить на ряд гос-в, восстановив Австрию как самостоятельное гос-во. Агрессоры должны возместить жертвам убытки, причиненные их нападением. Для сохранения будущего мира в Европе предлагалось создать международную организацию - Европеи?скии? Совет и предоставить в ее распоряжение «определенное количество вои?ск». +Сталин предложил Идену создать англии?ские военные, военно-воздушные и военно-морские базы во Фр, Бельгии, Голландии, Норвегии и Дании. Англии?ское правительство не захотело связывать себя конкретными обязательствами, +ранее оно заявило о непризнании терр. перемен после 1939, и обещало правительству США не вступать без консультации с ним в секретные соглашения о послевоенном устрои?стве. Иден не согласился гарантировать новые границы СССР, а Сталин отказался подписать проекты договоров с Великобританиеи?. Эти разногласия держались в таи?не, но они серьезно осложняли взаимоотношения.
Японии строит планы против Англ, США, Голландии. Нападение Японии на Перл-Харбор. 11дек Германия и Итал+Венрг, Румын, Болг, СЛовак, Хорват объявили войну США. Договор Японии, Германии и Итал о взаимомопомощи. 18 янв 41г Соглашение о разграничении зон военных операций.
Подписание 26ю антифа гос-вами декларации Объединенных наций в Вашингтоне.
Союз 3 великих держав. После вступления США в вои?ну, правительства Англии и США согласовали военно-политич планы. В дек 1941 принят общии? англо-американскии? план ведения вои?ны. Открытие 2го фронта в Европе, планом не предусматривалось. Вместо - намечалось организовать высадку англо-американских вои?ск во франц владениях в Сев Африке, к-ые контролировались Виши и где не было немецких и итальянских вои?ск. Такая операция не могла отвлечь значительные силы с решающего советско-германского фронта, но она более проста, могла вывести Италию из вои?ны и укрепляла позиции Англии и США в Средиземноморье. Согласовав свои планы без участия СССР, правительства Англии и США продолжили переговоры с Союзом. Опять вопрос 2го фронта. Советское правительство настаивало, чтоб Англия и США создали против Германии 2и? фронт в Европе как можно скорее, в течение 1942. Открыть 2и? фронт требовали широкие слои населения в Англии и США. Справедливость этого признавал и Рузвельт. Но военные руководители США и Англии, как и Черчилль, считали, что еще нет условии?, чтоб высадить десант в Европе.
Для обсуждения дальнеи?ших планов антигитлеровскои? коалиции Рузвельт и Черчилль пригласили Молотова посетить Лондон и Вашингтон в мае-июне 1942. Англии?ское правительство согласилось заключить договор о послевоенном сотрудничестве с СССР, но без конкретных упоминаний о будущих границах СССР. Молотов намеревался отложить подписание договора, но Сталин, учитывая, что Германия начала наступление на Восточ фронте, дал ему инструкцию принять проект, предложенныи? Англиеи?. 26 мая 1942 в Лондоне подписан англо-советскии? договор «о союзе в вои?не против гитлеровскои? Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимнои? помощи после вои?ны».
Договор подтверждал соглашение о совместных деи?ствиях против Германии от 12 июля 1941 и предусматривал совместные деи?ствия в послевоенныи? период, +оказание взаимнои? помощи, если одна из сторон снова окажется вовлеченнои? в вои?ну с Германиеи? или связанными с неи? гос-ми. СССР и Англия согласились сотрудничать в организации безопасности и экономич процветания Европы; не заключать никаких союзов и не принимать участия ни в каких коалициях, направленных против др стороны. Срок деи?ствия договора 20 лет. СССР и США 11 июня 1942 заключили соглашение «о принципах, применимых к взаимнои? помощи в ведении вои?ны против агрессии».
Стороны обязались содеи?ствовать обороне и взаимно предоставлять материалы, обслуживание и инф-ию. Советское правительство обещало по окончании вои?ны вернуть США те из поставленных в СССР оборонных материалов, к-ые окажутся не уничтоженными, утраченными или употребленными и могут пригодиться для обороны США.
При окончательном расчете после окончания вои?ны ССША должны учесть все имущество, инф-ию и др выгоды, к-ые они получили от СССР. В послевоенныи? период предусматривалась возможность согласованных деи?ствии? СССР и США с целью развития взаимовыгодных экономических отношении? в духе Атлантическои? хартии. Подписанием договора с Англиеи? и соглашения с США завершилось юридическое оформление союза 3 великих держав: СССР, Великобритании и США. Рузвельт предложил СССР создать после вои?ны «международную полицеи?скую силу из 3-4 держав: СССР, США, Великобритании и Китая», и Сталин ответил, что «Рузвельт прав».
Уступая СССР и давлению общественного мнения, правительства Англии и США подписали англо-советское и советско-американское коммюнике, где говорилось, что между СССР, Англией и США «достигнута договоренность о создания 2го фронта в Европе в 1942».
В обмен правительство США добилось от СССР согласия на сокращение примерно на 40% поставок по ленд-лизу, чтоб использовать освободившиеся ресурсы для организации 2го фронта, а англии?ское правительство сопроводило коммюнике конфиденциальнои? оговоркои?: «заранее невозможно сказать, будет ли положение таким, что станет возможно осуществить эту операцию, когда наступит указанныи? срок». Взятые на себя обязательства по 2му фронту Англия и США не выполнили.
Через неделю после публикации коммюнике Черчилль вновь встретился с Рузвельтом и убедил его отложить создание 2 фронта в Европе. Вернулись к прежнему плану о Французскои? Сев Африке. СССР вновь пришлось в одиночку сражаться с главными силами Германии и ее союзников.
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Германия и СССР, подписавшие Пакт Молотова – Риббентропа, секретный протокол которого предусматривал раздел Польши и Прибалтики между двумя державами. Ранее этому предшествовали визит английского премьера Чемберлена в Берлин к Гитлеру. Результатом этого визита явилось то, что желание оттянуть начало войны, прежде всего для Англии. По возвращении в Лондон Чемберлен заявил: «Я привез вам мир…». На это Черчилль сказал, что Англии был предоставлен выбор между войной и бесчестием, и что Англия выбрала бесчестие и получит войну.
Всем этим событиям предшествовал уничижительный Версальский мир, согласно которому Германия практически не могла иметь армию и флот. Более того, Германия должна была выплатить Франции более 2 миллиардов немецких марок репарации.
Хотя сегодня, в век информации и информационных технологий, в результате рассекречивания государственных архивов и документов тех лет многое стало и становится известно. Тем не менее, с моей точки зрения, присутствует некий дисбаланс и информационный вакуум вокруг людей времен фашистской Германии. А именно тех, кто определял внешнюю политику Гитлера. Это фон Нейрат, Риббентроп и другие не менее интересные личности. Интересно, что все, о ком пойдет речь в этой статье, были выходцами из аристократических семей и имели прекрасное образование. Но это не помешало им допустить приход Гитлера к власти.
Если подчинить разум чувствам, то это было бы слишком просто. Поэтому я буду опираться только на факты.
Вот что пишет официальный представитель Германии в то время доктор Клодиус про англо-германские отношения (из собственноручных показаний № 54 от 21 мая 1946 года): «После Первой мировой войны отношения между Германией и Англией по целому ряду обстоятельств определялись проблемами, которые явились следствием исхода войны и позиций обоих государств по отношению к Версальскому договору.
Сразу же после окончания войны выявилось существенное различие между политикой Англии и политикой Франции по отношению к Германии. Уже на мирной конференции в вопросе аннексии левого берега Рейна и Саарской области Англия встала на сторону Вильсона, который выступил против этой аннексии.
Отношение английских оккупационных войск в Рейнской области к немецкому населению были совершенно иным, чем отношение французских войск. Вскоре оккупационный режим в английской зоне стал еле заметным.
В вопросе о репарациях, который вскоре после подписания Версальского договора стал предметом постоянных переговоров, Англия совместно с Америкой пыталась занять посредническую позицию между Германией и Францией.
Когда Пуанкаре приказал французским войскам вступить в Рурскую область, чтобы взять ее в «залог» и тем самым заставить немцев выплачивать репарации, Англия в этой операции участия не принимала. Тем самым разногласия между Англией и Францией впервые обнаружились открыто. Италия последовала примеру Англии, а Бельгия участвовала в этой операции лишь символически посылкой в Рурскую область некоторых инженеров. Позиция Бельгии привела тем самым к изолированию Франции в этом особенно важном в то время вопросе.
Само собой разумеется, что позиция Англии в первые послевоенные годы имела в Германии большое влияние и под этим влиянием находилась позиция германского правительства и чувства германского народа, хотя естественно, что между Англией и Германией оставалось много разногласий и о действительно дружественных отношениях, ввиду общего положения, тогда еще не могло быть и речи. Во всяком случае, влияние Англии в Берлине было в то время очень велико, и первый послевоенный английский посол в Берлине лорд д,Аберноу (ранее долголетний представитель Англии в турецком правлении по государственным долгам в Константинополе) играл в то время, бесспорно, первую скрипку и чувствовал себя справедливо, в некотором роде, консультантом по внешнеполитическим вопросам при германском правительстве. Какие мотивы были решающими для английской позиции из Германии, разумеется, было трудно сделать определенное заключение.
В первую очередь, вероятно, играли роль традиционные соображения о сохранении известного равновесия в Европе. Англии было нежелательно, чтобы Франция имела неоспоримое господство в Западной и Средней Европе, и поэтому она была заинтересована, чтобы Германия стала настолько сильной, чтобы в Средней Европе не образовалось «разряженного пространства».
Кроме того, английские финансисты и экономисты были убеждены, что для восстановления до некоторой степени организованного мирового хозяйства необходимо участие экономически разоренной Германии. Отсюда особый интерес Англии к разумному урегулированию вопроса о репарациях. Английская политика желала также с самого начала обеспечить сере решающее политическое влияние в Берлине. Поэтому она внимательно следила за тем, чтобы Германия в своей политике не склонялась на какую-либо другую сторону. Рапалльский договор, как первый признак в этом направлении, был встречен в Англии с особым вниманием, как вообще всякое изменение во взаимоотношениях между Германией и Советским Союзом часто явно сказывалось на позиции Англии по отношению к Германии.
Наконец, известную роль сыграло также сознание, что Версальский договор обременил Германию до пределов возможного, а по некоторым пунктам сверх того так, что демократическому правительству Германии нельзя было сделать его задачу слишком тяжелой».
Как видите, в уме этому дипломату Германии того времени не откажешь. То же самое можно сказать и про здравый смысл. Так почему же все произошло именно так? Почему мнение людей того времени было разным и мнение федерального канцлера взяло верх? Об этом мы поговорим в следующий раз. Изучая документы того времени, я пришел к выводу, что эта война могла пойти и развиваться по совершенно другому сценарию. Тем более ни для кого уже не секрет, что министр иностранных дел Германии фон Нейрат был ярым противником войны с СССР и за это был заменен известным всем нам Риббентропом.
Ранее я обещал, что мы продолжим говорить о том, что в то время происходило между великими державами и осью Берлин – Рим. Прежде необходимо рассмотреть вопрос о том, как Гитлер пришел к власти. В этом смысле интересны собственноручные показания уже известного нам доктора Клодиуса № 68 за 16 октября 1947 года (цитата): «После смерти руководителя германской партии Центра – Маркса, который неоднократно был рейхсканцлером, Брюнинг стал, наравне с прелатом (священный сан католической церкви – О. Б.) Каасом, руководителем партии Центра. После выборов в Рейхстаг в сентябре 1925 года, как представитель социал-демократа Германии Мюллера, Брюнинг был провозглашен рейхсканцлером. В образованном им правительстве были представители партий: гражданской левой и Центра, демократической и народной партии.
Эти партии не образовывали большинства парламента. Правительство Брюнинга получило это лишь при поддержке социал-демократической партии. Эта партия поддерживала правительство Брюнинга лишь для того, чтобы воспрепятствовать образования правого правительства с участием немецких националистов и, возможно, даже национал-социалистов.
Внешнеполитическая программа правительства Брюнинга состояла в продолжении начатой Штреземаном политики взаимопонимания и дружбы. Внешне это выразилось в том, что на пост министра иностранных дел правительства Брюнинга был назначен ближайший друг и политический соратник умершего Штреземана Куртиуис. Особые надежды на политику взаимопонимания Брюнинг возлагал в связи со стремлением еще более улучшить политические отношения с Францией. В период правления Брюнинга впервые был нанесен официальный визит в Берлин французским премьером и министром иностранных дел Франции.
В вопросах внутренней политики Брюнинг боролся за поддержку демократической Веймарской республики. Его главная деятельность заключалась, прежде всего, в защите парламентской демократии от все усиливавшихся нападок со стороны национал-социалистов и германских националистов.
Брюнинг погорел благодаря все усиливавшемуся обострению экономического кризиса, предотвратить который он был не в силах. Свое главное внимание он обратил на разрешение экономических и финансовых вопросов и, вникая в дела лично, пробовал найти выход из создавшегося трудного положения.
Но проводимые им жесткие мероприятия экономики, сокращение заработной платы и т. д. сделали его правительство непопулярным, не принимая во внимание уже то, что безработица все увеличивалась.
Сам Брюнинг был безупречный, аскетический человек, но проводимая им политика ограничения и жертв ради спасения Германии не могла обладать той силой противодействия пропаганде национал-социалистов и германских националистов. Таким образом, каждый новый безработный становился противником правительства.
Провалы различных программ по вопросам труда все более ослабляли положение Брюнинга. Его попытки улучшить положение правительства в вопросах внутренней политики путем внешнеполитических успехов оказались безрезультатными.
Его план австро-германского таможенного тарифа в 1931 году провалился после протеста Франции, к которому присоединился Сталин, а после некоторого колебания и Англия. Финансовое положение Германии ухудшалось еще более благодаря банкротству в июле 1931 года одного крупного берлинского банка, что привело к необходимости ввести еще более строгие вексельные отношения в германской экономике.
Последовавший после этих событий мораториум Гувера, по которому выплачивание германских репараций приостановилось на один год, представлял собой как бы политический успех для Брюнинга, но, к сожалению, этого было недостаточно для укрепления положения Брюнинга, к тому же этот успех права оппозиция всячески старалась затмить провалом тарифного соглашения с Австрией.
В конечном итоге имперский президент Гинденбург был вынужден под давлением правой оппозиции в мае 1932 года предложить Брюнингу подать в отставку.
Закат Брюнинга ознаменовал собой одновременно и гибель демократической Веймарской республики. Брюнинг был последним германским рейхсканцлером, энергично и убежденно боровшимся за демократию. Сейчас же после его отстранения Гинденбург совместно с приемником Брюнинга, нарушая конституцию, разогнали социал-демократическое правительство Пруссии. Само собой разумеется, что Гинденбург знал, что Брюнинг, как рейхсканцлер, всеми силами боролся против применения такого акта насилия.
После отстранения от руководства правительством Брюнинг отошел от политики. В его собственной партии, в которой он постоянно примыкал к левому крылу, после его смещения произошел сдвиг влево, что значительно затрудняло продолжение его политической деятельности.
После январских событий 1933 года Брюнинг вначале еще оставался в Германии и, занимаясь научной работой, оставался в стороне, проживал на Рейне. Впоследствии он переехал в Америку, где где-то на Востоке США стал в качестве профессора преподавать в университете. Его основным занятием были вопросы социологии. Из желания, чтобы его студенты приходили к нему на лекции не как к бывшему политику и рейхсканцлеру, а как к просто профессору, он проживал в Америке под псевдонимом. За период пребывания в Америке до 1944 года он не появлялся на политической арене.
Я лично знал Брюнинга. В 1931 году, в период моего пребывания в Париже в качестве советника и референта при германском посольстве по внешнеполитическим вопросам и франко-германским отношениям, я сделал исчерпывающий доклад Брюнингу о положении во Франции.
При этом я смог установить, насколько он глубоко вникает в вопросы этой проблемы и насколько он серьезно озабочен и заинтересован дальнейшим сближением между Францией и Германией, что должно было бы благоприятно повлиять на международное положение.
В области экономики ближайшим соратником Брюнинга был тогда статс-секретарь имперского министерства экономики Шеффер, с которым я был хорошо знаком. От него я впервые услышал подробности того, с какой энергией сам Брюнинг старался, пытаясь использовать улучшение экономического положения Германии, повести успешную борьбу с национал-социалистами за демократию. Шеффер, будучи социал-демократом, после 1933 года выехал за границу, где я с ним виделся в период войны.
КЛОДИУС
16. X. 1947 г.
Перевел: Оперативный уполномоченный 4 отдела 3 Главного управления МГБ СССР старший лейтенант БУБНОВ» Согласитесь, очень актуальная история, из которой следовало бы почаще извлекать уроки политикам современности. Ведь именно тогда сложная политическая и экономическая ситуация привела к власти Адольфа Гитлера. Кто же был тот человек, который убедил имперского президента Гинденбурга в том, что только Гитлер сможет вернуть Германии былое величие и уверенность в себе? Франц Йозеф Герман Михаэль Мария фон Па́пен, немецкий политический деятель, тринадцатый рейхсканцлер Веймарской республики и дипломат. Веди до сих пор до вмешательства этого человека ведущие политики Германии того времени не хотели видеть у власти Гитлера, включая самого Гинденбурга.
Франц фон Папен родился 29 октября 1879 года в Вестфалии в городе Верль в семье крупного землевладельца, происходившего из древнего немецкого рыцарского рода. По вероисповеданию - католик. До Первой мировой войны был офицером Генштаба. В 1913-1915 годах - военный атташе в США, откуда был выслан за шпионаж и подрывную деятельность. Затем служил на Западном фронте. В 1916 году выступал посредником между немецким правительством и ирландскими повстанцами-республиканцами в поставках оружия, которое было использовано ими против британской армии. С 1917 года, служил офицером Генштаба на Ближнем Востоке и в звании майора в турецкой армии в Палестине. В 1918 году вернулся в Германию и уволился из армии в чине подполковника. В 1921-1932 депутат прусскоголандтага от католической партии Центра; примыкал к её крайне правому крылу. На президентских выборах 1925 года удивил свою партию, поддержав кандидатуру Пауля фон Гинденбурга, а не кандидата от партии Центра Вильгельма Маркса. С 1 июня по 2 декабря 1932 года возглавлял правительство. В январе 1933 года с разрешения Гинденбурга провёл переговоры с Гитлером и вошёл в кабинет Гитлера в качестве вице-канцлера. Однако вскоре, 17 июня 1934 года выступил в Марбургском университете с речью в поддержку взглядов консервативных сил рейхсвера, финансовой и деловой элиты Германии, недовольных нацистской социалистической риторикой и экстремизмом (так называемая «Марбургская речь»). Критика привела в ярость верхушку нацистской партии и Адольфа Гитлера. В ночь длинных ножей - разгрома верхушки штурмовых отрядов (СА) - канцелярия фон Папена была захвачена и обыскана гестапо. Во время обыска был застрелен советник вице-канцлера по вопросам прессы фон Бозе. Сам фон Папен на три дня оказался фактически под домашним арестом. Охранявшие его подчиненные Герингу полицейские имели приказ не допустить арест фон Папена со стороны гестапо или СА.
У меня не было сомнений относительно решимости Геббельса, Гиммлера и Гейдриха своевременно ликвидировать марбургского реакционера. Как я узнал впоследствии, единственным человеком, который встал между мной и подобной участью, был Геринг.
- Ф. фон Папен. "Вице-канцлер Третьего рейха".
С июля 1934 по март 1938 года (до аншлюса) фон Папен служил послом в Австрии, оказывая финансовую и политическую поддержку прогермански настроенным националистическим организациям. В январе 1938 австрийская полиция произвела обыск в помещении руководящего комитета местных нацистов и в числе документов (по словам его самого), был обнаружен план, по которому поводом для вторжения в Австрию было убийство фон Папена. Затем, занимая в 1939-1944 годах должность посла в Турции, фон Папен стремился предотвратить её вступление в войну на стороне Союзников. В связи с этим 24 февраля 1942 года на него было совершено покушение агентами советской разведки, которое, однако, не увенчалось успехом. В ходе войны гитлеровское правительство пыталось назначить фон Папена послом Германии при папском престоле, однако папа Пий XII отклонил это предложение. В апреле 1945 году фон Папен был арестован в Руре военной администрацией 9-й армии США. В 1946 году предстал перед судом Международного военного трибунала в Нюрнберге, но был оправдан. Однако в феврале 1947 года предстал перед комиссией по денацификации, был приговорён к восьми месяцам тюрьмы. В 1950-е годы фон Папен безуспешно пытался вновь заняться политикой. На склоне лет жил в замке Бенценхофен в Верхней Швабии и опубликовал множество книг и воспоминаний, в которых пытался оправдать политику, проводимую им в 1930-е годы, проводя параллели между этим периодом и началом холодной войны. Скончался 2 мая 1969 г. в Оберзасбахе (Баден).
Если бы не фон Папен, то возможно, история никогда бы не узнала имя Адольфа Шикльгрубера. И человечеству удалось бы избежать Второй мировой войны. Тем более, как я уже говорил, в самой Германии были противники войны. Но история не знает сослагательного наклонения. Поэтому все случилось именно так. К оси Рим – Берлин примкнули Болгария и Турция. Поскольку сегодня многие страницы истории военного времени открыты, то об оси, упомянутой выше, и о примкнувших к ней странах известно многое. Но мало кто знает о том, что к зловещей оси Гитлер – Муссолини примкнули многие арабские государства, известно, думаю, не всем. Но это тема для отдельного разговора.
Игорь Марков.
Дипломатия периода Второй мировой войны глазами дипломатов фашистской Германии. Часть 2 Дипломати
5 мар, 2013 в 17:51
О том, что обеспечило Гитлеру триумфальный приход к власти, хорошо известно, так как об этом много написано в нашей мировой литературе. Все-таки позволю себе повториться и напомнить о том, что возможность прихода к власти Гитлера появилась после хлопот небезызвестного Франца фон Папена, а так же при поддержке основной массы населения Германии.
Став канцлером, Гитлер очень быстро отказался выполнять основные требования Версальского мирного договора, и Германия вышла из Лиги Наций. После выхода из Лиги Наций Германия в короткие сроки восстановила то, что у нее было отобрано по Версальскому договору.
Как известно, после прихода Гитлера к власти уже 18 марта 1938 года произошел аншлюс Австрии. Затем был захват Чехословакии. На все эти шаги гитлеровской Германии цивилизованная Европа в лице Англии, Франции и других великих держав смотрела сквозь пальцы. В СССР и Германии того времени внутренняя политическая обстановка была очень схожа: там и там были репрессии, гонения на инакомыслящих. Кроме того, что СССР и Германия напали на Польшу, в 1939 – 40 г. г. СССР спровоцировал советско-финскую войну. Это стало прелюдией к войне между СССР и Германией. Безусловно, с моей точки зрения, то, что если бы Сталин не спровоцировал советско-финскую войну, а Гитлер – не увидел бы плачевного состояния Красной армии, то, возможно, при условии, что Сталин принял бы предупреждение нашей разведки, в частности агента НКВД СССР в Германии Лемана, который был вхож в высокие кабинеты фашистской Германии, а так же предупреждение Рихарда Зорге и других агентов СССР, то войны удалось бы избежать. Но факт остается фактом.
Пожалуй, я не буду говорить здесь о советских военных операциях, так как в военной истории об этом много написано. Несмотря на то, что мы, русские люди, не любим историческую правду, и наша историография вечно отличается от европейской тем, что слишком идеологически выдержана и мы не хотим признавать даже те исторические факты, которые доподлинно известны в мировой истории. У нас в народе говорят: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И еще: смелость города берет. Руководствуясь этой мудростью, я продолжу рассматривать военную историю с точки зрения дипломатов гитлеровской Германии. Понимаю, что сегодня у нас в стране власти делают ставку на псевдопатриотизм. Поэтому мы все хотим видеть только в розовых тонах и не хотим признавать очевидного. Что и у даже такого страшного и бесчеловечного режима, каким был нацистский режим в Германии, была своя логика, которая определялась стремлением Гитлера и Сталина к мировому господству.
Нельзя не сказать о том, что, например, не только в Германии народ принял Гитлера, что называется, на ура, были и в Советской России были граждане, которые встречали немецко-фашистские войска хлебом и солью. Понятно, почему граждане Западной Украины и Прибалтики встречали захватчиков хлебом и солью. Они в глубине души желали избавиться от сталинского ненавистного режима. Не случайно от Брянска до Западной Украины и Прибалтики располагалась так называемая Локхарская республика, где никого не гнобили и не отправляли в лагеря. Там существовали свое радио, печать, магазины и так далее. Об этом вопросе так же заговорили наши военные и гражданские историки.
Но вот что точно мало и подчас кратко освещается в нашей исторической литературе. Так это факт того, что многие страны арабского Востока, пусть и формально, но присоединились к войне с немецкой стороны.
Арабский вопрос
Подобно тому, как более 2 миллионов советских граждан мечтали избавиться от сталинского режима, правительства стран арабского Востока, такие как Иран, Ирак, хотели избавиться от английского влияния на внутреннюю и внешнюю политику своих стран Великобританией.
В том же источнике приводится такой документ: собственноручные показания доктора Гроббы № 26 под названием «Моя дипломатическая деятельность за границей (цитата): «В Ираке я был с марта 1932 года до 5 сентября 1939 года. Я был послан в Багдад в качестве поверенного в делах, преемника умершего в январе 1932 года консула и поверенного в делах Вильгельма Литтен. Король Файзал, с которым я познакомился в 1921 году, когда он по пути из Италии в Англию проезжал Германию, принял меня очень любезно. Британским обер-комиссаром в Багдаде был сэр Фрэнсис Гемприс, которого я знал еще по Кабулу. Англичане встретили меня с недоверием.
Во дворе короля Файзала я встретил двух знакомых – личного секретаря короля Рустам Гайдара и церемонимейстера Таксис Кадри, оба сопровождали короля в 1921 году во время его поездки в Лондон. Таксиса Кадри я встретил раньше, в 1918 году в Дера, южнее Дамаска, где он был турецким обер-лейтенантом. Так как я любезно был принят во дворе, меня дружественно приняло и правительство. То обстоятельство, что я в первой мировой войне служил в турецкой армии, способствовало тому, что у меня было много друзей в Ираке. Там был целый ряд высших чиновников, бывших ранее турецкими офицерами, которые видели во мне бывшего товарища по оружию.
Полученное мною от министерства иностранных дел задание гласило: держать себя в стороне от политических дел, чтобы не вызвать недоверие у англичан, заниматься только хозяйственными интересами в Ираке и заботиться о тамошней немецкой колонии. Когда 4 октября 1932 года Ирак был принят в Лигу наций, немецкое консульство в Багдаде было преобразовано в посольство, и я стал послом. Англия в то время полностью господствовала в политике иракского правительства и определяла ее. Советская Россия в Ираке не принималась во внимание, по-видимому, она им не интересовалась.
В Багдаде разные европейские правительства старались заполучить нефтяную концессию в районе Кваяра (в том числе и Советский Союз). Этим вопросом интересовалась также одна английская промышленная группа во главе с господином Томас Браун. Во время своего четырехдневного пребывания короля Файзала в Берлине в 1931 году он пообещал Германии заполучение концессии. Я имел задачу поддерживать усилия германской промышленной группы. В 1932 году эта концессия была отдана международной группе БОД (Британская нефтяная компания), в которой участвовали Англия, Франция, Италия и Германия, Германия на 12 %. В 1932 году я, главным образом, и занимался этим делом.
Одновременно шли переговоры между иранским и британским правительствами о возобновлении концессии ИПК (Ирак петролиум кампания), касавшейся добычи нефти в Керкуке. Эти переговоры были очень затруднительны, так как иракские националисты во главе с Рашид Али эль-Гейнали были того мнения, что британское правительство насилует и обманывает иракское правительство.
Иракско-английские отношения резко ухудшились в 1933 году вследствие восстания проживавших на севере страны асуров. Эти несторианские христиане, жившие в Зандияке (правительственный участок) Хакиары (между Ванзее, ирако-иранской границы), в связи с обещаниями Англии о предоставлении им в будущем автономии поднялись против Турции на стороне союзников. Но так как Англия их потом обманула и не оказала им обещанной военной поддержки, они имели большие потери, нанесенные главным образом курдами. Остатки их прибыли в конце войны в Ирак и были помещены в лагерь Бакуба (восточнее Багдада вблизи иракской границы). Англичане отобрали наиболее военноспособных из них и образовали батальоны (левиес). После двухгодичной службы эти люди освобождались, получив ружье и сто патронов. Освобожденные асуры направлялись в провинцию Мосул и там поселялись. В 1938 году там находилось около 10 000 хорошо обученных и вооруженных асуров со своими офицерами.
Когда иракское правительство во главе с министр-президентом Гайлани начало противиться разным мероприятиям британского правительства, и в первую очередь переговорам о возобновлении концессии ИПК, у англичан возникла идея использовать недовольство асуров в связи с невыполнением их требований автономии и взвалить вину в этом на иракское правительство и поднять асуров против него.
Англичане рассчитывали на то, что хорошо подготовленные и обученные асуры превзойдут молодую иракскую армию и иракское правительство вынуждено будет обратиться за помощью к Англии. Тогда Англия сможет без особых трудностей добиться всех своих требований. Но английские инстанции в Ираке недооценили в этот момент решительность иракского правительства и его армии.
Иракские войска под водительством полковника Бекир Зидки наголову разбили асурские войска. Британские летные войска даже сделали попытку снабдить асуров боеприпасами, но иракские войска захватили эти машины с боеприпасами. Но Англия этим показала воочию, что она помогает асурам, что иракское правительство и предполагало.
В данном случае английская секретная служба успешно подстрекала целый народ против местного правительства, но при попытке поддержать его, когда он выступил с оружием, она дала осечку. Британская секретная служба уже имеет за собой вину в колоссальных потерях асуров в мировой войне тем, что она подняла их на восстание против Турции, пообещав будущую автономию, а потом оставила их без поддержки, теперь она повторила свою подлую игру в 1933 году. Английская секретная служба сама несет ответственность за гибель асурского народа».
Многие обвинят меня в том, что я выступаю в данном случае на стороне нацистов. Но это далеко не так. Я просто хочу, чтобы люди знали историю не только с точки зрения историков и дипломатов СССР и России, но и с других точек зрения.
Не думаю, что кто-то из моих читателей мог себе представить, насколько хитроумна и сложна комбинация и расклад сил в той войне был на разных направлениях. А еще мне очень не хотелось бы, чтобы мы питали иллюзии в отношении того, как и на каких принципах строилась тогда политика. Однажды Бессмертных А. А., последний министр иностранных дел СССР, весьма критически в программе «Совершенно секретно» «Двойной портрет» сказал и высказался в том смысле, что вот, например, Сербия и сербы. Мы их считаем братьями по вере, а они всегда смотрели в сторону Европы. Правильно. Потому, что у сербов европейский менталитет. И ничего тут не сделаешь. Есть политический сиюминутный интерес, а сербы всегда стремились и стремятся к объединению и слиянию с народами Европы.
Так и в отношении арабского востока не нужно питать иллюзий.
Примечание. Я не случайно даю столь большие цитаты немецких документов, переведенных сотрудниками МГБ СССР. Я делаю это потому и для того, чтобы мой читатель мог себе представить всю сложность дипломатических игр того времени. Потому что считаю и выступаю за объективность истории. История не терпит лжи. Конечно же, у всех участников тех исторических и политических событий найдется оправдание своим действиям. Как известно, кто победитель – тот и прав. Наши власти до сих пор не хотят признать факт Катыни и уничтожение поляков и прибалтов за участие на стороне фашистской Германии. Точно так же английские, немецкие и французские историки и дипломаты излагают все с чисто субъективных точек зрения.
Продолжение следует…
Дипломатия периода Второй мировой войны глазами дипломатов фашистской Германии. Часть 3
6 мар, 2013 в 15:09
В предыдущей части я начал разбирать так называемый арабский вопрос немецкой дипломатии периода Второй мировой войны. В продолжение этой темы следует сказать, что арабские лидеры того времени наивно питали иллюзии того, что они будут важными союзниками гитлеровской Германии. В дальнейшем я попытаюсь обосновать тот факт, что лидеры фашистской Германии формально рассматривали страны Ближнего Востока своими союзниками. Но на самом деле арабский Восток немецкие власти рассматривали арабские народы в качестве вассалов Третьего рейха. Чтобы не быть голословным, продолжу приводить те документы, которые докажут двойственность и неоднозначность отношений между Германией и странами арабского региона.
Продолжаю цитировать собственноручные показания доктора Гроббы от 22 марта 1946 года: «Премьер-министром Ирака в момент восстания асуров был Рашид Али эль-Гайлани, министром внутренних дел его родственник – Хикмет Зулейман, который был настроен прогермански и владел в некоторой степени немецким языком. Хикмет Зулейман информировал меня о всех фазах развития асурских событий и намерениях иракского правительства. Очень ценные информации я далее получал у начальника Протокольного отдела (церемонимейстера) иракского министра иностранных дел Тофвика эс Садун, шурина Хикмета Зулеймана. Другим очень хорошим источником информации был мой французской коллега Пауль Леписье (Paul Lepissier), который получал очень хорошую информацию от французского консула Мосуле и французского обер-комиссара в Бейруте. Я поэтому так хорошо был осведомлен о ходе событий на севере Ирака, что в моих отчетах мог правильно предсказывать их дальнейшее развитие.
Бывший в то время английский поверенный в делах в Багдаде Огильви Форбес (Ogilive Forbes) после того, как в деревне Зимель 11 августа 1933 года иракские войска расстреляли из пулеметов 600 безоружных асуров, высказал передо мной свое мнение, что эта бойня будет иметь следствием международную (т. е. англо-французскую) оккупацию и позже административное управление районом Мосула.
Таким образом, согласно его мнению, Англия и Франция готовы извлечь пользу из несчастья асуров. Но отозванный из отпуска на родину английский посол сэр Фрэнсис Гемприс (Francis Humphrys) был другого мнения. И его меньше всего трогала судьба асуров, которые были мертвы и, стало быть, Англии бесполезны, но он считал своей важнейшей задачей, по-видимому, по указанию Лондона, как можно быстрее установить терпимые отношения к иракскому правительству. Он поэтому успокоил иракских государственных мужей в их заботе, что Лига Наций привлечет их к ответственности за бойню в Зимеле, и даже пообещал им британское заступничество перед Лигой Наций.
С полковником Бекир Зидки, по отношению к которому начальник британской военной миссии в Ираке требовал его наказания и понижения в чине, ничего не приключилось. Он даже был произведен в генералы, и не он, а начальник британской военной миссии должен был удалиться. Иракское правительство было радо, что оно чистым вышло из воды, и его отношение к британскому правительству вскоре вновь улучшилось. Гайлани, во всяком случае, не мог уж долее держаться на посту премьер-министра, он должен был отступать, его место занял Ясин Паша (Jassin Pascha).
Но этот был известный арабский националист и как таковой был сильно заинтересован во всеобщем арабском движении. Он был в близкой связи с арабскими политиками в Палестине и Сирии. Последние часто приезжали на совещания в Багдад, и, когда иракские правительственные лица приезжали на летние каникулы в Лиссабон, они там встречались с тамошними политиками. Между палестинскими и сирийскими политиками имелось определенное соперничество, так как сирийцы хотели сперва выступить против французов, в то время как палестинцы считали первоочередной задачей борьбу против англичан и евреев. Как сирийцы, так и палестинцы добивались поддержки Ирака и втайне получали подобные обещания от Ясин Паши».
Когда читаешь и изучаешь подобные документы, то невольно приходишь к выводу, что несмотря на всю любовь русских к арабам, история взаимоотношений фашистской Германии и стран Ближнего и Среднего Востока выглядит крайне неприглядно, поскольку арабские националисты были готовы мириться с фашистским и сталинским режимами. Складывается впечатление, что лидеры этих стран явно не понимали и не принимали факт того, что немцы им уготовали судьбу славянских народов. Но таков был страх перед коммунистическим сталинским режимом, что даже перекрывал страх перед фашистами. Лидеры этих стран ни политически, ни экономически не могли влиять на политику оси Гитлер – Муссолини – Рим – Берлин.
Давайте представим себе, что было бы, если бы немцам удалось подготовить арабские бригады, а англичане не разбили бы войска немецкого генерал-фельдмаршала Роммеля, а союзники СССР продолжали бы тянуть с открытием второго фронта. СССР проиграл бы эту войну.
Благодаря тому, что Гитлер и его окружение допустили в ходе войны целый ряд стратегических ошибок, СССР выиграл войну и Сталину союзники простили репрессии и другие неблаговидные дела внутри страны. Известно, что победителей не судят. Тем более, что несмотря на то, что Сталин и Гитлер напали на Польшу в 1939 году, тем не менее в ходе Тегеранской конференции (28 ноября – 1 декабря 1943 года) и двух других встреч Большой Тройки Сталиным ставился вопрос о польской государственности. Нет, я вовсе не желаю и не хочу оправдывать Сталина и его клику. Тем более, нельзя оправдывать пакт Молотова – Риббентропа. Если бы не это соглашение о ненападении и уже многим известный Рапалльский договор, жертв было бы меньше.
Не хотелось бы делать предположений, но жертв войны могло быть меньше, а подготовка ко Второй мировой войне была бы гораздо лучше. Опять-таки если бы не упрямство Сталина, то в первые же дни войне не погибло бы так много людей только в Бресте и в стране в целом. По некоторым данным, в первые дни войны погибло от 3 до 7 миллионов человек! Если бы не мудрость союзников, то геополитическая обстановка в мире сложилась бы так: Гитлер заключил бы мир с Англией, тем более что в 1941 Гесс летал в Англию с дипломатической миссией и пытался склонить Англию на сторону Германии.
СССР и Германия, выполни Гитлер пакта о ненападении, сосуществовали бы в одном мире, а страны Балтии и Балканского региона – перестали бы существовать. В том числе страны арабского Ближнего и Среднего Востока выполняли бы волю СССР и Германии, где им отводилась бы второстепенная роль.
Нельзя не сказать и о том, что сегодня существует историческая теория на предмет того, что если бы Германия не напала на СССР, то это сделал бы сам Сталин. Как я говорил, политические предпосылки и стиль управления Германии и СССР красноречиво подтверждает этот тезис. Но слава Богу, что Гитлеру не удалось осуществить план мирового господства.
Черчилль оказался гораздо мудрее ефрейтора Гитлера, сказав свою знаменитую фултонскую речь, с которой и началась «холодная война» между СССР и США. Не случайно США очень скоро пригласили к себе немецких ученых таких как Оппенгеймер, главы Манхэттенского проекта и «отца атомной бомбы». Но об этом я продолжу разговор в следующий раз.
Дипломатия периода Второй мировой войны глазами дипломатов фашистской Германии. Часть 4
13 мар, 2013 в 15:37
В прошлый раз я обещал, что мы будем говорить о «холодной войне» и атомной бомбе. Но все-таки считаю необходимым вернуться к размышлениям о том, кто такие дипломаты и какова их роль во Второй мировой войне. Дипломат (от др.-греч. δίπλωμα «сложенный вдвое (письменный документ)»). В международном праве дипломатом является лицо, уполномоченное правительством осуществлять официальные дипломатические отношения с иностранными государствами и их представителями. Дипломаты исторически предшествовали другим формам организации внешних отношений, таких как министерства иностранных дел.
Ранее мы немного затронули геополитическую тему, а так же арабский вопрос во Второй мировой войне. Отметили неприглядную роль политиков того времени Ближнего и Среднего Востока. Но вернемся к теме нашего разговора о роли дипломатов нацистской Германии. Кто были эти люди? Почему, собственно говоря, они не смогли предотвратить столь страшное явление как война? Здесь уместно вспомнить, что все диктаторы, в том числе Сталин, не любили дипломатов и как правило, не прислушивались к их выводам. Интересно, что Черчилль и Гитлер так же не любили дипломатов, хотя, безусловно, Гитлер прислушивался к Риббентропу, но при этом совершенно не хотел слушать и внимать той информации, которую предоставлял ему и Риббентропу посол Германии в СССР граф фон Шуленбург и упомянутые мной выше агенты НКВД в Германии.
Вот что писал в своих показаниях доктор Клодиус. Эти показания были записаны в декабре 1947 года в Москве. Этот документ весьма интересен тем, что в нем перечисляется личный состав МИД Германии. Мы не будем цитировать его полностью потому, что ранее мы говорили о статс-секретарях. Нас интересуют послы. Как известно, многое может сказать биография человека. Приведем лишь некоторые их них (цитата): «Фон Берген родился в 1873 году, примерно с 1919 по 1943 годы посол в Ватикане. На политической арене никогда особо не выделялся.
Граф Шуленбург родился в 1876 году, юрист, поступил на службу в МИД примерно в 1905 году. До первой мировой войны вице-консул в Неаполе и Варшаве, консул в Тифлисе (Шуленбург мог до 1914 года занимать должность только консула и не имел права быть дипломатом, так как у него не было соответствующего состояния, которое полагалось иметь в кайзеровской Германии каждому дипломату). С 1919 по 1922 годы – референт по Юго-Восточной Европе в Политическом отделе МИДа. В 1921 году назначен на должность легационного советника с правом доклада. В конце 1922 года посланник в Тегеране. Примерно в 1931 году посланник в Бухаресте. В 1934 году посол в Москве. Граф Шуленбург – опытный, умный дипломат. Сторонник политического и экономического сотрудничества Германии с Советским Союзом. Противник войны с Советским Союзом. Перед началом войны во время личного доклада предостерегал Гитлера от этого шага. Поддерживал тесную связь с политическими кругами, враждебно настроенными к гитлеровской политике, в особенности же к лицам, участвовавшим в покушении 20 июля. Член партии после 1933 года.
Фридрих Гаусс, родился примерно в 1885 году, юрист. В МИД поступил в 1910 году. Был вице-консулом в Константинополе. В 1914 году служил в армии солдатом, потом был отозван из армии и работал в Правовом отделе МИД. После войны в ранге легационного советника и легационного советника с правом доклада работал референтом по вопросам международного права в Правовом отделе. С 1923 по 1943 год – начальник Правового отдела. В 1924 году получил ранг министриал-директора, в 1938 или 1939 году – младшего статс-секретаря. Весной 1943 года возведен в ранг посла для особых поручений. Будучи начальником Правового отдела и еще ранее референтом по международным вопросам, Гаусс почти в течение 25 лет являлся юридическим советником всех министров иностранных дел. В этой связи он находился в тесном контакте с министром, составлял и редактировал проекты всех международных договоров, участвовал во всех переговорах и всех больших международных конференциях и заседаниях Лиги Наций. Его влияние не ограничивалось только юридической стороной проблем, он был для отдельных министров иностранных дел, главным образом для Штреземана и Куртиуса, одним из авторитетнейших политических советников. Вскоре после назначения Риббентропа на пост министра иностранных дел он привлек Гаусс в свое тесное окружение. Во время всей войны Гаусс почти всегда находился в ставке Риббентропа, где последний проводил большую часть своего времени. Если, кроме Вейцзеккера, кто-либо из представителей старой дипломатии смог бы оказать влияние на Риббентропа и тем самым, косвенно, на Гитлера, то им должен был бы стать Гаусс, который привлекался к подготовке важных дипломатических мероприятий как единственный кадровый дипломат-юрист, так как Риббентроп не мог обходиться без его сотрудничества. Кроме того, чрезвычайно ценной была его помощь при редактировании всех документов, так как Гаусс был блестящим стилистом и признанным авторитетом в области международного права. Гаусс талантливый, высококультурный и всесторонне развитый человек. Однако, по моим наблюдениям, у него не было никогда своей политической линии и достаточной энергии, чтобы проводить такую линию перед своим начальством, хотя он, как постоянный юридический и политический советник министра, всегда имел такую возможность. Поэтому его деятельность была до тех пор ценной, пока он служил министрам, которые сами проводили правильную политическую линию и могли использовать его большие способности для пользы дела».
Эту часть статьи можно было бы называть «Интеллигенция и власть» или «Влияние дипломатии на политиков периода Второй мировой войны». В данный момент это не столь важно, как называлась бы статья. Важно то, что для правительства Германии и СССР характерно, что они не принимали во внимание позицию интеллигенции. Поэтому верх брали военные. Как известно, перед войной Сталин обошелся с военной верхушкой еще хуже, чем с дипломатами. Но сейчас не о Сталине, а о дипломатах и дипломатии.
На примере приведенных биографий этих трех дипломатов можно сказать следующее: что правительство Германии во главе с Гитлером, так же как и со Сталиным, не любили, не слушали и не принимали во внимание мнение интеллигенции того времени если бы Гитлер и Сталин слушали бы и принимали во внимание позицию своих дипломатов, то возможно, что мировая история была бы иной.
По свидетельству доктора Клодиуса, дипломаты 1930-х годов, предвоенного периода, не имели большого влияния на правящие круги своих стран. Если вы посмотрите приведенный выше документ и прочитаете его полностью, то обратите внимание на факт того, что до 1933 года практически все сотрудники МИД Германии образца 1930-х годов не являлись членами нацистской партии. Разумеется, они не могли влиять на внутреннюю политику Германии в те годы. Все-таки необходимо сказать о том, что практически все они были членами и состояли в СС кроме графа фон Шуленбурга. Собственно, этот факт говорит об обратном. Они знали о планах Риббентропа и его намерениях. Так ли уж они не могли повлиять на внешнеполитическую линию гитлеровского правительства? Полагаю, что дипломаты того времени действительно могли мало что сделать для предотвращения войны потому, что в силу функций дипломат обязан защищать национальные интересы своей страны. В то же время они могли уйти с дипломатической и государственной службы и не принимать участия в преступлениях против мира своего правительства. Они не сделали этого. С точки зрения юриспруденции дипломаты того времени являются соучастниками всех злодеяний, совершенных нацистской Германией. Хотя конечно, на историю нужно смотреть с позиции того времени, в котором находились эти исторические персонажи. Поэтому мы можем только сожалеть о том, что история сложилась именно так, а не иначе.
Почти во всей статье я провожу одну мысль: что история предвоенного и военного периода 1930 – 40-х годов чрезвычайно поучительна и для политиков современности. Я думаю, что отдельные главы мировой истории нужно перечитать главам государств всего мира. Думаю, что хотя история ничему нас не учит, при рассмотрении вопроса по ситуации в Сирии нужно руководствоваться именно дипломатическим путем решения сирийской проблемы. Потому, что если возобладает силовая установка, на которой настаивает США, то начнется Третья мировая война. Насколько мне известно, специалистов по арабскому вопросу мало.
Наверное, пора политикам современности извлечь урок СССР в Афганистане. И нынешний опыт США – лишнее тому подтверждение. Конечно, опять-таки США руководствуются, как и все политики мира, сиюминутным политическим моментом. Но надо не забывать о том, что арабский Восток – это очень специфический регион, где просто так насаждать демократию при помощи оружия нельзя. Непременно это приведет к обострению внешней и внутренней политики в этом регионе. Здесь уместно вспомнить любимое присловье товарища Сухова («Белое солнце пустыни»): «Восток, Петруха, – дело тонкое».
Игорь Марков
